Общественная правозащитная организация «Солдатские матери Санкт-Петербурга» оказалась одной из первых в числе российских НКО, внесенных Министерством юстиции РФ в реестр «иностранных агентов». Хотя, согласно предоставленным документом, в настоящее время организация отказалась от любой иностранной помощи. Это решение Минюста «Солдатские матери Санкт-Петербурга» оспаривают в судебном порядке.
Вместе с тем, российская общественность оценивает деятельность петербургских правозащитниц весьма высоко. Занятия школы «Защитим сыновей», которые проводятся в офисе «Солдатских матерей» на Разъезжей улице, неизменно собирают полную аудиторию. А председатель организации, член Президентского совета по правам человека Элла Полякова является лауреатом многих престижных премий.
Корреспондент «Голоса Америки» побеседовала с Эллой Поляковой сразу после ее возвращения из Москвы, где она присутствовала на церемонии вручения премии Егора Гайдара.
Анна Плотникова: Элла Михайловна, Вы были номинированы на премию Егора Гайдара за 2014 год. И, несмотря на то, что лауреатом премии стал другой человек, само выдвижение, очевидно, стало волнующим событием?
Элла Полякова: Да, то, что я была номинирована на эту премию – очень почетно и приятно, поскольку круг номинированных – это очень достойные люди, и оказаться среди них было очень здорово.
Номинацию «За действия, способствующие формированию гражданского общества» представляла Людмила Алексеева. И то, что эту премию учредил Фонд Егора Гайдара было очень важно для меня, так как Егор Гайдар и его правительство сделали большое дело для России. Они взяли на себя ответственность в критический момент истории нашей страны, они провели экономические реформы, хотя понимали, что этим вызовут негодование общества. Но другого выхода тогда не было. То есть, правительство Гайдара сделало, то, что в тот момент спасло страну.
Да, были ошибки, но была ли тогда возможность другого варианта принятия решения? То время для меня благодатное, потому что в России появилась правовая система. На церемонии награждения отмечали, что номинанты премии Гайдара занимаются правовым просвещением граждан, причем везде: в учебных заведениях, в СМИ и так далее. Включение в список номинантов нашей организации само по себе было очень важно, так как проблемы, которыми занимаются «Солдатские матери Санкт-Петербурга» стали значимы для интеллектуального сообщества. То есть, для людей, которые занимается экономикой, историей, международными связями.
Кроме меня в разделе «За действия, способствующие формированию гражданского общества» в этом году были номинированы Лев Шлосберг, Наталья Синдеева и Дмитрий Муратов, который, в результате и получил эту премию. Я уважаю всех номинантов, но лично я присудила бы эту премию Льву Шлосбергу за его мужество – это потрясающий человек!
А. П.: В четверг стало известно, что Министерство юстиции РФ сняло претензии по поводу иностранного финансирования к ассоциации «Голос» и к Фонду свободы информации. А вот «Солдатских матерей СПб» по-прежнему планируют привлечь к ответственности. Значит ли это, что Минюст считает «Солдатских матерей» самой “опасной” некоммерческой организацией?
Э. П.: «Голос» оставили в покое, потому что было соответствующее решение Конституционного суда, и после этого деваться было некуда. Далее была встреча Президента России с Эллой Памфиловой, где этот вопрос обсуждался.
Что же касается нашей организации, то здесь просто парадоксальная ситуация, можно даже сказать: «клинический случай»! Мы отказались от зарубежного финансирования и помогаем людям по президентскому гранту «Гражданское достоинство». Это – деньги российских налогоплательщиков, и считать нас «иностранными агентами» достаточно странно. Очевидно, Минюст считает, что работа правозащитных организаций, подразумевающая помощь, словами российских классиков «униженным и оскорбленным», это – политическая деятельность. Поэтому мы ведем цивилизованную дискуссию на эту тему, мы подаем в суд, мы даем все необходимые объяснения. А если говорить о Фонде свободы информации, которым руководит адвокат Иван Павлов, то он на днях объявил, что вообще закрывает Фонд. И это – очень жаль, ибо Фонд свободы информации очень много сделал для блага нашей страны.
А. П.: В течение нескольких последних недель через «Солдатских матерей СПб» проходила информация о российских солдатах-срочниках, погибших или раненных в Луганской и Донецкой областях Украины. Есть ли у Вас какие-либо сведения, позволяющие судить о масштабах российского военного присутствия на Донбассе?
Э. П.: Документально подтвержденных сведений нет. У нас есть видеоряд, множество устных свидетельств, но, к сожалению, люди эти свидетельства не документируют. Много рассказов живых и, по крайней мере, Сергей Кривенко – директор правозащитной группы «Гражданин. Армия. Право» и Людмила Богатенкова - председатель Комитета солдатских матерей Ставропольского края, и ясделали запрос в следственные органы.
Поступили очень странные ответы, в том числе и по раненым солдатам. И по поводу этих «ответов» мы подаем в суд, потому что это - сокрытие очень важной для нашего общества информации. Поэтому мы можем только догадываться о масштабах потерь, и сейчас у меня идет переписка с женой одного военнослужащего, которая пишет, что на границе с Украиной скопилось очень много российских войск. «Это что – война?», – спрашивает эта женщина. Она в тревоге, потому что на границе с Украиной находится ее муж.Как-то странно, что у нас вся армия скопилась в полевых лагерях вдоль российско-украинской границы.
