Режиссер Хусейн Эркенов: «Мне ничего не могут запретить, меня могут только убить»
В рамках проходящего в Москве 36-го международного кинофестиваля в кинотеатре «Октябрь» на одном сеансе показали новый российский игровой фильм «Приказано забыть», ранее запрещенный министерством культуры РФ. Историческая драма режиссера Хусейна Эркенова рассказывает о депортации чеченского народа сталинским режимом в 1944 году и сопутствовавших этой секретной операции НКВД зверствах в отношении местного населения.
Как уже сообщалось российскими СМИ, картина, снятая, как указывается в титрах, на основе реальных фактов, не получила прокатное удостоверение, выдаваемое чиновниками минкульта. Основание в отказе – «демонстрация данного фильма будет способствовать разжиганию межнациональной розни". А ключевой эпизод – сожжение живьем нескольких сот мирных жителей в селении Хайбах спецвойсками ведомства Берии – министерство в лице его главы Владимира Мединского считает «фальшивкой».
Зал номер 6 был переполнен. Как сообщили организаторы, все билеты были проданы уже накануне. Фильм публика смотрела в полной тишине, затаив дыхание. По его завершении режиссер Хусейн Эркенов и продюсер Руслан Коканаев ответили на вопросы зрителей. Впрочем, больше было даже не вопросов, а восторженных, эмоциональных откликов. Многие не скрывали слез.
Характерно, что в фестивальном каталоге название фильма «Приказано забыть» фигурирует в секции внеконкурсных специальных показов вместе с кадром из фильма и фотографией режиссера, но вся информация о фильме на этой странице, включая его описание и фильмографическую справку, относятся к совершенно другой картине, «Собственники», из Казахстана. По мнению ряда фестивальных инсайдеров, недоразумение можно считать попыткой организаторов не привлекать к планам показа опальной ленты внимания «инстанций». Впрочем, этот «ляп» мог быть и чисто технической оплошностью.
В центре фильма – юная влюбленная пара Дауд и Седа, которые оказываются в самом пекле трагических событий 1944 года. Дерзкий джигит Дауд, бросивший вызов сталинским эмиссарам, вынужден бежать от неминуемой расправы из родного аула в горы, и вскоре к нему присоединяется преданная ему Седа. В прологе зритель видит Седу, дожившую до наших дней и рассказывающую мальчику-внуку о той давней трагедии чеченского народа.
«Я сам родился в ссылке, в семье депортированных из Чечни, – сказал продюсер Руслан Коканаев. – Слышал множество рассказов о том страшном времени, о сталинском терроре, о трагедии Хайбаха. И сейчас еще, наверное, живы бывшие военные, получившие за эту спецоперацию ордена и звания. Мы должны говорить правду об истории, иначе нашим детям грозит повторение ужасных событий прошлого. О какой фальшивке говорит министерство!? Есть сотни личных свидетельств с обеих сторон, есть экспертные оценки историков. Трагическую историю Хайбаха чеченцы передают из уст в уста».
Учитывая печальные перспективы с прокатом, вернее, с его отсутствием, зрители интересовались, будет ли фильм выложен в Интернет. Режиссер Эркенов сказал, что таких планов у продюсеров нет, поскольку фильм стоил денег, и ему, фильму, еще предстоит поездить по международным фестивалям, которые уже проявили недюжинный интерес.
Хусейну Эркенову 54 года. Он родился в Ташкенте. Окончил режиссерский факультет ВГИК (мастерская Сергея Герасимова и Тамары Макаровой). Работал режиссером телепрограммы «Куклы». Дебютировал в большом кино фильмом «Сто дней до приказа» по повести Юрия Полякова о дедовщине в советской армии. За картину «Холод» о депортации карачаевцев, его родного народа, и балкарцев в годы войны получил премию «Хрустальный глобус» кинофестиваля в Карловых Варах.
«Мне лично ничего не могут запретить, – заявил Эркенов под аплодисменты зала, – меня могут только убить. Они забывают: если есть бог, он все видит. Нам говорят, что вся страна голосует за Сталина, но мы знаем, как делается пропаганда».
Режиссер Эркенов поместил на свою страничку в Facebook довольно критичную рецензию журналиста Орхана Джемаля.
«Уже задним числом я придирчиво перебирал все режиссерские промахи и, конечно, находил их, – пишет, в частности, рецензент. – Несколько не доведенных до конца второстепенных сюжетных линий, упрощенно-лубочные предсказуемые персонажи, о каждом из героев при первом же появлении сразу ясно, чем он закончит. Вот мразь и садист энкеведешник, вот трусливый председатель колхоза, сдающий своих, вот благородный абрек, вот молоденький русский офицер, зажатый между преступным приказом и собственной совестью.
Все черно-белое, никаких полутонов, никакого психологического объема… а зал рыдал! Зал жил жизнью этих чеченских крестьян, для всех эти полтора часа прошли не в элитном московском кинотеатре, а там, в горах, среди снега с пятнами крови и горящих домов».
