«Голос Америки»: Как вы опишете это чувство, когда осознаешь, что в твоей смерти заинтересованы Путин и Кадыров?
Георгий Габуния: Чувство странное. В первую очередь, потому что понимаешь, что тут речь о событиях, которые ты не можешь контролировать, но в то же самое время ты видишь, что можешь их вызвать, ты сам часть этих процессов. Реально, я даже не мог себе представить, что стану частью глобальных процессов в результате собственного выступления длиной в несколько минут. В ответ, теперь они хотят меня запугать и остановить, но я не боюсь.
Г.А.: Как отразились эти тяжелые события на положении вашей семьи и друзей?
Г.Г.: У моей семьи и близких и до этого было много причин для волнения... Я очень часто говорю то, что многие хотят сказать, но не смеют. Так что нервничать из-за меня для них было привычным делом, хотя в первый раз все это вышло за пределы страны. Можно сказать, что за последний год моя жизнь, также как и моих близких, радикально изменилась.
Г.А.: Насколько вы доверяете текущему расследованию? У Вас есть надежда, что это сложное дело будет в итоге раскрыто?
Г.Г.: К сожалению, учитывая существующий опыт, в нашей стране невозможно до конца доверять расследованию. Особенно, когда расследование касается вопросов, связанных с Россией, или вопросов, связанных с нашим оппозиционным телеканалом. Разумеется, власти постараются пустить этот процесс по выгодному им руслу, но, я думаю, на этот раз у них это не получится, так как тут еще участвует другая страна – Украина.
Г.А.: Грузинские власти пресекли это преступление, хотя открыто нет речи о возможном заказчике убийства. Для вас неожиданна такая позиция грузинских лидеров?
Г.Г.: У властей не было выбора, они не могли не провести эту спецоперацию, опять-таки из-за участия в этом деле Украины. Но я считаю, что власти старались затушевать эту тему, они представили задержанному обвинение по совершенно другому делу, а затем, когда информация просочилась, и они были вынуждены отреагировать, я не был удивлен тем, что было сказано. Год назад, когда я в эфире сделал те заявления насчет Путина, им не хватило смелости выступить против России, напротив, они взяли и напали тогда на меня. То же самое происходит и сейчас.
Г.А.: Официальный представитель Грузинской православной церкви в комментарии на угрозу Кадырова в ваш адрес заявил, что, если что-то с ним произойдет не значит, что это будет обязательно по вине того, кто ему угрожал. Как вы объясняете это заявление?
Г.Г.: Как и Путин с Кадыровым, так и Патриархия Грузии считает меня своим личным врагом. Она считает, что я веду войну против Церкви, но это не так. Я просто открыто говорю без ложного пиетета... если я вижу недостатки в Церкви, я о них прямо говорю, соответственно, я не удивлен таким заявлением со стороны Патриархии. Плюс ко всему, к сожалению, наша Патриархия и власть во всем настолько переплетены, что никогда не противоречат друг другу и помимо всего, и те, и другие также связаны с Россией.
Г.А.: Власти стараются своими высказываниями перевести стрелки с России на Украину, где находится грузинский экс-президент Михаил Саакашвили. Чем это вызвано?
Г.Г.: И это тоже не является неожиданностью. К сожалению, у власти почерк всегда тот же. Так бывало много раз, когда власти виноваты в чем-то, или же что-то у них не получается, всегда виновата оппозиция, всегда виновато Единое Национальное Движение (ЕНД - партия Саакашвили) или, если это возможно, сам Михаил Саакашвили. И теперь, когда оказалось, что эта спецоперация началась в Украине, естественно, появилась причина сказать, что все это там спланировал Саакашвили. Это меня не удивляет, потому что власти так делают всегда.
Г.А.: А вы не допускаете того, что кто-то, та же партия Саакашвили, может использовать вашу жизнь для достижения собственных внутриполитических целей?
Г.Г.: Нет. Теоретически все возможно, но в этом случае если бы Путин лично не высказался в отношении меня, если бы не было угроз в мой адрес со стороны Кадырова, которые он сейчас повторил еще раз... тогда да, кто-то мог сказать, мол, с чего ты взял, что на тебя вообще обращают внимание? Но ведь эти люди непосредственно указали, что я являюсь их мишенью. Причем мы знаем, что в ряде стран по заказу Путина, по заказу Кадырова были убиты многие. Так что ничего немыслимого тут нет.
Г.А.: После вашего скандального монолога прошел почти год, как вам видится сегодня, ваше послание достигло своей цели?
Г.Г.: Да, я думаю, что достиг, чего хотел. Моя цель была высказать своё мнение Путину – врагу не только Грузии, но всего миропорядка, – чтобы он это услышал и для него это стало важным. И факт налицо, что это оказалось для него важным. Если бы он об этом не узнал, он бы не выступил и не стал говорить насчет моего монолога. И факт, что говорил не только он, но и его главный киллер, и российская Дума, которая посвятила сессию этой теме. Так что я считаю, что я сделал своё дело.
Г.А.: Отношение к тому монологу до сих пор неоднозначное. Насколько этичным было ваше выступление с точки зрения журналистской этики?
Г.Г.: Оно не было этичным, оно не соответствовало журналистским стандартам, не удовлетворяло стандарты хорошего вкуса, и именно поэтому я сделал это выступление в такой форме, и именно поэтому оно было эффектным. Если бы я стал думать о стандартах, этот монолог никто бы и не вспомнил.
Г.А.: Россия отрицает все обвинения и еще раз озвучила в ваш адрес угрозу устами Кадырова. Как вы отреагировали на слова чеченского лидера о том, что вы должны «встать на колени и попросить прощения»?
Г.Г.: Моя позиция такова: моё мнение о Путине то же, может даже хуже, что и тогда. Я не боюсь, и заявления Кадырова меня не запугают, на коленях он меня никогда не увидит, разве только если постарается убить меня и затем поставит в такое положение мой труп. Живым на коленях меня не увидит ни Путин, ни Кадыров и никто другой.
Г.А.: После новой угрозы из России вы продолжаете свою журналистскую деятельность в обычном порядке?
Г.Г.: Я продолжаю работать в обычном режиме. Единственное, что я изменю – усилю охрану, я передвигаюсь с охраной, и не столько из-за себя, мне приходится считаться с сотрудниками и родными. В остальном я продолжаю жить как обычно и не собираюсь ничего менять в своей жизни из-за Путина или же из-за угроз его рабов.