История многих родовитых фамилий в России неразрывно связана с историей самого государства Российского. Но даже среди знатных родов Толстые-Милославские – род особый, древний. Упоминание о них встречаются и в письменах XIV-го века, и в летописях XVII-го, и в исторических хрониках XIX-го столетия. Воеводы, генералы, тайные советники, министры и, разумеется, писатели… Среди наших современников – проживающий в Англии историк и писатель Николай Толстой, который недавно приезжал в США. Сегодня он отвечает на вопросы Русской службы «Голоса Америки».
Елена Михайлова: Г-н Толстой, пожалуйста, вначале скажите несколько слов об истории вашей семьи.
Николай Толстой: Мои предки русские, причём все. Толстой – по-русски «толстый». Род наш знатный, хотя и не богатейший. Уже в XVIII-м веке в роду появились писатели. Первым был Пётр Андреевич Толстой – министр при дворе Петра Великого. Он вёл дневник – это был первый дневник в истории России. Вот и я писатель, и дочь моя написала книгу – так что традиция продолжается.
Е.М.: По каким делам вы сейчас в Америке?
Н.Т.: Дела семейные, встречи с друзьями... Еще одна причина – книга о моём отчиме. Его имя Патрик О’Брайен, он известный романист, автор книги «Хозяин морей», той самой, по которой два года назад в Голливуде был снят фильм с Расселом Кроу. Книги О’Брайена популярны во всём мире, так что я приехал с лекциями о своей книге, которая как раз о нём, Патрике О’Брайене.
Е.М.: Как часто вы бываете в России?
Н.Т.: Очень часто. У меня теперь два паспорта – русский и британский, и я был недавно в Москве на открытии музея эмиграции. Мэр Лужков сказал там правильные слова о том, что хорошо было бы собрать все архивы эмигрантов, покинувших Россию после революции. Свои архивы я оставлю этому музею.
Е.М.: Каково ваше отношение к современной России?
Н.Т.: Я полон надежды и опасений. Я помню, в каком состоянии тогда была страна. Теперь, как мне кажется, все поменялось. Тем не менее коммунистические идеи не изжиты, и я согласен с Солженицыным: пока не захоронят Ленина, дух коммунизма не покинет Россию.
Е.М.: Какими вы находите русских людей сегодня?
Н.Т.: Сейчас люди всё-таки другие. Ну, и времена другие – не советские. Конечно, жители бывшего Союза помнят всё получше меня: я ведь приезжал тогда как турист, наблюдал всё как бы со стороны, в контрасте с Западом, – улицы были серые, мрачные, лица неулыбчивые. Помню, вхожу однажды в гостиницу, а за мной пытаются проскочить несколько русских. Швейцар их грубо отогнал. Я тогда повернулся к нашему гиду из Интуриста и сказал: «Вот теперь я понимаю, зачем делали революцию: я, белоэмигрант, свободно вхожу в гостиницу, а они, советские граждане, у себя на родине, – не могут войти».
Е.М.: Теперь вопрос о вашей нашумевшей книге «Жертвы Ялты». Почему вы написали эту книгу?
Н.Т.: После окончания Второй мировой войны по одному из секретных соглашений в Ялте от 1945 года западные союзники согласились передать в руки Сталина советских граждан, которые оказались в Германии или на оккупированных территориях. Соглашение предусматривало выдачу не только власовцев и советских военнопленных, но и казаков, и узников лагерей. В общей сложности передано было 2,25 миллиона человек. Многие из них после этого были расстреляны, многие сгинули в ГУЛАГе… То соглашение со Сталиным, я считаю. было трагично и позорно. Материалы долго были засекречены.
Я провел много времени в английских, американских архивах, встречался и беседовал с участниками тех событий – с британскими офицерами, с казаками, бежавшими из лагерей, с солдатами, со всеми, кого я мог ещё найти. И когда вышла книга, в Англии разразился страшный скандал. Британцам было стыдно. Многие были на моей стороне. И в центре Лондона был сооружён памятник «жертвам Ялты» – кажется, это единственный монумент в Лондоне, поставленный из-за книги.
Е.М.: А над чем вы сейчас работаете?
Н.Т.: Я работаю над второй книгой об отчиме, Патрике О’Брайене. И другая тема, которой я интересовался всю жизнь, легенда о Святом Граале: в книге я объясняю само появление легенды. Это серьёзное исследование, и в нём, разумеется, совсем не то, что можно прочесть в поверхностных, глуповатых книгах типа «Код да Винчи».
Е.М.: Отличие правды от легенды?
Н.Т : Во-первых, конечно, никакой чаши не было, и легенда никак не связана с Христом и христианством. Истоки легенды – в язычестве. Очень интригующая история. Много об этом написано в старых книгах на уэльском и ирландском языках.
Е.М.: Вы читаете на этих языках?
Н.Т.: Да, я ведь изучал старинные тексты. Большое удовольствие, скажу я вам, читать самые ранние источники о прошлом в оригинале. Вообще я обожаю историю, меня привлекает возможность быть Шерлоком Холмсом в этой науке, открывать тайны.
Е.М.: Расскажите теперь о вашей дочери-писательнице. У неё была какая то романтическая история в жизни, не так ли?
Н.Т.: Моя дочь Александра – следующее поколение писателей в нашей семье. Она написала книгу о Шёлковом пути – прошла весь этот маршрут. Путешествие длилось почти девять месяцев, через всю Центральную Азию, шли на лошадях, верблюдах... Гидом её был чемпион Азии по верховой езде. Он стал её мужем. Очень интеллигентный молодой человек, романтичная история. Живут они в Москве. Я рад, что хотя бы часть нашей семьи вернулась в Россию. Все наши дети какое-то время жили в России, и все считают и чувствуют себя русскими.
Е.М.:Что для вас значит быть русским?
Н.Т.: Для нас это очень важно. Фамилия наша известная. Россия так много страдала в ХХ-м веке. Нам, моему отцу, мне самому повезло: мы жили на Западе относительно комфортно. Сейчас мы можем что-то сделать для России. Мы не должны отказываться от нашего наследия и становиться иностранцами.
Е.М.: Да, но вы говорите дома по-английски?
Н.Т.: Да, и мне очень стыдно, что я и сейчас должен говорить по-английски. Жена – англичанка. Наш дом устроен на английский манер: «старая добрая Англия»…
Я по-своему люблю Англию, я люблю и страну, и ее историю, но при этом я чувствую себя русским. Я очень симпатизирую России.