Заседание Совета Безопасности ООН в четверг, собранное по просьбе Великобритании, как и совместное заявление четырех стран – США, Германии, Канады и Франции, – поддержавших вывод Лондона о причастности властей России к покушению на Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в Солсбери, говорит о том, что Запад уверен в серьезной опасности, исходящей от военной разведки России.
Именно эту спецслужбу британцы обвинили в том, что два ее сотрудника стоят за отравлением Скрипалей. Более того, курирующий вопросы безопасности заместитель министра внутренних дел Великобритании Бен Уоллес заявил БиБиСи, что именно Путин, как глава государства, «контролирует, финансирует и направляет» военную разведку России и, следовательно, несет личную ответственность за произошедшее в Солсбери.
Российская военная разведка еще 10 лет назад была не просто в тени – она была на грани серьезного понижения ее статуса. Однако с момента российской оккупации Крыма новости о том, что раньше называлось ГРУ, постоянно появляются в западных медиа, будь то сообщения о действиях России в Сирии или расследование взлома компьютеров Демократической партии США.
Возвращение ГРУ
Марк Галеотти, старший исследователь Института международных отношений в Праге и один из ведущих западных исследователей российской разведки, в интервью Русской службе «Голоса Америки» говорит, что выбор Кремлем военных разведчиков как инструмента воздействия на Запад выглядит логичным:
«Как минимум с 2014 года Путин считает, что Россия ведет геополитическую войну с Западом, которую, по его убеждению, Запад и начал. А военная разведка – это как раз институт, предназначенный для ведения войны, и именно на войне она проявляет себя с лучшей стороны. Так что в нынешнем, изменившемся с 2000-х годов политическом контексте, военная разведка для Путина предпочтительнее. И именно поэтому мы о ней больше всего сейчас слышим – она задействована в громких операциях, таких, как попытка переворота в Черногории, например».
Галеотти вспоминает, что военная разведка России переживала и периоды опалы: «То, что раньше называлось ГРУ (Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных сил России – Д.Г.), а теперь – просто Главное управление Генерального штаба, ГУ ГШ, после российско-грузинской войны явно находилось в немилости. После этого конфликта Кремль счел, что в смысле разведки военные поработали плохо, и тогда даже была возможность, что они потеряют слово «главное» в своем названии. Действовать громко и рискованно было сознательным выбором стратегии ГРУ, чтоб вернуть себе былые позиции».
Военные разведчики, считает эксперт, решили действовать напролом: «Они решили быть очень активными, чтобы потом прийти к Путину и сказать: “посмотрите, это мы все время на переднем крае, мы не распиваем коктейли на дипломатических приемах, а занимаемся черной работой”. Интересно, что момент, из-за которого коллеги из разведки КГБ и потом СВР называли военных разведчиков ”сапогами” – грубость методов – в нынешней обстановке стал их козырем. В результате, они получают “пряники” – большее признание, большее финансирование, доступ к Путину, и, соответственно, возможность влияния».
Галеотти не допускает, что действия сотрудников ГУ ГШ не были одобрены в Кремле: «У них есть довольно много автономии, много денег и оружия, они могут подбрасывать инициативы Кремлю, но это не значит, что Кремль с ними всегда соглашается. И при том, что они все – ГУ ГШ, СВР, ФСБ, МВД, Следственный комитет – много себе позволяют без всякого спроса, они понимают пределы такого поведения. По большим делам – таким, как Черногория или Скрипаль – я не думаю, что для них было бы нормальным провернуть это без одобрения Кремля».
Марк Галеотти уверен, что Путин как минимум знал и одобрил применение «Новичка» в Солсбери: «Я думаю, что на отравление Скрипаля было получено “добро” лично от Путина. И это было не для отравления одного “бывшего”, а для отправки геополитического сигнала британцам. Скрипаля можно было убить гораздо тише, а они выбрали такой метод, который бы говорил о том, кто это сделал».
