В рамках престижной программы «Панорама» на 69-м кинофестивале в Берлине состоялась мировая премьера бельгийской психологической драмы «Адская дыра» (Hellhole).
На экране – люди, самые разные. Их объединяет то, что они жители Брюсселя, столицы Бельгии и Евросоюза. А также то, что после терактов 22 марта 2016 года в брюссельских аэропорту и метро, их жизнь круто изменилась во всех отношениях.
Фильм фламандского режиссера Баса Девоса «Адская дыра» не содержит в себе кадров самой атаки, унесшей 35 жизней (при взрывах также погибли трое террористов, связанных с организацией «Исламское государство»). И впрямую, в диалогах и действиях, буквального отсыла к кровавому злодеянию нет. Только один из героев бросает реплику: «Брюссель – джихадистская столица Европы».
Сам же режиссер считает свою картину визуальной киномедитацией и размышлением на острые экзистенциальные темы.
«Среди размышлений о войне и мире, лагерей для беженцев и парламентских дебатов горстка потерянных душ скользит по жизни, преодолевая ее острые углы и общую неопределенность», – говорится в пресс-материалах к фильму.
Один из героев – молодой араб Медхи, испытывающий сильные головные боли. Другой – пожилой фламандский доктор Ваннес, сын которого, военный летчик, отправляется в зону боевых действий на Ближний Восток. И, наконец, третья главная героиня, Альба, итальянская переводчица, работающая в Европейском Парламенте, которую страшит все вокруг. Все они существуют в своем пространстве и, если и пересекаются друг с другом, то случайно. В столичном парке разбит палаточный лагерь для беженцев. Но многие прохожие с подозрением поглядывают на пришельцев, видимо считая каждого, кто говорит по-арабски, по меньшей мере потенциальным террористом. Один из героев замечает: «Насилие раньше для меня было набором пикселей на экране, а сегодня я боюсь, что могу к нему прикоснуться».
«Адская дыра». Кадр из фильма
Бас Девос (Bas Devos) родился в бельгийском городке Зорселе недалеко от Антверпена в 1983 году. Сняв четыре короткометражки, в 2013 году он дебютировал полнометражным фильмом «Фиалка» (Violet) о тинейджере, переживающем ломку психики после потери лучшего друга. Фильм получил в Берлине Гран-при в секции Generation 14plus и показывался в Нью-Йорке, в Линкольн-центре и MoMA в ежегодной программе «Новые режиссеры/Новые фильмы».
С Басом Девосом в Берлине встретился корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Когда вы решили отреагировать своим фильмом на трагические события в Брюсселе? Как сформировался ваш замысел?
Бас Девос: Странная штука с моим фильмом – я никогда впрямую не собирался реагировать на теракты. За год до них у меня уже был готов первый вариант сценария. А когда прогремели взрывы, я решил: нужно дать коллективный портрет Брюсселя. Никакой особой драмы! Просто взгляд на людей, которые приехали сюда из самых разных мест на земле. Жизнь их сложна. Здесь столпотворение языков, все говорят на разных языках. Но мы живем в одном пространстве, и проблемы наши похожи, хотя есть и существенные различия. В 21-м веке концепция понятий «мы» и «они», то есть определение массовой идентичности, очень усложнилась.
О.С.: Говоря об идентичности... Вы же сами не уроженец Брюсселя?
Б.Д.: Нет. Мои детские годы прошли в сельской местности. Последние двадцать лет я живу в Брюсселе. Так что я в каком-то смысле тоже иммигрант. Единственный настоящий брюсселец в фильме – родившийся в Брюсселе Медхи, сын выходцев из Алжира.
О.С.: Не кажется ли вам это парадоксальным?
Б.Д.: Брюссель это один большой парадокс! Очень странный город. Но если говорить о сути проблемы, то Западу предстоит в ближайшее время существенно поменять свои представления о порядке, правилах, нормах совместной жизни с другими народами. Все это необычно и во многом впервые.
