В 2009 году Американская торгово-промышленная палата в России присвоила региональному президенту компании «Боинг» по России и СНГ почетное звание «Бизнес-персона года», которое по традиции отмечает лучшего руководителя среди американских компаний, работающих на российском рынке. Наша редакция попросила профессора Сергея Кравченко, члена Американского Института Аэронавтики и Астронавтики, члена Российской Инженерной Академии, почетного доктора Грузинского Технического Университета, рассказать об итогах и планах работы компании «Боинг» в России.
Вадим Массальский: Чем значим минувший год для американо-российского делового сотрудничества?
Сергей Кравченко: Это был год, которого я и мои коллеги ждали давно. Мы, люди, которые занимаются американо-российским бизнесом, почувствовали, что уровень коммуникаций и доверия между нашими странами заметно вырос.
Действительно историческим событием стала Московская встреча двух президентов. В ее рамках прошел деловой саммит, одним из организаторов которого стала и наша компания. Во время этого саммита мы совместно с госкорпорацией «Российские технологии» и ее дочерней структурой ВСМПО – АВИСМА открыли американо-российское предприятие: Ural Boeing Manufacturing. Кстати, Владимир Путин, еще будучи российским президентом, одобрил эту идею. И за полтора года мы построили один из самых современных на Урале заводов по механической обработке титановых сплавов. На этот завод были поставлены самые современные американские станки. Для этого даже получалось специальное разрешение правительства Соединенных Штатов.
В июле в символическом виртуальном запуске по прямой спутниковой линии связи нового производства из нашего московского представительства принимал участие министр торговли США Гарри Локк. А уже в октябре 2009 года в нашем московском офисе побывала Госсекретарь Хиллари Клинтон. Она также признавала, что наше деловое сотрудничество является важной частью общей американо-российской перезагрузки.
В.М.: Между тем некоторые американские предприниматели, давно работающие на российском рынке, иной раз заявляют, что, многие эти – и прежде всего политические – вопросы их не касаются. Дескать, политика политикой, а бизнес бизнесом. Что вы на это скажете?
С.К.: Абсолютно с этим не согласен. Я думаю, что для любой компании такие ключевые проблемы, как вступление России в ВТО, отмена поправки Джексона-Вэника, или сокращение стратегических ядерных вооружений – это вещи принципиальные. Это создает климат доверия и партнерства. Если этого нет, то очень трудно защищать серьезные инвестиции и убеждать советы директоров крупных корпораций в том, что с Россией можно реализовывать долгосрочные проекты. Для меня эта проблема стоит каждый год. Наш председатель Совета директоров Джеймс Макнирни регулярно посещает Россию. И для него очень важно, при каком политическом климате мы здесь работаем. Ведь для «Боинга» Россия является одним из главных партнеров в сфере гражданской авиации. Это партнер, который абсолютно незаменим как поставщик материалов из титана. Это партнер, который серьезно влияет на инфраструктурные проекты, связанные с трансконтинентальными перелетами в интересах наших компаний-заказчиков. Наконец, Россия – партнер, который предоставляет самые большие инженерные ресурсы для нашей компании. У нас нигде нет такого крупного инженерного центра, как в Москве. Для «Боинга», который совместно с российскими компаниями строит самолеты и занимается ракетно-космическими запусками, все это очень важно.
Признаюсь, в 2007-м году, во время известных событий в Грузии, я опасался, что наша конструкция доверия и партнерства будет серьезно повреждена. А если бы это случилось, то как можно было бы говорить о 18 миллиардах долларов наших инвестиций в программу «Российский титан»? Ведь ежегодно у нас на сотни миллионов долларов идут закупки титана из России.
Самый наглядный пример – новый самолет Боинг 787 – Дримлайнер (Dreamliner). Мне посчастливилось в декабре прошлого года в Сиэтле видеть, как этот самолет совершил свой первый испытательный полет. И для меня очевидно, что без российского участия этот полет бы не состоялся. В новом самолете беспрецедентно большое количество титана. Впервые широкофюзеляжная машина выполнена из композитных материалов. А в США не работают со сталью и алюминием. И вот Россия стала основным поставщиком авиадеталей из титановых сплавов.
