В Нью-Йорке почитатели творчества Генриха Худякова провели встречу в комьюнити-центре на Бэнк-стрит в Манхэттене. Неутомимый экспериментатор, художник и поэт, он умер 10 января в возрасте 88 лет от обширного инсульта в Джерси-Сити, где жил в одиночестве большую часть своей эмигрантской жизни. Он переехал из Москвы в США в 1974 году.
От звукописи - к живописи
Организаторы встречи и гости, в том числе немногие соратники Худякова по арт-андерграунду, выразили уверенность, что уникальному визионеру-концептуалисту, малоизвестному сегодня, уготовано широкое посмертное признание. Вел вечер издатель, художник, главный редактор альманаха «Новая кожа» и большой энтузиаст творчества Худякова Игорь Сатановский. Организаторами вечера выступил Emerging Arts Foundation и его учредители Роман Табакман и его жена Марина Длуги.
Говоря о доэмигрантском периоде жизни Худякова, участники встречи напомнили, что он родился в Челябинске в 1930 году, окончил в 1959 году филологический факультет Ленинградского университета, работал переводчиком с чешского и английского языков.
Начинал он как поэт андерграунда, экспериментировал со звукописью, разбивал строки на двух-трехбуквенные столбцы, пробуя различные фонетические ухищрения для создания звуковой экспрессии. Знаток истории поэзии Константин Кузьминский назвал его «Хлебниковым литературного зарубежья».
Один из организаторов вечера коллекционер Роман Табакман зачитал несколько коротких шутливых новелл о Худякове из книг искусствоведа Маргариты Тупицыной, художника Гриши Брускина и писателей Петра Вайля и Александра Гениса. В этих почти анекдотах по форме и духу проглядывают такие черты Худякова, как очень высокая самооценка, абсолютная независимость суждений и некоторая подозрительность, которую можно связать со спецификой его жизни в Советском Союзе.
Табакман предложил собравшимся посмотреть три видеосюжета о Худякове, которые он назвал «уникальными». Первый был снят в студии Худякова в Джерси-Сити в 1996 году, во втором и третьем сюжетах Генрих читает свои стихотворения, причем последняя запись сделана в день его рождения 5 декабря 2018 года.
Персональную выставку Худякова в Хадсоне в 1996 году организовал Роман Табакман в созданном им Музее современного русского искусства. Этой большой репрезентативной выставке предшествовали три сольные выставки Худякова в Нью-Йорке – в 1982-м, 1989-м и 1990-м годах.
«Худяков капризен и переменчив, – писал литератор Василий Агафонов в репортаже о выставке в Хадсоне в газете «Новое русское слово», – но есть у него одна постоянная черта: любовь к своему искусству».
«Это (картины) его дети, без которых не может он жить», – пишет далее Агафонов. Любопытно, что в ксероксе этой статьи, переданном Худяковым автору этих строк в 2004 году, слово «дети» им зачеркнуто и дана ремарка: «Они давно уже стали – в большей части – «внуками».
Так вот с «детьми» и «внуками» он никак не мог расстаться. Стала уже мифом упрямая неуступчивость Худякова. Ему предлагали немалые суммы за картины и инсталляции. Но он называл в ответ заведомо нереальные цифры, например, «миллион долларов», и тем самым отсекал любые возможности продаж.
Золотое время
До 2013 года, как рассказала Марина Длуги, работы Худякова хранились на неприспособленном для этих целей складе, где они были повреждены водой и пожаром и поэтому потребовали серьезной реставрации.
В 2015 году Emerging Art Foundation организовал персональную выставку Худякова в нью-йоркской галерее Black & White. Позднее фонд передал в дар Центру современного искусства Помпиду в Париже три работы Худякова, одну из которых Центр включил в свою постоянную экспозицию.
Потолок как зона искусства. 2004 г.
«Я познакомился с Худяковым в 80-е годы, в золотое время русского авангарда в Нью-Йорке, – сказал писатель Александр Генис. – Тогда все были сумасшедшими и ходили друг к другу в гости, чтобы это сумасшествие всячески подтверждать... Когда на одном поэтическом вечере Худяков читал свое знаменитое стихотворение «Женщина на корабле» (написано им в 1968 г. в Москве. – О.С.), я впервые услышал, как можно петь согласные».
Александр Генис и другие выступавшие вспоминали о звездном времени для Худякова, середине 80-х, когда нью-йоркский бомонд открыл для себя нового экзальтированного художника костюма. Худяков придумал рубашки с рисунком, имитирующим галстук, причем этот фантомный галстук мог быть как в завязанном, так и в развязанном положении. Кроме того, не могли не потрясти воображение элитной тусовки сконструированные им пиджаки, как описывали их Вайль и Генис, «всех цветов спектра, с тысячью пуговиц, стеклярусом и золотым шитьем, немыслимого румынско-мексиканского узора».
