В день визита президента Турции Реджепа Эрдогана в Киев эксперты, собравшиеся на площадке «Атлантического совета» (Atlantic Council) в Вашингтоне, были единодушны: в геополитическом раскладе вокруг российской экспансии в Украину открывается новая глава.
Дефни Арслан, старший директор «Атлантического Совета» в Турции (Defne Arslan, Senior Director, Atlantic Council in Turkey) формулирует: «Турция и Украина установили более теcное стратегическое партнерство, отмеченное важным сотрудничеством в области обороны. При этом Турция уравновесила свои сложные отношения с Россией, отличающиеся конкуренцией на различных аренах в регионе, включая Сирию, Кавказ и Ливию, и при этом включающие экономическое сотрудничество, особенно в энергетике».
Турция, как игрок на восточном и южном фланге НАТО, обладает рядом исключительных характеристик, которые и определяют ее особую роль в целом ряде конфликтов – особенно в ситуации с угрозой нового российского вторжения в Украину. Мэтью Брайза, старший научный сотрудник «Атлантического совета» (Matthew Bryza, Senior Fellow, Atlantic Council) даже назвал Турцию «островом стабильности в хаотичном мире». Он также отметил, что «Турция – единственный член НАТО, который фактически противостоял России на поле боя (в Сирии), используя свои новые технологии беспилотных летательных аппаратов в сочетании с инновационной тактикой отражения артиллерийских ударов».
Брайза считает, что Турция сыграла стабилизирующую роль как в Сирии, так и в Ливии, где она «поддержала правительство национального согласия, признанное ООН, и тоже использовала свои новые технологии и тактику беспилотников, остановив российских наемников из группы Вагнера в 2020 году». Эту роль эксперт проецирует на ситуацию вокруг Украины, ожидая что «Анкара станет стабилизирующей силой в случае российско-украинского военного конфликта».
«Турции удается быть стратегическим партнером Грузии, Украины и России одновременно, несмотря на то, что эти страны находятся в состоянии фактической войны между собой, – считает Евгения Габер, старший научный сотрудник Центра исследований современной Турции в Карлтонском университете, Онтарио, Канада (Yevgeniya Gaber, Senior Fellow, Centre in Modern Turkish Studies Carleton University, Ontario, Canada). – Украина является идеальным выбором для Эрдогана, чтобы фактически продемонстрировать свою конструктивную роль и подчеркнуть собственное влияние в регионе».
Действительно, президент Турции Реджеп Эрдоган предложил себя на роль посредника в переговорах Москвы и Киева. Это вызвало положительную реакцию у президента Украины Владимира Зеленского, но отнюдь не у Путина. «Турция имеет хорошие возможности для такой роли, потому что, с одной стороны, она член НАТО, а с другой – имеет рабочие отношения с Россией. Турция достаточно опытна в этом деликатном балансировании между двумя сторонами своей истории. Но проблема в том, что еще не время усаживать этих двух лидеров за один стол переговоров, - продолжает Евгения Габер. – Это пока не то, чего хочет Россия. Прямой диалог с президентом США Джо Байденом или, по крайней мере, с руководством НАТО – вот чего действительно хочет Путин. И ему явно не нужен Эрдоган как посредник».
Эксперты сходятся в том, что формат украино-российских переговоров с турецким посредничеством был бы слишком ясным, деловым, и потому проигрышным для амбиций Путина. Турция слишком хорошо знает некоторые слабые места российских интересов – от тонких моментов в Сирии до Нагорного Карабаха, где во время второй войны Азербайджана и Армении Россия даже не пыталась защищать своего давнего союзника Армению. Кроме того, как было остроумно замечено, Турция владела территорией полуострова Крым исторически в три раза дольше, чем Российская империя, а ведь Россия утверждает, что Крым «всегда был наш». Турция последовательно осуждает аннексию Крыма Россией и поддерживает будущее членство в НАТО и Украины, и Грузии. А единственный российский боевой самолет, потерянный в этом столетии не по причине ошибок или неполадок, а в результате боевой атаки со стороны НАТО – это был Су-24, уничтоженный турецким F-16 в 2015 году, когда он на несколько мгновений залетел в турецкое воздушное пространство.
Несмотря на это Турцию многое связывает с Россией – и это не только общие диктаторские наклонности их политических режимов. «Турция ежегодно тратит более 40 миллиардов долларов на импорт энергоресурсов, – напоминает Дебра Каган, эксперт по энергетике некоммерческой корпорации Transatlantic Leadership Network (Debra Cagan). – В 2021 году Турция импортировала на 63% больше газа из России и та снова стала её крупнейшим поставщиком газа. Турция и «Газпром» вот-вот подпишут новое многолетние соглашение, над которым они работают около четырех лет. При этом Иран из-за проблем с трубопроводом снизил свои поставки в Турцию на 11%. Таким образом, у России немного больше рычагов воздействия на Турцию, чем было некоторое время назад», – заключает эксперт.
Впрочем, парирует этот довод Мэтью Брайза, Турция находится недалеко от Катара: две недели назад президент США Джо Байден принимал шейха Катара эмира Тамима бин Хамада Аль Тани (Amir Sheikh Tamim Bin Hamad Al-Thani) и кроме закупок самолетов у Boeing они также договорились об увеличении поставок сжиженного природного газа в Европу – для уравновешивания токсичных российских предложений.