В.М.: На блоге Русской службы «Голоса Америки» бурно обсуждался первый полет Дримлайнера. И в частности, высказывалось такое мнение: «Россия скатилась до сырьевого придатка США. Все, на что она теперь способна – это поставлять металл для американских самолетов…». Как бы вы прокомментировали такую точку зрения?
С.К.: Судите по фактам. Титан – это высокотехнологичный материал, который для авиакосмической промышленности хорошо делают только несколько компаний в мире. Одна из них – наш российский партнер ВСМПО - АВИСМА. Это самое лучшее и самое крупное титановое предприятие в мире. Россия имеет право им гордиться. Наша корпорация приобретает примерно треть всей продукции ВСМПО. Для России – мы огромный и надежный рынок сбыта.
Теперь, что касается технологий. Огромное количество деталей из титана для Дримлайнера сделано в России. Они не только спроектированы российскими инженерами, что само по себе очень сложно, но и сплавы разработаны российским учеными. Эти сплавы и технологии могут помочь и при создании российской авиатехники.
Куда технологически «скатилась» Россия – это пусть оценивают блоггеры. Но то, что у «Боинга» в России самые большие научный и инженерный центры за пределами Соединенных Штатов, это факт. У нас недавно на пике двух авиапрограмм трудились 1400 российских инженеров. Более 200 российских программистов в Москве, Томске и Новосибирске разработали программные продукты, которые не просто улучшили проектирование нового самолета Боинг-787, но и позволят в будущем авиакомпаниям-покупателям эффективно обслуживать эту машину. И когда мы говорим, что «треть носа» нового лайнера сделана в Москве, это значит, что российские инженеры работали также профессионально, как их американские коллеги.
Что же касается создания новой авиатехники в самой Российской Федерации – это вопрос не ко мне. «Боингу» бы хотелось, чтобы мощной компанией стала Объединенная авиационная корпорация (ОАК) – наш стратегический российский партнер. Мы помогаем создавать российский авиалайнер СуперДжет-100. Мы являемся основным консультантом по всем элементам создания новой машины. И в наших интересах, чтобы эта компания и этот самолет были успешными. Но это уже задача наших российских коллег, которую никто за них самих не сделает.
В.М.: Профессор Кравченко, расскажите подробнее о планах «Боинга» в новом году. Дримлайнер совершил свой первый полет, а что дальше?
С.К.: У нас в планах создание новой модификации этого самолета: Боинг-787-9. Это лайнер, который будет более длинным. Он будет перевозить уже не 230-240, а 280 пассажиров. Он сможет летать 18-19 часов, то есть совершать беспосадочные рейсы из Москвы в Аргентину и Австралию. Московский центр «Боинга» будет принимать серьезное участие в проектировании новой машины. Мы надеемся, что поставки этого самолета начнутся в 2012-м году.
Мы также с большим нетерпением ждем взлета в нынешнем году нашей новой машины Боинг-747-8 (Интерконтинентал). Она полностью сделана «в цифре», будет иметь совершенно новые двигатели и перевозить 450-460 человек. По сути, это новая модификация нашего самого известного брэнда - «курносого» двухпалубного 747-го самолета. Новая машина станет нашим ответом новому Аэробусу А-380. И, кстати, в нашем новом проекте также предусмотрен большой российский контент. Так что 2010-й год станет временем больших проектов и важных летных испытаний. И, я надеюсь, он также обозначит выход из кризиса. Пользуясь случаем, хочу поздравить аудиторию Русской службы «Голоса Америки» с наступившим Новым годом и пожелать всем здоровья, энергии, оптимизма и успехов. И, конечно, мне хочется, чтобы нынешний год принес реальные достижения в отношениях между Соединенными Штатами и Российской Федерацией.
В.М.: Спасибо за пожелания. И успехов вам.