МОСКВА – Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев во вторник, накануне Дня российской печати, традиционно отмечаемого 13 января, вручил премии правительства России в области средств массовой информации десяти лауреатам, сообщают российские медиа.
Размер каждой премии составил миллион рублей. В число лауреатов вошли, в частности, президент факультета журналистики МГУ Ясен Засурский, литературный критик Лев Иванов-Аннинский, президент Национальной ассоциации телерадиовещателей Эдуард Сагалаев и другие известные лица.
О том, каковы сегодня роль и назначение прессы в российском обществе, Русская служба «Голоса Америки» побеседовала с директором Аналитического центра Юрия Левады, доктором философских наук Львом Гудковым.
Виктор Васильев: Как вы оцениваете сегодняшнее состоянии российских СМИ?
Лев Гудков: Если сказать одним словом, то состояние чудовищное. Информационное поле находится полностью под контролем Кремля и региональных властей. Главные каналы информирования, и соответственно, конструирования реальности для основной массы населения – это телевидение, которое смотрят 95 процентов граждан.
Ни один другой источник информации – радио, печать, интернет – не может сравниться по значимости с телевидением, а оно начинено тотальной, очень агрессивной пропагандой, более эффективной, чем это было в советской время, и более демагогической, поскольку опирается на совершенно другие технологии. СМИ сегодня выполняют, за очень небольшим исключением, преимущественно функцию манипуляции общественным мнением, пропаганды населения.
В.В.: А что при этом показывают социологические весы?
Л.Г.: Несмотря на то, что действительно все смотрят телевидение по несколько часов – в среднем примерно около четырех часов ежедневно, доверие к нему за последние два года очень заметно падает. В соответствии с нашими замерами, в 2012 году телевидению доверяли 72 процента, сегодня эти цифры упали до 41-го и продолжают снижаться. Причины этого в расхождении того, что называется эффектом «телевизора и холодильника». Оценки текущей экономической ситуации населением становятся все более мрачными, а телевидение продолжает заверять их в том, что все не так страшно, что кризис уже пройден и все будет хорошо уже в самое ближайшее время. Поэтому, исходя из своих повседневных оценок, люди начинают относиться к телевидению все более и более скептически.
В.В.: Но ведь падение доверия к телевидению напрямую не коррелируется с недоверием к официальной политике, не так ли?
Л.Г.: Да, это не касается мнений, представлений о большой политике, геополитической тематике, отношениях с Западом, Украиной, Турцией и так далее. Там, где люди не могут контролировать содержание получаемой информации, исходя из собственного опыта, действительно почти все, что подается на телеканалах, воспринимается с большим или меньшим доверием. В социологическом смысле это очень интересные расхождения, когда поддержка путинской политики продолжается на фоне нарастающего кризиса и все более пессимистических оценок текущих дел.
В.В.: А как обстоят дела в других секторах СМИ?
Л.Г: Федеральная печать фактически работает так же, как и телевидение, на тех же принципах. Местная печать более свободна, но она не касается общественно-политических тем, освещает, в основном, региональные события и региональные проблемы. По сути, в стране осталось только два независимых издания – «Ведомости» и «Новая газета». Все остальные в той или иной степени работают на пропаганду.
Немного более свободен до последнего времени был интернет. Авторитет его действительно быстро повышался. Но, начиная с кампании «Крымнаш», Кремль научился работать и в этой сфере, здесь резко усилились контроль и цензура, причем не просто контроль, но и действие контрпропаганды - кремлевские тролли и тому подобное. Сегодня интернет, хотя и стоит на втором месте у властной системы по значимости и частоте пользования как средство распространения информации, но его авторитет не высок. То, что раньше было сферой свободы, сегодня сжимается как шагреневая кожа.
В.В.: В Польше на днях прошли многотысячные демонстрации в поддержку свободы слова. Возможна ли такая картина в России и чем принципиально отличается ситуация в Польше и РФ?
Л.Г.: В Польше сложилась какая бы то ни было, но уже демократия. Соответственно, печать там работает как межгрупповое средство коммуникаций, связывая представления различных групп друг о друге, представляя в публичном пространстве групповые интересы, оценки ситуации и так далее. В России тактика власти как раз направлена на разрушение групповых телекоммуникаций и связей. Поэтому общество у нас предельно фрагментировано, и механизмы общественной солидарности не работают - все, что называется ответственностью, поддержкой, доверием и прочее.
Это очень важный момент, который достигается работой пропаганды. В итоге - разрыв, фрагментация общества и, конечно, повышение уровня цинизма, недоверия фактически ко всем и всему. Поэтому уровень солидарности в обществе вообще крайне низок, тем более, по отношению к журналистам, которых большинство населения воспринимает как представителей системы обслуживания коррумпированной власти. Состояние продажности или коррумпированности власти переносится на работу журналистов. Поэтому выступать в защиту прессы для людей в России кажется, в общем, чем-то странным. Получается некий замкнутый круг.