Когда Кремль был недоволен Турцией, он пытался на неё воздействовать с помощью прекращения туризма и торговых эмбарго. Действительно, отмечают эксперты, турецкие фермеры несли убытки от запрета на экспорт в Россию томатов. Впрочем, простые россияне были еще больше недовольны запретом своих властей съездить в отпуск в привычное, самое близкое и самое дешевое место отдыха у моря. Россия также «пыталась использовать сирийских мигрантов на границе с Турцией, чтобы создать очередной гуманитарный кризис и нанести ущерб турецкой экономике. Так что Россия умеет говорить с Турцией самым разным языком», – напоминает Евгения Габер. «На протяжении всей истории Турция пыталась найти способ как конкурировать стратегически, так и одновременно сотрудничать экономически с Россией», – заключает Мэттью Брайза.
Но и с Украиной у Турции больше общего, чем кажется. «У них есть общие угрозы и общие интересы, – считает Евгения Габер. – Наращивание российской военной мощи в Черном море, милитаризация и атомизация Крыма представляют угрозу и для Турции. Так что когда мировое сообщество помогает Украине – оно помогает и своему партнеру по НАТО».
Подписанное в Киеве соглашение о совместном производстве турецких военных дронов Bayraktar TB2 готовилось давно. Мэтью Брайза отмечает символичность того, что турецкую компанию, производящую эти оказавшиеся удачными боевые машины – возглавляет зять президента Эрдогана: совпадения такого рода ценят в «восточных» обществах, подобных российскому и турецкому. Но все же важнее другое: это не просто закупки – дроны будут теперь оснащаться украинскими двигателями и поставляться не только в Украину, но и на другие рынки.
Как отмечают эксперты, производство авиационных двигателей – давнее и очень серьезное преимущество Украины. Предприятие «Мотор Ciч», основанное в 1907 году в Запорожье, выпускало в СССР практически все вертолетные двигатели. Даже в 2010 году, за четыре года до войны, продукция предприятия занимала 50% российского рынка. Первые советские авиадвигатели, укладывавшиеся в европейские экологические и шумовые нормы (Д-36), также были изготовлены здесь. Поэтому в ходе переговоров обсуждались и поставки газотурбинных авиадвигателей для других турецких авиационных проектов – добавляет Мэтью Брайза.
О турецких ударных беспилотниках Bayraktar TB2 широко заговорили после второй азербайджано-армянской войны в Нагорном Карабахе, где они, как считается, сыграли ключевую роль в молниеносном военном успехе азербайджанской армии. Сыграют ли они такую же роль в Украине? До сих пор Украина применила Bayraktar TB2 лишь раз: три месяца назад он уничтожил с помощью ракеты гаубицу Д-30 российского производства на стороне донецких террористов.
Bayraktar TB2 – довольно тихоходный (крейсерская скорость всего 130 км/ч), но крупный аппарат: с размахом крыльев 12 метров и длиной 6.5. Дрон не реактивный: он приводится в движение пропеллером, а мощность двигателя всего 100 л. с. При этом он может находится в воздухе до 27 часов и подниматься на 5 – 8 км, неся боевую нагрузку 150 кг. С земли им управляет экипаж из трех человек на удалении до 150 км.
Способны ли турецкие дроны радикально изменить соотношение сил на украинско-российском фронте? Дрон – далеко не чудо-оружие. Их использование целесообразно той стороной, «которая имеет преимущество в радиоэлектронной сфере, – считает Кан Касапоглу, директор по исследованиям в области обороны и безопасности турецкого центра EDAM (Can Kasapoğlu, Director of Security and Defense Studies Program EDAM). – Я сомневаюсь, что у Украины есть такое преимущество по отношению к Российской Федерации». Современные средства радиоэлектронной борьбы способны свести на нет большинство преимуществ дронов. Поэтому их использование было эффективно там, где противник вообще не обладал такими возможностями (как в Сирии и Ираке), или был не готов к их применению (армянская армия в Карабахе).
«Турция интегрировала ударные беспилотники в свои общевойсковые структуры и их операции. Это идеально работает, если у противника нет современных средств радиоэлектронной борьбы. Но российские военные имеют в своем распоряжении такие системы». Кроме того, замечает эксперт, «Турция не сертифицирует иностранные боеприпасы на своих беспилотниках и разрешает использовать лишь ограниченный спектр произведенных ею боеприпасов. Так что у Украины в данном случае нет того, что мы называем оперативным суверенитетом».
Но и это еще не все. Успех в Карабахе и на некоторых других театрах был обусловлен сетевым применением дронов. Такая возможность «зависит от взлетно-посадочных полос, военных авиабаз и другой инфраструктуры, – продолжает свою мысль Кан Касапоглу. – Русские, как мы видим, развернули большое количество боевых самолетов большой дальности, системы залпового огня, и в самом начале конфликта они, очень вероятно, намерены поразить объекты, которые позволили бы вести боевые действия дронам. Мы не видели, чтобы сирийцы или армяне атаковали базы беспилотников. Так что можно ожидать, что в Украине будет совсем другая картина».
Таким образом, начало производства турецких дронов в Украине «не окажет большого влияния на поле боя, но оно уже оказало политическое влияние», – резюмирует Мэтью Брайза.
«Турецкие беспилотники точно не изменят правила игры на украинском фронте. Но лучший способ выиграть войну – это предотвратить ее. Роль беспилотников, как и всего комплекса вопросов, обсужденных в Киеве Эрдоганом с Зеленским, заключается в политической и дипломатической поддержке», – считает Евгения Габер.
«Мы слышим от Турции, подтверждения того, что она будет действовать в соответствии с обязательствами перед НАТО, поддерживать суверенитет Украины, – продолжает Габер. – Украина является сегодня единственной страной в Европе, имеющий реальный опыт боевого соприкосновения с современной российской армией». Таким образом, публичное появление нового игрока в украинской партии заметно меняет политический расклад: не удивительно, что Путин вчера анонсировал свой визит в Турцию уже во второй половине февраля.
Эрдоган же в Россию пока не собирается.