Зачем там нужно такое количество наших войск? Меня, например, очень беспокоит ситуация на границе с Казахстаном, где рядом скопление исламских фундаменталистов. А с Китаем граница, можно считать, пустая, хотя проблем там очень много.
А. П.: Насколько мне известно, Вам и самой доводилось побывать в Донецке после захвата города пророссийскими боевиками.Каковы Ваши впечатления от общения с местным населением?
Э. П.: Я была там три раза. Первый раз мы были с «доктором Лизой» – Елизаветой Глинка. Первый приезд абсолютно не был страшным. Мы прилетели в тот самый донецкий аэропорт. Да, нас допрашивали сотрудники СБУ, они спрашивали, зачем мы приехали, но я считаю эти меры нормальными.
Во второй раз ситуация была совсем другая – потому что мы пытались провести переговоры по поводу освобождения захваченных, встречались с представителями ДНР, так называемыми «министрами», которые произвели на меня очень странное впечатление. Они говорили, что они строят «Русский мир» и они будут везде, где есть русские люди, и что у них для этого есть все – и оружие, и средства. Откуда у них все это?
Здание администрации Донецка на расстоянии 300 метров окружено какими-то странными баррикадами. И везде – очень много оружия. Все это просто шокировало. И обычные люди просто обходили это место.Потом мы участвовали в переговорах с одним из командиров. И с его помощью Марианна Кацарова смогла освободить более 100 человек.
То есть, там постоянно идут какие-то групповые разборки, а обычные жители находятся в какой-то прострации. Во время нашего второго приезда там как раз была подготовка к выборам в «ДНР».
Могу сказать, что пропаганда там действует очень сильно, потому что когда разговариваешь с людьми – чего только не услышишь! Там, например, говорят: «вот американцы пришли», «где-то там сел самолет полный десантников-негров».
И все это на фоне поразительной бедности, вперемешку с флером агрессивной партизанщины. И полная дезадаптация. Полная! Все нормальные, здравые люди, с которыми мы разговаривали в первый приезд, к тому моменты уехали из города, поскольку им угрожали расправой. А те, кто остался – это или те, кто находился в совершенно безвыходном положении, или те, кто заинтересован в дестабилизации. Доктор Лиза вывозила детей, а взрослым привозила лекарства. Всем, кто был ранен. Поэтому эта гуманитарная миссия была достаточно эффективной.
В третий раз мы с правозащитниками были в Харькове с двухсторонней украинско-российской миссией, потому что мы все вместе хотим лишь одного – прекращения боевых действий. Мы хотим, чтобы мирных жителей не убивали, чтобы шли нормальные мирные переговоры.И вот, мы встретились в Харькове.
С нашей стороны была Элла Памфилова, а с украинской стороны приехала Валерия Лутковская– уполномоченный по правам человека в Украине. И целый день были весьма трудные переговоры между нашими Уполномоченными, которые пытались о чем-то договориться между собой. Но эффект все-таки был. Сейчас много говорят о том, что подобные миссии надо продолжать, но при этом присутствует полное недоумение, как это делать. У нас здесь такие творятся дела, что невозможно от них оторваться и поехать.
А. П.: С начала осени несколько известных деятелей российской оппозиции (в числе которых и петербургские гражданские активисты) выехали из России в различные страны Европы и объявили о желании остаться там на неопределённое время. К примеру, координатор коалиции «Демократический Петербург» Наталья Цымбалова еще в сентябре попросила убежища в Испании. А на этой неделе стало известно, что председатель «Лиги избирательниц» Татьяна Дорутина уехала в Литву. Чем Вы объясняете подобную тенденцию? И поддерживаете ли Вы контакты с теми, кто уехал на Запад?
Э. П.: С Натальей Цымбаловой мы знакомы несколько шапочно, но общаемся иногда в Facebook. А с Дорутиной мы как раз на Правозащитном совете очень активно обсуждали ситуацию по поводу наезда на «Лигу избирательниц». И адвокаты ей посоветовали уехать, потому что совершенно какая-то нелепая ситуация создалась вокруг ее организации. Непонятно, кто устроил обыски в ее офисе с изъятием компьютера, и какое конкретно обвинение собираются предъявить «Лиге избирательниц»?
Поэтому в целях безопасности Татьяны Дорутиной мы рекомендовали ей уехать. Надо сказать, что она – очень активный человек, но у нее есть проблемы со здоровьем. Сейчас она лечится в санатории, и, конечно, для нее тяжело бросать и свое дело, и петербургскую квартиру, где прошла вся ее жизнь.
Но мне хочется верить, что и наша страна, да и все мы со временем придем в норму. Мне хочется надеяться. Тем более, что во время церемонии вручения премии Егора Гайдара было очень много адекватных, здравомыслящих людей. Поэтому надо перетерпеть нынешнюю ситуацию, и помочь России найти выход из того нелепого тупика, в котором мы все оказались. И еще надо поддерживать друг друга.