Наступает время для подведения итогов 2018 года. Какими они были для отношений Вашингтона и Москвы? Чего ожидать в году наступающем? На эти вопросы Русской службы «Голоса Америки» отвечает Уильям Хилл – автор книги «Нет места для России» («No place for Russia»), эксперт Института Кеннана в Вашингтоне, бывший глава миссии ОБСЕ в Молдове.
ДАНИЛА ГАЛЬПЕРОВИЧ: Что можно сказать о том, с чем подошли к концу года США и Россия в двусторонних отношениях? Что осталось по-старому, и что появилось нового?
УИЛЬЯМ ХИЛЛ: В целом, отношения США и России остаются плохими, хотя год был противоречивым. У некоторых членов администрации США были большие надежды на встречу Дональда Трампа и Владимира Путина в Хельсинки, где Россия сделала пару серьезных и пару не слишком серьезных предложений. Но война в Украине, особенно последнее развитие событий, продолжающиеся санкции, новые публикации о российском вмешательстве в американскую политику и соцсети во время президентских выборов 2016 года и после них, обсуждение этого вмешательства – все это оставило отношения в каких-то сферах в прежнем бедственном положении, а в каких-то сделало их еще более напряженными, с еще большими расхождениями между Вашингтоном и Москвой. Было бы, конечно, хорошо, если бы мы выскочили из этой колеи, когда США и их союзники рассматривают действия России как угрозу, а Россия перестала обижаться на Запад и изображать действия западных стран, например, санкции в ее отношении, как неспровоцированные и несправедливые.
Кое-что новое есть, и оно не вдохновляет: Москва предложила продление договора СНВ-3, но это пока не нашло отклика в Вашингтоне, тут еще не определились по этому поводу. Сюда же можно отнести и еще более серьезную новость: США предъявили России обвинения в нарушении Договора о ракетах средней и меньшей дальности и предупредили, что намерены из него выйти. Это может произойти 4 февраля, так как США дали России 60 дней (чтобы доказать, что она не нарушает договор РСМД – Д.Г.). Именно решение выйти является новым, хотя обвинения звучали уже давно. Из-за этого мы встречаем 2019 год с гораздо большей неясностью в вопросах стратегической стабильности и вооружений.
Д.Г.: Говоря о 2019 годе – чего вообще нам от него ждать в отношениях США и России? Вы уже упомянули сложности с договорами, в США в полную силу начнется президентская кампания, скорее всего, также сопровождаемая опасениями по поводу вмешательства – что еще?
У.Х.: Эти отношения окажутся под серьезным давлением. На этой неделе Сенат опубликовал два доклада о манипуляциях социальными сетями, осуществляемых Россией в ходе избирательной кампании 2016 года и после нее.Я думаю, что подобной информации и докладов по этой теме будет появляться еще больше, и при том, что теперь демократы контролируют Палату представителей, все это будет представлено вниманию общественности на слушаниях в Конгрессе или в ходе расследований. Это породит проблемы, с которыми придется столкнуться и Москве, и Вашингтону. Вопрос – какого рода давление Вашингтон намерен оказать на Москву, и на какую реакцию Москвы он рассчитывает?
У меня нет оптимизма по поводу того, что Вашингтон получит от Москвы удовлетворяющий его ответ. Также есть региональный фактор: две предвыборные кампании будут в Украине, в Верховную Раду – весной, и президентская – во второй половине года. Они могут повлиять на вопросы, связанные со статусом Крыма, Донбасса и, после недавних событий, на статус Азовского моря. И это может повлиять на американские и европейские санкции против России. Мы видим, что европейцы уже продлили свои санкции, но будут ли новые? В Конгрессе США уже есть их проекты. Как я уже сказал, вопрос об СНВ-3 будет обостряться, Москва хочет переговоров по этому договору и ДРСМД, но нет уверенности, что они состоятся, а если состоятся, то неясно, насколько будут успешными. Большинство всех этих вызовов будут способствовать обострению отношений, а не их смягчению.
Д.Г.: Какова была ваша реакция на те доклады для Сената о российских действиях в соцсетях, о которых вы упомянули?
У.Х. Я читаю российские издания, и было видно – и из официальных комментариев, и из неофициальных публикаций – что в 2013-2014 годах важные люди в среде российских силовиков, такие, как начальник генерального штаба российской армии Герасимов, считали, что действия Запада в отношении России и соседних с ней стран представляли собой угрозу для России, если не атаку на нее, и действовали, исходя из этого понимания. И можно было видеть – как по действиям ГРУ, так и по активности «Агентства интернет-исследований» – что все это в 2014-2015 годах набирало обороты. К 2016 году российская активность была уже очень основательной. Я не исключаю того, что какие-то моменты во всем этом преувеличены, общество это обсуждает. Но в основном ясно, что такая активность существует, и что власти России представляют ее как ответ на действия Запада. Я не уверен, что принимаю такое объяснение, так же, как и заявления на Западе о том, что это - колоссальная атака и вообще конец света. Но это – вмешательство в политическую жизнь США и наших западных союзников, и чтобы улучшить отношения Вашингтона и Москвы, это вмешательство должно быть прекращено.
Это также является частью общей темы о том, что допустимо и недопустимо в киберсфере, темы, которая беспокоит вообще всех. Нам нужно услышать от Москвы, кроме постоянных отрицаний, что-нибудь еще. В Вашингтоне должны быть готовы к переговорам по этому вопросу, но начаться все это должно со смены подхода в Москве.
Д.Г.: В этом году у вас вышла книга с мрачным названием «Нет места для России» («No place for Russia»). Как должен выглядеть мир, в котором нашлось бы место нынешней России, и какой должна была бы быть Россия, чтобы найти себе место в нынешнем мире?
У.Х.: Я заканчиваю эту книгу фразой от том, что мы должны найти путь к построению миропорядка с учетом той России, которая есть сейчас, а не той, которую мы бы хотели видеть. И если говорить о том, до какой степени США могли бы желать политических изменений внутри самой России и поддерживать их – нам стоит признать, что мы, конечно, можем иметь свое видение того, какова должна быть эта внутренняя политика, но не наше дело ее определять, и нам нужно быть гораздо более аккуратными в том, чего мы хотим и как мы этого добиваемся. С другой стороны, мне кажется, что Россия нам нужна, не только США, но и другим странам – в мировых организациях, таких, как ООН, ОБСЕ, Совет Европы. Это слишком большая страна, чтобы во всем этом не участвовать, чтобы легко быть оставленной за бортом – я сейчас говорю о ее территории, населении и ресурсах.
И там же, в книге, я пишу о том, что если Россия все же будет оставлена за бортом, то в самой России могут решить нанести ущерб нынешнему миропорядку. Но привлечь Россию к какому-либо осмысленному сотрудничеству можно лишь в случае того, если последует первый шаг в виде признания Москвой последствий ее поведения в мире. Это, кстати, не означает, что Москва должна за это поведение покаяться. Но Россия должна понять, что, вторгшись в Грузию в 2008-ом, вторгшись в Украину и аннексировав Крым в 2014-ом, она заставила нервничать всех своих соседей, даже если сама Россия говорит, что все они неправы в их интерпретации российских мотивов и действий. Если нынешняя или будущая администрация в Москве примет это в расчет и покажет соседям, а также партнерам вроде США и других западных стран, что она понимает эту озабоченность, то это стало бы первым шагом к [созданию такой] обстановки, когда мы по-прежнему будем расходиться по важным вопросам в области безопасности, но не будем считать эти расхождения угрожающими или указывающими на злобные намерения.