Что означал этот сигнал? Марк Галеотти: «Мое мнение - они атаковали Скрипаля, потому что сочли его участвующим в активных разведывательных мероприятиях против России. И это, с их точки зрения, было нарушением британцами условий его помилования. Скрипаль бывал в Чехии и Эстонии, есть утверждения о том, что он сотрудничал с разведкой Испании и даже помогал Украине. Россия, вероятно, сочла, что британцы помогали ему в этой деятельности. Путин много раз обвинял Запад в лицемерии, заявляя, что западные политики создают правила, которым сами не следуют. И здесь то же самое, и сигнал именно геополитический: "нельзя так обращаться с Россией безнаказанно"».
При этом, по мнению Галеотти, российское руководство серьезно ошиблось при оценке возможных последствий: «Я был в Москве, когда премьер-министр Тереза Мэй объявила о высылке российских дипломатов. У всех, с кем я там говорил, было впечатление, что вот сейчас Лондон и Москва обменяются высылками в стиле “око за око”, чем дело и закончится. Масштабной международной реакции с большими высылками и санкциями, в России не ожидали».
Конфликты и разведслужба
Эксперт Анненбергской школы Университета Южной Калифорнии, исследователь «холодной войны» Василий Гатов в разговоре с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» подтверждает версию о том, что ГУ ГШ в последние пять лет попыталось стать более заметной организацией:
«Мы имеем дело с крайне редким феноменом – восстанавливающей свою репутацию и возможности спецслужбой. Хорошо известно – и по словам самих российских разведчиков, и со слов исследователей, потративших достаточно времени на изучение событий и сообщений из Москвы – что до 2013 года ГРУ находилось в загоне, потому что их основными задачами были страны бывшего СССР. Они преимущественно были нацелены на обеспечение оборонительных информационных потребностей для российской армии и политического руководства. Но с началом украинского конфликта и, особенно, сирийского конфликта роль ГРУ начала резко возрастать».
«Спецслужба, некогда очень сильная и мало кому подконтрольная в советское время, стала активно набирать очки в Кремле и в раскладах, которые есть вокруг Путина. Совершенно удивительным образом, вместо того, чтобы увеличить (хотя это тоже, возможно, происходит) информационное качество или возможности влияния ГРУ в мире, руководство пошло, видимо, на очень радикальные и решительные действия, в том числе совершение экстерриториальных убийств. Это очень неожиданно и не имеет аналогов, на которые можно было бы сослаться», – говорит Василий Гатов.
Ответственность за убийство
Оппозиционный политик, бывший полковник КГБ СССР Геннадий Гудков считает случившееся провалом политики российского государства. По его убеждению, спецслужбы ни при каких обстоятельствах не должны заниматься такими делами: «Да, они выполняют приказы политического руководства страны, но спецслужбы демократического государства, каковым по конституции является Россия, не имеют права заниматься подобными вещами».
По словам Гудкова, беседовавшего с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки», если государство одобряет подобные действия, или же не наказывает их заказчика, как это было в случае с убийством Бориса Немцова, то оно разделяет ответственность за случившееся.
«При этом не важно, согласовано ли то или иное преступление с федеральным центром или не согласовано. Факт того, что к розыску убийц не прилагается достаточных усилий, а происходит лишь имитация процесса, ставит власть в один ряд с преступниками», – резюмирует бывший сотрудник спецслужб.
Непризнание
Руководитель общественно-политического движения «Союз Правых Сил» Леонид Гозман полагает, что «принимать позу оскорбленной невинности и говорить о презумпции невиновности Москве сейчас совсем некстати: если то, что госпожа Мэй сказала про этих двух людей, не имеет никакого отношения к реальности, то задача России доказать это. А этого совершенно не делается».
На взгляд Леонида Гозмана, при желании ничего не стоит узнать, кто стоит за псевдонимами «Петров» и «Боширов»: «Однако, пока я не вижу никакого стремления с российской стороны расставить все точки над “I”».
Гозман не думает, что Россию за это преступление причислят к государствам-спонсорам терроризма со всеми вытекающими последствиями: «Признание России таким государством, что логично вытекает из складывающейся ситуации, кажется мне маловероятным. Признать Россию страной-террористом можно только вместе с объявлением ей войны, а этого, разумеется, никто не хочет».
Однако, если бы на месте России оказалась какая-то небольшая страна, не являющаяся членом Совбеза ООН, то это наверняка бы случилось, заключил политик.