О.С.: То, что вы показываете, и то, как вы это показываете, напоминает мне метафизическую литературу – Кортасара, Борхеса... Вы только намечаете жизненные линии своих героев, оставляя зрителю возможность домыслить остальное, самим заполнить все недостающие ячейки мозаики. Почему вы выбрали такую структуру?
Б.Д.: Я с самого начала выбрал именно такую модель повествования. Отдельные характеры мне захотелось сложить в одно целое. Все герои вымышленные, они плод моего воображения и, конечно, отражение реальных людей, меня окружающих, тех, кого я вижу каждый день на улицах Брюсселя. Это своего рода посттеррористическая медитация.
О.С.: Уместно ли говорить о каком-либо мессидже зрителям?
Б.Д.: Зло множится, оно теперь нерасторжимо с нашей повседневной жизнью, с нашими тревогами и страхами. На улицах Брюсселя, Парижа, других городов Европы мы уже привыкли видеть до зубов вооруженных спецназовцев.
О.С.: В фильме есть немая сцена: в вагон метро заходят военные с автоматами наперевес. Мы видим лица пассажиров, они говорят больше любых слов. Но и название фильма полно горечи и некоторого сарказма. И, действительно, разве можно чувствовать себя комфортно в «Адской дыре»?
Б.Д.: Да, город в осаде. Зоны, закрытые для прохода и проезда. «Джихадистская столица Европы». Люди кожей чувствуют беду. Опасные формулы застревают в мозгу и влияют на поступки людей. Чиновники говорят о военных действиях, об отражении атаки. Этот подход решит проблемы? Не думаю. Люди должны взять инициативу в свои руки, больше общаться. Я заметил, что после терактов незнакомые люди стали больше разговаривать друг с другом в метро, в автобусах.
О.С.: Как вы выбирали актеров?
Б.Д.: Мы проводили прослушивания, много прослушиваний. Я объяснял свою идею сделать коллективный портрет Брюсселя не на рациональном уровне, а на чувственном. Признаюсь, не все это понимали. Я записывал их вопросы, высказывания, размышления. Я побывал во многих спортивных клубах, молодежных объединениях. Было необычайно интересно: я узнал людей, с которыми никогда раньше общался. Изменились и мои представления. Ведь когда варишься в собственном соку, общаешься с людьми своего круга, своего цвета кожи, своего уровня образования, кругозор не расширяется. Но мне повезло, и я стал по-другому воспринимать многие вещи.
О.С.: Несколько слов об эстетике изображения. Хочу отметить вашего превосходного оператора Николаса Каракацаниса. Движение камеры одушевляет урбанистические пейзажи, а в эффектном эпизоде, когда она словно ощупывает стену, возникает ощущение замкнутости пространства и безысходности.
Б.Д.: Эпизод, так сказать, с ощупыванием углов у меня уже был в сценарии. Я себе его живо представлял. И Николас отлично выполнил эту задачу – показать ограниченность и напряженность городских пространств. Человеку трудно найти здесь уютное пристанище. Отсюда понятие дыры, которое по определению противоположно уюту.
О.С.: Кто для вас образец для подражания в режиссуре?
Б.Д.: Вы, возможно, удивитесь. Это американская режиссер независимого кино Келли Райхардт. Для меня ее фильмы – маленькие жемчужины наблюдения за человеком.
О.С.: Учитывая определенную сложность и герметичность вашего фильма, как вы оцениваете его прокатные перспективы?
Б.Д.: Я не считаю его сложным и герметичным. Я бы хотел, чтобы его увидело как можно больше зрителей. Даже если они его возненавидят, что-то в их сознании сдвинется, я надеюсь. Для меня фильм не закрытие темы, а ее открытие, начало чего-то нового.
О.С.: У вас есть новый проект?
Б.Д.: Да, я начинаю съемки через две недели. Полная противоположность этому фильму, хотя он тоже о Брюсселе. Никаких эллипсов, все очень линеарно. И тон легкий. Так что образ города будет совсем другим.