4 октября 1993-го года, Россия вновь оказалась на перепутье: конфликт между президентом и Верховным Советом перешел в «горячую фазу». Политический спор привел к расстрелу Белого дома и разгону парламента. Одним из следствий этого стало принятие новой Конституции России.
Знаменитым указом №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» Ельцин прекращал деятельность Верховного Совета и Съезда народных депутатов.
«Единственным способом преодоления паралича государственной власти в РФ является ее коренное обновление на основе принципов народовластия и конституционности. Действующая Конституция не позволяет это сделать. Действующая Конституция не предусматривает также процедуры принятия новой конституции, в которой был бы предусмотрен достойный выход из кризиса государственности», – объяснял тогда Ельцин.
Верховный Совет боролся и проиграл. Но выиграла ли Россия? И в чем заключалась роль США в этом противостоянии? Обо всем этом корреспондент Русской службы «Голоса Америки» беседовал с ведущим научным сотрудником Института проблем международной безопасности РАН Алексеем Фененко.
Василий Львов: Итак, противостояние Бориса Ельцина и правительства с одной стороны и с другой – Верховного Совета РСФСР. Предлагаю начать с действующих лиц и их характеристик. Сторонники Верховного Совета назвали действия президента «государственным переворотом», а приверженцы Ельцина – предотвращением очередной попытки удержать былой строй. Как Вы оцениваете ситуацию?
Алексей Фененко: Здесь существуют два мифа. Миф первый. Боролся Ельцин, якобы сторонник реформ, не говорю хороших или плохих, и боролся Верховный Совет, который выступал за сохранение советской власти. Но ничего подобного не было. Верховный Совет РСФСР голосовал за ратификацию Беловежских соглашений (которые прекратили существование СССР – В.Л.), за декларацию о суверенитете РСФСР, за реформу Союзного договора – по сути, трансформацию Советского Союза в конфедерацию. Что касается вице-президента Руцкого, то ГКЧП он не поддерживал. Иными словами, произошел конфликт в рамках одной политической группы.
В.Л.: Попутно отмечу, что Вы объединяли Верховный Совет РСФСР и Ельцина (который, кстати, был его председателем с мая 1990-го по июль 1991-го) еще по одному признаку. Вы говорили, что это были представители высшей номенклатуры РСФСР, у которой уже с 60-х годов имелись трения с союзным руководством, поскольку у РСФСР были урезанные полномочия, представители РСФСР редко получали высшие союзные должности и так далее. Но вернемся к теме. Какой второй миф, связанный с противостоянием 1993-го?
А.Ф.: Миф второй. Была якобы борьба сторонников и противников приватизации. Да, имелись нюансы между правительством и Верховным Советом, но не кто иной, как Верховный Совет, в июне 92-го года принял государственную программу приватизации, с привлечением иностранных инвестиций и созданием условий для расширения масштабов приватизации в 93-94-м годах. Программа была принята не правительством Егора Гайдара, а именно Верховным Советом. Более того, идея приватизационных чеков – ваучеров – родилась из компромисса правительства Гайдара и Верховного Совета. Напомню, весной 1992-го Гайдар выступал исключительно за денежную приватизацию.
В.Л.: Получается, и приватизация не была источником конфликта. Но ведь Верховный Совет не жаловал экономические реформы, не случайно Ельцин сетовал: «Все усилия правительства хоть как-то облегчить экономическую ситуацию наталкиваются на глухую стену непонимания». Чем же был недоволен парламент?
А.Ф.: Это было недовольство законом о либерализации внешней торговли, вступлением России в Mеждународный валютный фонд и, наконец, тем, что, для борьбы с инфляцией, правительство Гайдара сократило государственные дотации. Между тем в РСФСР был очень крупный промышленный комплекс и аграрный сектор, которые страдали от этих мероприятий Гайдара. Конечно, эти системы, имевшие большое лобби в Верховном Совете, были недовольны позицией Гайдара.
