<!-- IMAGE -->
В Вашингтоне в Центре Вудро Вильсона состоялось обсуждение итогов московского российско-американского саммита. В обсуждении приняли участие директор Института Кеннана Блэр Руббл, директор российских программ этого института Уильям Померанц и профессор международных отношений Университета Джорджа Вашингтона Генри Хейл.
Блэр Руббл считает, что на саммите США и Россия прояснили свои позиции и «согласились не соглашаться» по некоторым вопросам. По мнению господина Руббла, саммит не стал великой исторической вехой, однако изменил тон в отношениях между США и Россией и определил направление их развития – что само по себе является положительным результатом.
Уильям Померанц согласен с тем, что в тоне американо-российских отношений произошла «перезагрузка». По его мнению, теперь многое будет зависеть от дальнейшего развития деловых связей между двумя странами и от того, начнет ли работу двусторонняя правительственная комиссия, координаторами которой должны стать госсекретарь США Хиллари Клинтон и министр иностранных дел России Сергей Лавров.
По мнению господина Хейла, в обеих странах сейчас сложились более благоприятные, чем ранее, условия для улучшения отношений. В США не так давно прошли президентские выборы, как и в России, где период передачи власти от президента Путина к президенту Медведеву был непростым. Сейчас, когда этот период позади и до следующих выборов остается еще несколько лет, лидеры смогут уделить больше времени и внимания развитию российско-американских отношений.
После дискуссии Блэр Руббл ответил на вопросы «Голоса Америки».
Виктория Купчинецкая: Один из советников президента Обамы заявил, что встреча в Москве заложила новую философскую основу для американо-российских отношений. Как вы думаете, в чем заключается эта новая философия?
Блэр Руббл: Мне кажется, что саммите был сделан упор на прагматизм, взаимовыгодную вовлеченность обеих сторон, на поиск тех областей, в которых сотрудничество возможно. Стороны, во всяком случае, на время решили отложить обсуждение вопросов, по которым они не согласны. Так что новую философскую основу американо-российских отношений я определил бы как «взаимовыгодная вовлеченность».
В.К.: Что важнее – соглашения, которые были достигнуты на саммите, или те, которые на саммите достигнуты не были? Рамочное соглашение по стратегическим вооружениям или не решенный вопрос о размещении системы ПРО в Европе?
Б.Р.: Нельзя недооценивать значение рамочного соглашения о стратегических вооружениях, как это делают некоторые комментаторы. Это очень важный вопрос – речь идет об огромном арсенале ядерного оружия. Не нужно забывать, что эти две страны за 15 минут могут уничтожить весь мир. От полного отсутствия сотрудничества в этом вопросе США и Россия перешли к сотрудничеству. Был сделан шаг в сторону разоружения – небольшой, но очень важный шаг. Что касается размещения системы ПРО в Европе, то этот вопрос мне кажется больше политическим, чем стратегическим, потому что сейчас реальной опасности не существует, хотя она может появиться через шесть месяцев. Россия и США участвуют в грандиозном политическим спектакле вместе с Польшей и Чехией. И в какой-то момент эта тема может сама себя исчерпать.
В.К.: Как вам кажется, произошла реальная «перезагрузка» в американо-российских отношениях, или страны просто обменялись реверансами?
Б.Р.: Произошла «перезагрузка» тона в отношениях. Возникает вопрос: а насколько вообще важен тон? Россия и США не согласны по многим вопросам: взаимодействие России с соседями, ситуация в Иране, права человека. Эти противоречия являются серьезными, и разрешить их будет сложно. Но перемена тона в отношениях позволит совместно заняться решением других глобальных вопросов: здравоохранения, глобального потепления. Важно, чтобы США и Россия могли вместе работать. Так что перемена в тоне важна. Однако саммит в основном изменил именно тон отношений, а не их суть.
В.К.: Как вы расцениваете то, что президент Обама не обсуждал напрямую с президентом Медведевым и премьер-министром Путиным проблемы прав человека в России?
Б.Р.: Я был бы разочарован, если бы Обама вообще не затронул этих вопросов. Но он их коснулся – в своей речи в Российской школе экономики и во время пресс-конференции с президентом Медведевым. Просто Барак Обама – неконфликтная личность. У него другой стиль обсуждения сложных вопросов. Его стиль во многом отличается от стиля предыдущего американского лидера и вообще многих других американских президентов.
В.К.: Как вам кажется, что лучше для США – чтобы Обама установил личные дружеские отношения с Дмитрием Медведевым или с Владимиром Путиным?
Б.Р.: Конечно, дружба с президентом Медведвым не повредит. Но у меня создалось такое впечатление, что в России ничего не происходит без участия Владимира Путина. Обама нашел для Путина хорошую характеристику: премьер-министр защищает интересы России и совершенно не сентиментален. Для того, чтобы чего-то добиться, нужно, чтобы Путин поверил: это отвечает национальным интересам. Вообще мне кажется, что мы уделяем слишком много внимания личным отношениям лидеров. В какой-то момент Джордж Буш и Владимир Путин дружили – но на американо-российских отношениях это никак не отразилось. Путину и Обаме не обязательно быть друзьями, чтобы сотрудничать.
В.К.: Почему в России Обаму встречали не так тепло, как его обычно встречают в Европе и других странах? Почему он не стал в России «звездой»?
Б.Р.: На этот вопрос нет однозначного ответа. Россияне весьма скептически относятся к политикам вообще, хотят жить своей собственной жизнью, хотят, чтобы их оставили в покое. К тому же в российских СМИ о Бараке Обаме рассказывали очень сдержанно, не так, как в Европе. Жители России толком не знают, что он за личность, откуда он, не знакомы с его деятельностью. Так что у них нет оснований для особого энтузиазма. Возможно, тот факт, что он афроамериканец, тоже играет определенную роль – правда, я не могу сказать, в какой степени. Вообще, с настоящим энтузиазмом россияне относятся только к одному политику – Владимиру Путину. Отсюда и прохладное отношение к Обаме – ведь Обама и Путин очень разные, у них совершенно разные стили управления. Это еще раз подчеркивает несходство между Россией и Европой, где Обама весьма популярен.