После показа режиссер Хусейн Эркенов дал эксклюзивное интервью корреспонденту Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: То, что войска НКВД творили геноцид, выполняя приказы Сталина и Берии, несомненно. Но вы, наряду с жестокостью карателей, показываете у отдельных из них проявления милосердия и совестливости. Русские солдаты дают напиться страдающим от жажды узникам-чеченцам, молодой лейтенант отказывается выполнять людоедский приказ командира поджигать сарай с людьми и пускает себе пулю в голову. Это факты или фантазии?
Хусейн Эркенов: Факты. Абсолютные исторические факты. Мы их только обобщили.
О.С.: Когда вы в первый раз ощутили, что вам вставляют палки в колеса?
Х.Э.: Я был последним, кто узнал, что фильму не выдали прокатное удостоверение. На данный момент фильм запрещен. Он не может быть показан в коммерческих кинотеатрах. Организаторы Московского фестиваля взяли на себя смелость его показать. Другие российские фестивали боятся. Правозащитный фестиваль «Сталкер» отказался. «Ну как же, Хусейн, – сказали мне, – ведь нам государство денег не даст». «Вы чего, обалдели, – сказал я. – Вас же ООН финансирует». – «Не только. Нам и здесь деньги дают».
О.С.: В финальных титрах вы благодарите за помощь президента Чечни Рамзана Кадырова. Учитывая сложное положение с картиной, считаете ли вы эту помощь достаточной?
Х.Э.: Главной его (Кадырова) помощью было то, что нам не мешали снимать. Если бы они захотели, мы бы через два дня оттуда уехали. Мы понимаем, что ему (Кадырову) было очень непросто принимать какие-либо решения.
О.С.: Не кажется ли вам, что ситуация вокруг фильма буквально повторяет его название?
Х.Э.: Первоначальное название было другим – «Пепел». Но так как вышел сериал под таким названием, решили его поменять на «Приказано забыть». Тем временем я узнал, что ФСБ меня взяла в разработку. Какие-то люди требовали показать им сценарий. Это все смешно, потому что сценарий был в свое время одобрен министерством культуры и получил статус национального проекта. Впрочем, это все было до нынешнего министра.
О.С.: Для сторонников одобренной свыше кампании по переименованию Волгограда в Сталинград ваш фильм – как кость в горле.
Х.Э.: Надо в Волгограде его обязательно показать. Мы же фильм делали не для того, чтобы люди стали злее. Мы хотим показать, каким жестоким было время, и что так к людям относиться нельзя. Собственная власть миллионы людей уничтожила, отправила в лагеря. Не покаялись за содеянное. Никто!
Ответственная за массовый террор партия коммунистов почему-то разрешена. Германия провела денацификацию, а Россия декоммунизацию – нет. Попробовал бы кто-нибудь в Германии назвать что-то именем Гитлера. А у нас... Дурдом продолжается.
Как уже сообщалось российскими СМИ, картина, снятая, как указывается в титрах, на основе реальных фактов, не получила прокатное удостоверение, выдаваемое чиновниками минкульта. Основание в отказе – «демонстрация данного фильма будет способствовать разжиганию межнациональной розни". А ключевой эпизод – сожжение живьем нескольких сот мирных жителей в селении Хайбах спецвойсками ведомства Берии – министерство в лице его главы Владимира Мединского считает «фальшивкой».
Зал номер 6 был переполнен. Как сообщили организаторы, все билеты были проданы уже накануне. Фильм публика смотрела в полной тишине, затаив дыхание. По его завершении режиссер Хусейн Эркенов и продюсер Руслан Коканаев ответили на вопросы зрителей. Впрочем, больше было даже не вопросов, а восторженных, эмоциональных откликов. Многие не скрывали слез.
Характерно, что в фестивальном каталоге название фильма «Приказано забыть» фигурирует в секции внеконкурсных специальных показов вместе с кадром из фильма и фотографией режиссера, но вся информация о фильме на этой странице, включая его описание и фильмографическую справку, относятся к совершенно другой картине, «Собственники», из Казахстана. По мнению ряда фестивальных инсайдеров, недоразумение можно считать попыткой организаторов не привлекать к планам показа опальной ленты внимания «инстанций». Впрочем, этот «ляп» мог быть и чисто технической оплошностью.
В центре фильма – юная влюбленная пара Дауд и Седа, которые оказываются в самом пекле трагических событий 1944 года. Дерзкий джигит Дауд, бросивший вызов сталинским эмиссарам, вынужден бежать от неминуемой расправы из родного аула в горы, и вскоре к нему присоединяется преданная ему Седа. В прологе зритель видит Седу, дожившую до наших дней и рассказывающую мальчику-внуку о той давней трагедии чеченского народа.
«Я сам родился в ссылке, в семье депортированных из Чечни, – сказал продюсер Руслан Коканаев. – Слышал множество рассказов о том страшном времени, о сталинском терроре, о трагедии Хайбаха. И сейчас еще, наверное, живы бывшие военные, получившие за эту спецоперацию ордена и звания. Мы должны говорить правду об истории, иначе нашим детям грозит повторение ужасных событий прошлого. О какой фальшивке говорит министерство!? Есть сотни личных свидетельств с обеих сторон, есть экспертные оценки историков. Трагическую историю Хайбаха чеченцы передают из уст в уста».
