МОСКВА – Очередной саммит «Большой семерки» – клуба демократических стран с развитой экономикой, в который входят США, Канада, Великобритания, Германия, Япония, Франция и Италия, а также представители Евросоюза – состоится 8-9 июня на курорте Ла Мальбе в регионе Шарлевуа канадской провинции Квебек.
Для премьер-министра Канады Джастина Трюдо это первая «Большая семерка», которую он принимает у себя на родине.
Перед саммитом между Соединенными Штатами и остальными членами «клуба семи» разгорелись споры по поводу импортных тарифов, и дискуссия о состоянии мировой торговли будет в Шарлевуа одной из основных. Кроме этого, Канада как хозяйка саммита предложила обсудить следующие темы: инвестиции в рост экономики, выгодный для всех; достижение гендерного равенства и расширение прав и возможностей женщин; состояние океанов, изменения климата и получение экологически чистой энергии; укрепление мира и безопасности; подготовка мировых трудовых ресурсов к «работам будущего» в новой информационной и технологической среде.
Представители Европейского Союза, отправляясь на саммит в Канаду, официально заявили, что вопросы, связанные с Россией, будут рассмотрены в разделе «безопасность и угрозы»: там будет поднята как тема отравления Сергея и Юлии Скрипалей в британском Солсбери, так и выводы Нидерландов о причастности Москвы к трагедии со сбитым над Украиной в 2014 году малазийским «Боингом» MH17, киберугроза, исходящая от России и продолжающиеся ее действия по дестабилизации на востоке Украины.
Your browser doesn’t support HTML5
Канада готовится к «Большой семерке»
Об особенностях саммита «Большой семерки»-2018 в интервью Русской службе «Голоса Америки» рассказал руководитель Группы по изучению саммитов G7 и G20 Университета Торонто, профессор Джон Киртон.
Данила Гальперович: Какие сложности и вызовы есть у стран «Большой семерки» на саммите в Шарлевуа?
Джон Киртон: Первая сложность, которая сейчас, видимо, у всех на слуху – это позиция Дональда Трампа по тарифам на импорт стали и алюминия из Канады и Евросоюза – повышение этих тарифов раньше коснулось Японии, а теперь и остальные страны, мною упомянутые, тоже были этим затронуты. Другими вызовами для хода саммита могут быть внешние события, сюрпризы, которые могут последовать со стороны Северной Кореи в сфере ее ядерной и ракетной программ – такой шанс всегда есть, как и шанс того, что что-то может преподнести Иран. Мы помним, что были моменты, когда на ходе саммитов отражались террористические атаки, как несколько лет назад, когда перед саммитом G20 в Турции теракты произошли в Париже и Анкаре. Но я лично беспокоюсь о том, о чем сейчас, судя по всему, другие как-то не очень думают: о новом мировом финансовом кризисе. Мы уже видим, как падает экономика в Аргентине, как серьезно потряхивает финансовую систему Турции, как нестабильно новое правительство в Италии, а финансовый мир очень внутренне связан. И я не исключаю начала нового финансового кризиса в Южной Америке, перекидывания его на Европу, и потом прихода в США. В общем, только одна проблема, связанная со сталью и алюминием, идет изнутри G7, остальные могут повлиять извне.
Д.Г.: Учитывая все, что вы сейчас перечислили – насколько «семерка» устойчива, не грозит ли ее членам рост разобщенности друг с другом?
Д.К.: «Семерка» остается довольно устойчивой с 2014 года, когда она снова стала «Группой семи» из-за исключения из нее России в результате аннексии ею украинского Крыма и действий на территории Украины, и в том же году был отменен саммит «Большой восьмерки» в России. Россия ушла, но «семерка» осталась – и стала гораздо более единой в своей приверженности демократическим принципам. И это даже не было как-то поколеблено в ходе первого саммита с участием Дональда Трампа в прошлом году, где было очень легко найдено согласие, например, по вопросу борьбы с терроризмом, насчет чего была принята далеко идущая и глубокая программа. Там же была обсуждена очень серьезная повестка действий в области расширения прав и возможностей женщин, это было вполне неожиданно, и за это нужно отдать должное Иванке Трамп. Остаются разногласия по подходам к изменению климата и Парижскому соглашению, но мы видели это и раньше, и они были даже глубже и хуже при президенте США Джордже Буше-младшем во время его первого срока. И сейчас у нас меньше лидеров в G7, которые были бы готовы доверять Владимиру Путину: Дональд Трамп, можно сказать, развернулся на 180 градусов. Год назад он считал невозможным сказать что-то неприятное про Путина, а теперь лидирует в политике санкций в отношении Москвы за ее действия, и он реально наказал сирийского диктатора Башара Асада за использование химического оружия против своего народа. Так что на «российском фронте» у «Группы семи» стало еще больше единства, и совсем новым по сравнению с прошлым годом стала инициатива обсудить внешнее вмешательство в демократические выборы. Так что можно сказать, что G7 стала более единой и приверженной своим основным ценностям, защите демократии в мире, и на этом фоне трения по поводу стали и алюминия не кажутся такими уж значительными.
Д.Г.: Вы употребили выражение «российский фронт». Каков, по-вашему, сейчас общий подход G7 к России, остается ли она для кого-то из членов этого клуба потенциальным партнером?
Д.К.: Я думаю, что удар по Асаду, союзнику Путина, со стороны одного из ключевых членов «семерки», и положительное отношение к этому удару со стороны других членов этого клуба показывают нынешнее отношение и к России тоже. Это отношение стало еще более ясным после произошедшего в Солсбери отравления, и, например, санкции в отношении олигарха Олега Дерипаски действительно болезненны настолько, что стало ясно – все разговоры о том, что Россия легко справляется с западными санкциями, неверны. Один лишь голос, который в этом клубе звучит по-другому и говорит о контактах с Россией – это голос одной из партий, составивших правящую коалицию в Италии, «Лиги». Но я думаю, к этому голосу вряд ли прислушаются, даже если новый итальянский премьер будет высказывать эту идею за общим столом в Шарлевуа.
Д.Г.: Как отразится на саммите то, что сразу после него президент Трамп полетит в Сингапур встречаться с Ким Чен Ыном? Северная Корея была множество раз в повестке и документах G7, насколько эта тема важна сейчас?
Д.К.: Без сомнения, очень важна, и она тоже во многом объединяющая. Сам Трамп хочет добиться в Сингапуре чего-то реально исторического, чего-то, подобного победе в холодной войне, которую фактически отмечали члены «большой семерки» в 1989 году – он хочет начать полную, поддающуюся проверке и необратимую денуклеаризацию Корейского полуострова. Он едет туда как один из лидеров и представитель «Группы семи», и остальные лидеры полностью поддерживают его в решении все же поехать на встречу с лидером Северной Кореи. Трамп фактически едет туда с мандатом от «семерки», и он это понимает.