Впервые классический музыкант стал главным героем американского независимого фильма. Скрипач Филипп Квинт, обладатель номинаций на премию «Грэмми», сыграл студента Джульярдской школы Сашу в новом игровом фильме «Даунтаун экспресс» (Downtown Express), который в пятницу 20 апреля начинает демонстрироваться в Нью-Йорке, в кинотеатре Quad Cinema. Режиссер фильма Дэвид Грубин известен как опытнейший документалист, автор сценариев, режиссер и продюсер более ста фильмов, получатель многих премий «Эмми» и других наград.
Фильм «Даунтаун экспресс» погружает зрителя в среду русской эмиграции в Нью-Йорке и сталкивает ценности традиционной культуры с модными музыкальными веяниями. Герой фильма Саша вынужден вести двойную жизнь, пытаясь, с одной стороны, начать карьеру классического музыканта, а с другой, увлекшись ритмами поп-музыки и джаза. Он влюбляется в певицу Рамону и присоединяется к ее ансамблю Downtown Express, который частенько играет на улицах города и станциях сабвея.
Скрипач Филипп Квинт родился в Петербурге. Учился в Москве. В 1991 году переехал в США. В 1998 году окончил Джульярдскую школу. Много концертирует на всех континентах. Играет на скрипке Страдивари 1708 года. Лондонская «Таймс» отмечала его «бравурную технику и неослабевающую энергию». С Филиппом Квинтом побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Помню, лет пять назад Дэвид Грубин рассказал мне об этом проекте после одного концерта в Стейнвей-холле. Тогда же он сказал, что вы будете играть главную роль. Сложно ли было вам, как музыканту, осваивать актерскую профессию?
Филипп Квинт: Для меня участие в этом фильме не стало каким-то новым амплуа. В моем ощущении мир актерства, мир театра и кино, очень близок миру музыки. Тем не менее, когда Дэвид Грубин предложил мне эту роль, я записался на классы актерского мастерства к интереснейшему педагогу Сондре Ли. Она легендарный продюсер и актриса, снялась еще у Феллини в «Сладкой жизни» и в первой телеверсии «Питера Пэна». Я заметил: когда в театре репетируют Шекспира или Чехова, Сэма Шепарда или Артура Миллера, то подход к литературе безумно похож на подход к музыкальному произведению. К тому же я играл не профессора физики и не какого-нибудь киллера. Я выступил в роли скрипача, то есть в какой-то мере в роли самого себя. Да и сама история моего героя похожа на мою жизнь.
О.С.: Вы тоже, как и Саша, иммигрант из бывшего Советского Союза. Но разве трансформация классического скрипача в музыканта, играющего джаз и рок, это ваша история?
Ф.К.: Конечно, Саша – не мое зеркало, а если и зеркало, то сильно искаженное. Я глубоко отличаюсь от своего персонажа. Я никогда не исчезал подолгу из дома и не всплывал вдруг в каких-то безумных ночных клубах и барах, играя с какими-то непонятными музыкантами. Мне это никогда бы не разрешили, а если бы застукали, то, скорее всего, выгнали из дома. Но в музыке почти всегда можно найти параллели, ведь язык ее универсален. Когда Саша приходит на репетицию группы Downtown Express, он начинает экспериментировать, оставаясь все-таки в классическом формате. Рождается странный коллаж, гибрид всего того, что происходит сегодня в музыкальном мире. Меня прельстило то, что музыка – главный персонаж фильма. Мне нравится, что с ее помощью герои общаются между собой, ведь она оказывается красноречивей любых слов.
О.С.: Вам понравился сценарий?
Ф.К.: Сценарий легкий, правдивый и непретенциозный. Фильм о музыке, о том, как она рождается на свет. Мы плодотворно работали с композитором фильма Майклом Бейконом. Он играет в одной группе со своим братом, известным актером Кевином Бейконом, их дуэт называется Bacon Brothers. Майкл и Дэвид Грубин сделали вместе много фильмов. Потом мы встретились с Нелли Маккей, моей партнершей по фильму, играющей Рамону. Между нами тремя не было ничего общего в наших музыкальных пристрастиях. У Нелли стиль джазового кабаре, что ли. Майкл сочиняет поп-музыку и кантри. Я – классический скрипач. Возникло тревожное ощущение, что совместить все это невозможно. Но после нескольких попыток что-то стало появляться. Музыкальным центром фильма стала малоизвестная каватина, где партия скрипки сочетается с рэпом и синтезатором.
О.С.: Вами создан квинтет, где вы экспериментируете с музыкой танго в духе Астора Пьяццоллы. То есть для вас уход в сторону от классики – привычное дело?