Учитывая печальные перспективы с прокатом, вернее, с его отсутствием, зрители интересовались, будет ли фильм выложен в Интернет. Режиссер Эркенов сказал, что таких планов у продюсеров нет, поскольку фильм стоил денег, и ему, фильму, еще предстоит поездить по международным фестивалям, которые уже проявили недюжинный интерес.
Хусейну Эркенову 54 года. Он родился в Ташкенте. Окончил режиссерский факультет ВГИК (мастерская Сергея Герасимова и Тамары Макаровой). Работал режиссером телепрограммы «Куклы». Дебютировал в большом кино фильмом «Сто дней до приказа» по повести Юрия Полякова о дедовщине в советской армии. За картину «Холод» о депортации карачаевцев, его родного народа, и балкарцев в годы войны получил премию «Хрустальный глобус» кинофестиваля в Карловых Варах.
«Мне лично ничего не могут запретить, – заявил Эркенов под аплодисменты зала, – меня могут только убить. Они забывают: если есть бог, он все видит. Нам говорят, что вся страна голосует за Сталина, но мы знаем, как делается пропаганда».
Режиссер Эркенов поместил на свою страничку в Facebook довольно критичную рецензию журналиста Орхана Джемаля.
«Уже задним числом я придирчиво перебирал все режиссерские промахи и, конечно, находил их, – пишет, в частности, рецензент. – Несколько не доведенных до конца второстепенных сюжетных линий, упрощенно-лубочные предсказуемые персонажи, о каждом из героев при первом же появлении сразу ясно, чем он закончит. Вот мразь и садист энкеведешник, вот трусливый председатель колхоза, сдающий своих, вот благородный абрек, вот молоденький русский офицер, зажатый между преступным приказом и собственной совестью.
Все черно-белое, никаких полутонов, никакого психологического объема… а зал рыдал! Зал жил жизнью этих чеченских крестьян, для всех эти полтора часа прошли не в элитном московском кинотеатре, а там, в горах, среди снега с пятнами крови и горящих домов».
После показа режиссер Хусейн Эркенов дал эксклюзивное интервью корреспонденту Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: То, что войска НКВД творили геноцид, выполняя приказы Сталина и Берии, несомненно. Но вы, наряду с жестокостью карателей, показываете у отдельных из них проявления милосердия и совестливости. Русские солдаты дают напиться страдающим от жажды узникам-чеченцам, молодой лейтенант отказывается выполнять людоедский приказ командира поджигать сарай с людьми и пускает себе пулю в голову. Это факты или фантазии?
Хусейн Эркенов: Факты. Абсолютные исторические факты. Мы их только обобщили.
О.С.: Когда вы в первый раз ощутили, что вам вставляют палки в колеса?
Х.Э.: Я был последним, кто узнал, что фильму не выдали прокатное удостоверение. На данный момент фильм запрещен. Он не может быть показан в коммерческих кинотеатрах. Организаторы Московского фестиваля взяли на себя смелость его показать. Другие российские фестивали боятся. Правозащитный фестиваль «Сталкер» отказался. «Ну как же, Хусейн, – сказали мне, – ведь нам государство денег не даст». «Вы чего, обалдели, – сказал я. – Вас же ООН финансирует». – «Не только. Нам и здесь деньги дают».
О.С.: В финальных титрах вы благодарите за помощь президента Чечни Рамзана Кадырова. Учитывая сложное положение с картиной, считаете ли вы эту помощь достаточной?
Х.Э.: Главной его (Кадырова) помощью было то, что нам не мешали снимать. Если бы они захотели, мы бы через два дня оттуда уехали. Мы понимаем, что ему (Кадырову) было очень непросто принимать какие-либо решения.
О.С.: Не кажется ли вам, что ситуация вокруг фильма буквально повторяет его название?
Х.Э.: Первоначальное название было другим – «Пепел». Но так как вышел сериал под таким названием, решили его поменять на «Приказано забыть». Тем временем я узнал, что ФСБ меня взяла в разработку. Какие-то люди требовали показать им сценарий. Это все смешно, потому что сценарий был в свое время одобрен министерством культуры и получил статус национального проекта. Впрочем, это все было до нынешнего министра.
О.С.: Для сторонников одобренной свыше кампании по переименованию Волгограда в Сталинград ваш фильм – как кость в горле.
Х.Э.: Надо в Волгограде его обязательно показать. Мы же фильм делали не для того, чтобы люди стали злее. Мы хотим показать, каким жестоким было время, и что так к людям относиться нельзя. Собственная власть миллионы людей уничтожила, отправила в лагеря. Не покаялись за содеянное. Никто!
Ответственная за массовый террор партия коммунистов почему-то разрешена. Германия провела денацификацию, а Россия декоммунизацию – нет. Попробовал бы кто-нибудь в Германии назвать что-то именем Гитлера. А у нас... Дурдом продолжается.