В необычном жанре, который впору назвать «комментарием на полях», снята документальная драма «Джамиля» (Jamilia) французского режиссера Аминату Эшар (Aminatou Echard). Создательница этого малобюджетного фильма вдохновлялась одноименной повестью Чингиза Айтматова, классика киргизской и советской литературы.
Подписчики стримингового сервиса OVID.tv, доступного на территории США и Канады, могут посмотреть эту необычную ленту, снятую в Кыргызстане, на протяжении всего текущего месяца. В США картину, законченную еще до начала пандемии, прокатывает дистрибьютор артхаусного кинокомпания Icarus Films.
Кроме того, в программу из тридцати документальных лент, доступных подписчикам OVID.tv в августе, включены уже получившие мировую известность фильмы режиссера Виталия Манского «Рассвет/Закат» (Sunrise/Sunset, 2009), хроника одного дня Далай-Ламы, и «Свидетели Путина» (Putin's Witnesses, 2018), в котором уникальные ранние съемки Путина и его окружения иллюстрируют ключевые этапы его восхождения во власть.
Повесть «Джамиля» была написана в 1958 году и принесла Айтматову мировую славу. Так, на французский язык ее перевел Луи Арагон. И сегодня, более полувека спустя, трогательная и достоверная история девушки из киргизского села, бросающей вызов архаичным нормам общества, вызывает интерес у кинематографистов в разных странах.
Экспериментальный фильм был снят Аминату Эшар в Кыргызстане на камеру Super-8, причем пленка подверглась специальной обработке. Режиссер беседует с несколькими женщинами-киргизками разного возраста о восприятии ими знаменитой повести. Разговор неизбежно выруливает на их повседневную жизнь с семейными проблемами. «Честность, приверженность духовным ценностям и цельность женщин, которых интервьюирует Эшар, не может не увлечь зрителя», - отмечается на сайте Asian Movie Pulse.
«Джамиля»
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» через сервис Zoom побеседовал с режиссером Аминату Эшар.
Олег Сулькин: Завораживающее зрелище. Зрителю нужно погрузиться в эту атмосферу, вглядеться в статичные живописные кадры, которые медленно сменяют друг друга как в слайдофильме. По цветовому решению это похоже на французских пуантилистов. Мне кажется важным начать разговор с визуального языка фильма.
Аминату Эшар: На протяжении двадцати лет я снимаю камерой Super 8. Делала экспериментальные фильмы. Я прочитала повесть Айтматова в 2006 году во французском переводе и открыла для себя удивительный мир Кыргызстана. Книга написана так, что читатель видит то, что происходит с Джамилей, с влюбившимся в нее фронтовиком Данияром и вокруг них. Я люблю бывать в музеях, подолгу разглядывать картины. Я попыталась перенести в фильм зернистую фактуру старой живописи, и пленка 8mm дает для этого хорошие возможности. Я проецировала снятый материал на стену в моей квартире и снимала его еще раз, так что зернистость усиливалась. Кроме того, я замедляла скорость проекции. Всего я сняла материал на 3 часа 40 минут. Если бы я снимала на видео, то общий хронометраж съемки мог быть порядка 15 часов. Возможностей для монтажа при работе с пленкой гораздо меньше, а ответственность гораздо больше.
О.С.: От зрителя требуются определенные усилия, чтобы принять ваши правила игры и не раздражаться из-за медлительности действия и размытости отдельных кадров. Но когда ты принимаешь эти правила, то фильм открывает свою удивительную поэтику. Почему вы выбрали Кыргызстан, чем он интересен вам?
А.Э.: Мой предыдущий фильм «Бродвей» я также сняла на Super 8 в Центральной Азии. Я побывала тогда в Узбекистане и Туркменистане. Тема того фильма – цензура и самоцензура. И уже тогда я много думала о характерах Джамили и Данияра. Они меня восхищали своей неукротимой тягой к свободе.
О.С.: Повесть «Джамиля» написана более полувека назад, и действие ее происходит во время Второй мировой войны. Почему вы заинтересовались ею?
А.Э.: Меня восхитил характер Джамили и покорила музыкальность, ритм текста Айтматова. Это трудно передать словами. Когда я разговаривала с женщинами в Кыргызстане, они почти все говорили, что читали эту повесть. Стоило упомянуть «Джамилю», и тут же легко завязывался разговор. Поразительно, насколько актуальной она остается и сегодня.