Так, в 1985 году высокий, красивый и статный Худяков стал звездой роскошного приема в Музее современного искусства (MoMA). О нем как о русском чуде написала газета «Нью-Йорк таймс», в том числе в легендарной светской секции культового фотографа Билла Каннингхэма. К нему потянулись репортеры, им заинтересовались меценаты и коллекционеры. Но мгновение славы, увы, не стало моментом истины. Интерес постепенно угас, возможно, и из-за неуступчивости русского гения.
Вечеринки в «Некрасовке»
Как рассказал художник Владимир Некрасов, Генрих Худяков снимал у него жилье с середины 80-х примерно до 1993 года.
В квартире художника. 2004 г.
«На выставке в «Армори» меня поразила детская наивность и красочность его искусства, – сказал Некрасов. – Я выразил ему свое восхищение, а он стал жаловаться на плохие жилищные условия. Я предложил ему переехать ко мне, что он буквально через пару дней и сделал. В моем просторном обиталище на Метрополитен-авеню в Бруклине, которое раньше занимала кирпичная фабрика и которое Кузьминский называл «Некрасовкой», по пятницам проходили шумные вечеринки, мы веселились, выпивали, играли в карты, порой до утра. И Генрих был неизменным участником наших посиделок. Увы, в какой-то момент мы поссорились, и он перебрался в Нью-Джерси».
Как отметил Игорь Сатановский, Худяков превратил в уникальное художественное пространство скромную квартиру на Монтгомери-стрит в Джерси-Сити, где он прожил большую часть своей американской жизни.
Сначала он вешал свои картины и картоны на стены обычным образом. В качестве материалов для коллажей использовал, помимо традиционных красок, акрилика и карандашей, всякую канцелярскую и кухонную всячину – пластиковые стаканчики и трубочки, кусочки разноцветного скотча и фольги, блестки, ярлыки, стикеры, фотографии, бусы, бантики и ленточки.
По словам Сатановского, Вагрич Бахчанян, который с Генрихом дружил и считал его гением, посоветовал ему не делать промежутки в этой развеске, а заполнять стены сплошняком. Худяков пошел еще дальше, и превратил в эстетизированное пространство и потолок квартиры. Так, в ванной комнате с потолка свешивались мочалки, и это, по уверениям художника, символизировало вид на Манхэттен, только перевернутый.
Рука музы
Худяков называл свою квартиру-шкатулку то «Янтарной комнатой», то «Малой Сикстинской капеллой». Тематика «росписей» с годами менялась в зависимости от увлечений художника на тот конкретный момент. Это могли быть эротические фотографии, знаки «Я люблю Нью-Йорк», игральные карты. Но в центре гостиной неизменно располагалась вешалка с его фирменными пиджаками и рубашками.
На различных вариантах знака «Я люблю Нью-Йорк» символ сердца он изображал перевернутым. Когда его спрашивали, почему, он демонстрировал в качестве обоснования репродукцию картины Рубенса «Распятие св. Петра», на которой тело апостола изображено распятым на кресте ногами вверх. Об этом, согласно преданию, святой мученик сам попросил своих палачей.
Одна из инсталляций «Я люблю Нью-Йорк». 2004 г.
Когда по состоянию здоровья Худякова перевезли в дом престарелых, большая часть артистичного убранства квартиры пропала. Остались только фотографии разных лет.
Художник Марк Поляков связал творческое наследие Худякова с направлением «аутсайдерского искусства», в частности, с чикагским непрофессиональным художником и литератором Генри Даргером, слава к которому пришла только после его смерти в 1973 году.
«Для Худякова не существовало такого понятия, как законченность произведения, – заметил Поляков. – Он беспрестанно возвращался к своим картинам и инсталляциям, что-то добавляя, а что-то меняя. Худяков – невероятно важный и ценный художник для русской культуры в Америке. Как было бы замечательно воссоздать его квартиру, которая сама являлась произведением искусства, как это было сделано американцами в случае с Даргером».
«Худяков пытался своим творчеством примирить два полюса русского авангарда – Малевича и Филонова, – полагает Игорь Сатановский, – причем он это делал через привитый им американский «дичок».
Как вспоминал в своем блоге в LiveJournal лично знавший Худякова поэт Леонид Дрознер, тот как-то по телефону ему сказал, что в данный момент играет в шахматы – «сам с собой, правой рукой против левой». «Какая выигрывает, Генрих? – Конечно, правая. Рука музы».
«Последние три года мы с Романом работали над организацией выставки Худякова в Москве, – сказала Марина Длуги. – И я рада сообщить, что 21 марта в Москве, в Музее современного искусства на Петровке, откроется первая в России персональная выставка Генриха Худякова. Одновременно с выставкой готовится выпуск в свет объемной монографии о нем и его творчестве. Как заметил замечательный искусствовед Виталий Пацюков, куратор предстоящей выставки в Москве, «Генриха не стало, но слава его только начинается».