Ф.К.: Я бы не называл это уходом в сторону. Астор Пьяццолла начинал как классический композитор. Когда он приехал во Францию брать уроки у известного педагога Нади Буланже и сыграл ей что-то свое, она сказала: это похоже на Равеля и Дебюсси, но я не слышу Пьяццоллы. Он засмущался и сказал, что играет в ночных барах в Нью-Йорке и Буэнос-Айресе. По ее просьбе он начал играть, и она сказала: вот это твой стиль, развивай его. Он привил к своей музыке джаз, рок, аргентинское танго, и эта смесь стал неповторимым стилем Пьяццоллы. Мне настолько понравилась эта музыка, что я не мог не собрать ансамбль, который очень оригинально назвал Квинтет Квинта (смеется). Это мне доставляет громадное удовольствие.
О.С.: Вы уехали из России в 1991 году, который, как мы помним, был переломным. Каковы обстоятельства вашей эмиграции?
Ф.К.: Я уехал с бабушкой и дедушкой. Мой отъезд был связан с тем, что ушел из жизни мой учитель Андрей Борисович Корсаков, которого я очень любил. Я пытался заниматься у других педагогов, но что-то не сходилось, и я почувствовал, что надо куда-то двигаться. Мне представилась возможность сыграть на прослушивании в Нью-Йорке у педагога Дороти Делэй. Среди ее учеников – Ицхак Перлман и другие выдающиеся скрипачи. Когда она меня прослушала, тут же пригласила на фестиваль в Аспен, а после Аспена меня приняли в Джульярдскую школу.
О.С.: Как музыкант вы реализовали себя в Америке. И все-таки – нет ли чувства сожаления по поводу отъезда из России?
Ф.К.: В Америке я прожил больше лет, чем в России. И как человек сформировался скорее в Америке, чем в России. Моя мама (Лора Квинт – эстрадный композитор, поэт-песенник – О.С.) живет в Москве, и я время от времени ее навещаю. И каждый раз с удовлетворением отмечаю позитивные перемены в российской жизни.
О.С.: Вы концертировали в России?
Ф.К.: Нет. Было несколько предложений, которые не реализовались по той или иной причине. Но если правильное предложение поступит, конечно, с удовольствием приеду.
О.С.: Мама гордится успехами сына?
Ф.К.: Благодаря Скайпу, телефону и электронной почте мы с мамой находимся в постоянном контакте. Мама часто выезжает на мои концерты в Европе. За последнюю пару месяцев мы с ней виделись в Германии, Болгарии и Испании, где я выступал.
О.С.: Как вы представляете себе будущего зрителя фильма?
Ф.К.: Думаю, всем эмигрантам, которые начинали с нуля в новой стране, может быть интересна эта история. Когда фильм открывал фестиваль в Хьюстоне, многие зрители подходили к нам после показа и рассказывали свои истории эмиграции – из Ирана, Восточной Европы, Южной Америки.
О.С.: У вас лично изменилось отношение к уличным музыкантам после фильма?
Ф.К.: Я всегда относился к уличным музыкантам сочувственно и заинтересованно. Иногда останавливался послушать, иногда кидал монеты в шляпу или коробочку.
О.С.: Это правда, что на улице можно наткнуться на непризнанных гениев?
Ф.К.: Непризнанные гении – слишком сильно сказано. Я слышал на улице нередко очень талантливых людей. Хорошие голоса, одаренные инструменталисты. Кто-то из них в итоге пробивается.
О.С.: А что главное, чтобы пробиться? Талант или упорство?
Ф.К.: Сумасшедшая работа. Умение не сдаваться. Вера в себя. Надо идти вперед, не останавливаясь. Ты ломишься в одну дверь, и вдруг открывается другая, третья, четвертая. А та, которая закрыта, ну и бог с ней.
О.С.: В этом месяце исполнилось четыре года нашумевшему инциденту с пропажей в такси в Ньюарке скрипки Страдивари, на которой вы тогда играли и которая счастливым образом нашлась. Вам эта история не является в ночные часы в виде кошмара?
Ф.К.: Если честно, стараюсь о ней больше не вспоминать. Не могу слышать все это.
О.С.: В одном вашем интервью я прочитал, что вас неприятно удивило, как пресса исказила реальные события.
Ф.К.: Все в американской прессе раздувается до невероятных пропорций, и непонятно, что же произошло на самом деле. Прессе нужна скандальность. Ну, конечно, музыкант забыл дорогую скрипку, а герой, оказывается, таксист. На самом деле все было не так. Смешно читать нелепицу и одновременно обидно. Я хотел бы, чтобы эту историю поскорее забыли.
О.С.: В американском кино сформировалось стереотипное представление о русском герое. Как правило, это бандит, шпион, мафиози, тупой и наглый тип. Картина, в которой вы снялись, никак не вписывается в привычную схему. На экране – нормальные, чувствующие люди.
Ф.К.: Любопытно, что после фильма мне стали предлагать роли того плана, о котором вы говорите. Агент КГБ или гангстер, торгующий наркотиками. Я от них отказываюсь. Лишний раз стало ясно: какое счастье, что появился «Даунтаун экспресс», где показана русская культура и любовь к музыке. Все то, на чем я вырос.