«Джамиля»
О.С.: В фильме есть элементы игрового кино, и для документального он очень специально сконструирован и артистичен, о чем мы уже говорили. Это своего рода перекресток, на котором встречаются оба формата, игровой и документальный. Чем вас привлекает именно такой тип кино?
А.Э.: Мне кажется, в этом случае я могу легко маневрировать между реальностью и фантазией. Я спрашивала моих собеседниц о Джамиле, но они быстро переключались с размышлений о ней на рассказ об их собственной жизни. И это получалось столь естественно, что мне ничего не нужно было делать, сценарий как бы сам разворачивался передо мной.
О.С.: В фильме звучит тревожная фраза: «Для женщины самое опасное место – ее дом». Речь идет о семейном насилии, о домашнем рабстве. Мировые масс медиа часто пишут о жестоком обращении с женщинами в центральноазиатском регионе. По вашим личным впечатлениям заметны ли в этом плане перемены к лучшему?
А.Э.: За два месяца съемок я встретилась с пятидесятью женщинами. При этом мне поставили условие, чтобы встречи носили разовый характер, то есть во второй раз каждую женщину нельзя было интервьюировать. По этим беседам я могу сделать вывод: семейное насилие остается серьезной проблемой.
«Джамиля»
О.С.: А сколько бесед вошли в фильм?
А.Э.: Четырнадцать.
О.С.: По какому принципу вы их отбирали?
А.Э.: Я старалась избегать повторов. Иногда чувствовались неловкость и напряжение, возможно, связанные с неискренностью собеседниц. Мы взяли в фильм женщин разного возраста, так сказать, и свекровей, и невесток. Особенно интересно было беседовать с собеседницами постарше, которые могли вспомнить советское время и сравнить с сегодняшним днем.
О.С.: Остается ли актуальной для Кыргызстана традиционная триада женской жизни «кухня-дети-церковь»? Изменился ли баланс приоритетов?
А.Э.: И да, и нет. Заметно, что все большее число родителей стремятся дать девушкам хорошее образование. Но радикальные идеи феминизма здесь не привились. И, конечно, дом, домашние заботы, остаются и сегодня главным предназначением женщины. Закон сегодня запрещает похищение невест, за это грозит срок. Но по-прежнему роль родителей в выборе жениха для дочери очень велика. На этой почве порой разыгрываются драмы и даже трагедии.
О.С.: То есть побег Джамили к свободе остается недосягаемой мечтой для многих киргизских женщин?
А.Э.: Да. Но все, с кем мне пришлось беседовать, поддерживают ее решение уйти из аила. Лишь одна из пятидесяти женщин не одобряет поступок Джамили. И мы включили ее мнение в фильм.
О.С.: Вы показывали фильм в Кыргызстане?
А.Э.: Да, в Бишкеке состоялся один просмотр. В зале была, в основном, творческая публика. Ко мне подходили женщины, они были растроганы, некоторые плакали. Но власти, по-моему, не были особенно счастливы. Мне дали понять, что тема слишком тяжелая, слишком грустные истории. Я включила в фильм беседу с узбечками, живущими в Кыргызстане, в приграничном районе. Это им тоже не понравилось.
О.С.: Как же вам удалось получить разрешение на съемку?
А.Э.: Я и не спрашивала разрешения. Никакой съемочной группы, я одна со старенькой кинокамерой, и еще переводчик. Внимания к себе не привлекала. Меня, видимо, посчитали какой-то чокнутой киноманкой. Сложный момент был, когда я приехала в приграничный район, где живут узбеки. Местный полицейский, видимо, решил, что я шпионка, и стал меня подробно допрашивать, кто, что и зачем. Я ему прокрутила часть записи интервью по поводу «Джамили», и он вдруг растрогался и заулыбался. Хотел слушать еще и еще.
О.С.: Как принимают фильм в разных странах?
А.Э.: Где бы я ни была, в Бразилии, Турции, Румынии, в других местах, везде мессидж фильма резонировал и принимался сочувственно. У женщин похожие проблемы есть везде. Во Франции после просмотра для пенсионеров женщины вспоминали, как им в молодости мешали выбрать карьеру в области физики или химии, мол, не женское это дело.