В.Л.: Ельцин ратовал за новую конституцию. Почему и по какой причине Верховный Совет так держался за ту, что была принята еще в 1978-м году?
А.Ф.: Она была источником его легитимности. Ельцина конституция РСФСР не устраивала. Не только потому, что давала ему мало полномочий как президенту, но и потому что Ельцин шел к власти под лозунгом борьбы с коммунизмом. Если бы он оставил конституцию 78-го года, это было бы ударом по Ельцину, проблемой уже его легитимности. Кроме того, был простор для конфликта. После распада Советского Союза возникло государство Российская Федерация. У государства Российская Федерация – Конституция РСФСР 1978-го года.
В.Л.: То есть, у нового самостоятельного государства конституция одной из советских республик?
А.Ф.: Именно так. А президент РФ был избран в рамках РСФСР, как и Верховный Совет. Был еще один, ключевой момент в основе событий 1993-го – проблема федеративного устройства. РСФСР была федеративной республикой, в составе которой было много АССР. Все они приняли в 90-м году декларации о суверенитете – произошел «парад суверенитетов». Ельцин действительно разрешил принять в 90-м году подобные декларации, но опять-таки из-за позиции Горбачева, потому что союзный центр пытался запустить механизм воздействия на Ельцина.
26 апреля 1990-го года Верховный Совет принял закон, разрешающий АССР участвовать в обсуждении общего союзного договора. Ельцин вынужден был сказать в ответ – «берите суверенитета, сколько хотите». И вот на дворе 1992-й год, перед Ельциным встает вопрос конфедеративного договора. Во главе Верховного Совета РСФСР – Руслан Хасбулатов, политик, завязанный на Чечню. Но Чечня отказалась подписывать союзный договор.
В.Л.: И это служило примером другим автономным республикам, в которых были сепаратистские настроения?
А.Ф.: Поэтому естественно, что линия Ельцина по постепенному урезанию прав автономий встречала противодействие в Верховном Совете. Не кто иной, как Верховный Совет, настоял на создании второй палаты Совета Национальностей в рамках Верховного Совета РСФСР. Он тоже очень осложнял борьбу президента с Верховным Советом.
В.Л.: Но Ельцин победил, и не без поддержки Соединенных Штатов…
А.Ф.: Да, ему требовалось, чтобы Россию признали в границах 1991-го года, чтобы США помогли России вывести ядерное оружие с территории Украины, Белоруссии и Казахстана и чтобы они признали легитимность Ельцина в борьбе с Верховным Советом. Все это США сделали на протяжении 1992-го года, в том числе в рамках Вашингтонской хартии, когда президент Джордж Буш-старший открыто заявил о поддержке российских реформ.
В.Л.: Что хотели получить США?
А.Ф.: Американцы ожидали от Ельцина крупных уступок в области разоружения. Отсюда и договор СНВ-2 и другие соглашения. Ожидали, что Россия будет идти на дальнейшее сокращение советского военного потенциала. Но как только Ельцин победил в противостоянии с Верховным Советом, он отказался от ратификации СНВ-2 и от переговоров по дальнейшему сокращению вооружений. Администрация Клинтона сочла, что Ельцин нарушил условия большой сделки начала 90-х годов. В Будапеште 5 декабря 1994-го года Ельцин впервые заявил о неприемлемости модели однополярного мира, то есть, по сути, отказался признавать американское лидерство. Поэтому с 94-го года и начался кризис российско-американских отношений.
В.Л.: Из Ваших слов следует, что народ России не играл решающей роли в эти исторические дни, хотя он вышел на улицы и участвовал в происходящем.
А.Ф.: Расстрел Белого дома показал, что реформы в России носят далеко не демократический характер. В любом демократическом государстве история начиналась с соблюдения прав парламента. В России начала формироваться система власти, больше напоминающая брежневскую систему, когда процесс принятия политических решений зациклен на очень узком круге людей наверху.
