Об участии молодежи в российских протестах
Действительно, «племя младое незнакомое» совершенно неожиданно, по крайней мере для меня, оказалось довольно политизированным. Путин стал несовместим с жизнью. Это ведь уже не высоколобые интеллектуальные протесты десятилетней давности, когда не было людей без высшего образования на Болотной и Сахарова, когда люди выходили за свободные выборы, за какие-то принципиальные вещи. Тут есть уже несовместимость: он просто чудовищно морально устарел, он мешает жить. И ощущение этой несовместимости путинской политики с жизнью дошло до молодых. Это уже настоящий конфликт – тектонический, возрастной. Дело тут уже не в каких-то либералах и либерализме. В этом, кстати, существенное отличие Путина от Байдена, который вроде постарше его будет, но при этом не чувствуется этого слома поколений.
О дворце Путина
То, что Путин – вор, уже стало общим местом. И мне кажется, что история с дворцом в Геленджике стала в каком-то смысле последней каплей. Тут ведь еще важна эстетика: то, что мы увидели, – это эстетика вора в законе. Дворец поражает не размером богатства, а стилистикой. Он уже не просто узурпатор: антидемократический, нелегитимный – вот эти все слова из либерального лексикона. Он просто какой-то Дед Хасан.
А еще меня поразила эстетика одиночества. Вот эта детская комнатка с машинками… Я подумал: как одинок в принципе должен быть человек! Этот огромный зал для стриптиза – это ведь тоже свидетельство тяжелого одиночества, это все очень неуютно. Этому человеку, видимо, совсем плохо живется. Вот если бы мне предложили махнуться жизнями с Путиным или с Навальным, я бы поменялся с Навальным, потому что Путину не позавидуешь – в такую ситуацию он себя загнал. Другое дело – он в эту ситуацию загнал всю страну.
В этом фильме вообще много символизма. И эта плесень, которая разъедает дворец, и многое другое. Историки подсказали еще одну ассоциацию – дворец Ирода Великого. Как известно, он всю свою жизнь строил дворец, так и не достроил его и был в нем похоронен. Это дворец царя Ирода, который непригоден для жизни, но пригоден для смерти. Живому человеку там места нет.
Это предназначено для среды, в котором богатство – непременный атрибут власти. Нужен золотой ершик, а то «пацаны не поймут».
Помните золотой батон Януковича? Он ведь не для того, чтобы его есть, – он для того, чтобы показать, сколько у тебя богатства.
О перспективах протеста
Я не думаю, что мы стоим накануне каких-то революционных перемен. Я довольно скептически к этому отношусь. Мне кажется, в 2011-2012 перемены были гораздо ближе и гораздо вероятнее, потому что было ощущение, что какая-то часть власти готова идти на компромиссы, готова идти на постепенное возвращение демократических механизмов.
А потом был Крым, Украина – и за это время Россия с Путиным загнала себя в чудовищный угол. Никакого выхода из него нет, я боюсь, что в 2012 был упущен последний шанс. После всего, что он наделал, ему не удастся «выйти на цыпочках».
Думаю, перемены придут не со стороны политического либерального протеста, нравственного протеста – они придут, когда все будет разваливаться. К сожалению, перемены придут со стороны какого-то экономического распада.
О Навальном
Я думаю, что Алексей Навальный ближайшие годы проведет в тюрьме. Он повысил ставки беспрецедентно, ценой своей судьбы. И этим, видимо, несколько ускорил развязку путинского режима.
А дальше остается запастись терпением. Я не имею в виду, что мы должны терпеть, – мы должны бороться, но понятно, что завтра все это не случится.
Навальный выбрал в качестве объединяющего мотива коррупцию, а не войны и убийства, потому что он популист, и популист очень сильный. Он верно и точно нашел болевую точку под названием «социальная несправедливость». Это болевая точка для больших масс, а не только для либералов, которые выходили за честные выборы. Навальный обращается к гораздо более широкой аудитории, к людям, изначально гораздо менее вовлеченным в политику.
О режиме Лукашенко и отмене чемпионата мира по хоккею
Я писал об этой проблеме довольно подробно во время сочинской Олимпиады. Нет никакого большого спорта вне политики – ни в России, ни где-либо еще. Физкультура может быть вне политики – я могу вне политики делать зарядку в лесу. А большой спорт – это всегда кусок пиара. Именно поэтому безнравственно давать такую поддержку, такую опору тоталитарным режимам.
Я вспоминал тогда берлинскую Олимпиаду 1936 – к чему привел этот эмоциональный подъем, это единение народа и власти, весь этот праздник спорта. Он привел к легитимизации Гитлера. А через два года были Судеты, а еще через три – Вторая мировая война. Я об этом писал за две недели до крымской авантюры, и когда аннексия случилась, это было прямым подтверждением. Нельзя давать такой подогрев тиранам. Убийца – он убийца и есть, в случае с Лукашенко безо всяких метафор. И слава богу, что отобрали чемпионат: пусть они с Путиным в его дворце в хоккей вместе играют, там есть площадка.
О белорусских протестах
Мирный протест оказался благородной, но плохой тактикой. Плевать они хотели на мирный протест. Эти негодяи понимают только силу. Это все детский сад: никуда Лукашенко не уйдет, и Путин никуда не уйдет.
Но надо, чтобы нелегитимность Лукашенко стала общим местом, чтобы стало понятно, что не стоит с ним садиться за один стол.
Об инаугурации Байдена
Самое главное, что ощущается, когда смотришь на это из России, – что машинка демократическая работает, что работает система разделения властей и независимого суда. Важно, что даже с таким экзотическим и очень экстремальным президентом, как Трамп, передача власти все же случилась. Это обнадеживающие вещи.
Особенно на фоне того, что происходит в России, на фоне нашей остановки времени, когда у власти двадцать лет один и тот же человек. Отличается и картинка самой инаугурации. Вспомните эти кадры, когда Путин едет по пустым улицам, а вокруг все зачищено. Это совершенно другой мир, совершенно другой воздух. Я пошутил, что страна, где государственный гимн на инаугурации президента исполняют с джазовыми «прихватами», – эта страна по определению свободная. И дай бог, чтобы Америка все испытания продолжала выдерживать.
