Следственный комитет Российской Федерации начал допросы свидетелей преступлений германских войск во время Второй мировой войны на оккупированных территориях СССР. С учетом того, что речь идет о событиях более чем 75-летней давности, повестки рассылаются людям преклонного возраста.
Эти действия СК совпали с 75-й годовщиной начала Нюрнбергского процесса над нацистскими преступниками. Поэтому председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин отметил, что расследование по преступлениям вермахта, СС и коллаборационистов должно вестись по «нюрнбергскому принципу неотвратимости наказания». Кроме того, Бастрыкин считает необходимым закрепить факт «геноцида советского народа» в годы войны.
Некоторые действия в этом направлении уже предприняты: в конце октября этого года Солецкий районный суд Новгородской области признал геноцидом массовые убийства мирных жителей нацистами в деревне Жестяная Горка в 1942-1943 годах. По данным следствия, тогда оккупантами было расстреляно не менее 2600 местных жителей.
Впрочем, данная инициатива СК вызывает немало вопросов, о чем говорят эксперты, с которыми побеседовала корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Заместитель председателя партии «Яблоко», депутат городского Законодательного собрания Санкт-Петербурга Борис Вишневский напомнил, что преступлениям нацизма была дана адекватная оценка в Нюрнберге и никто кроме «маргиналов с людоедским мышлением» не сомневается в ее справедливости. «Я плохо понимаю, какие новые свидетельства нацистских преступлений можно отыскать через 75 лет после победы – тем более, что на государственном уровне никто никогда не реабилитировал нацистских преступников. Более того – не возникало даже тени сомнения в том, как нужно относиться к этим событиям», – констатирует политик. Он подчеркивает, что не усматривает целесообразности в действиях СК: «Мне трудно предположить, что нового могут сообщить о нацистских преступлениях крайне пожилые люди. Хотя, возможно, кто-то из них еще может что-то вспомнить. Но если Следственный комитет действительно интересуется ускользнувшими ранее деталями, то следовало бы с тысячами извинений спросить у ветеранов, нельзя ли прийти к ним домой или поговорить с ними по телефону. Но вместо этого им направляются повестки на допросы, что с моральной точки зрения просто чудовищно».
Сомнительной представляется Вишневскому и формулировка «геноцид советского народа». «Геноцид всегда направлен на уничтожение конкретной расовой, национальной, этнической или классовой группы. Такие факты многократно имели место в действиях нацистов, и, опять-таки, им была дана соответствующая оценка. Но такое понятие, как “новая общность – советский народ” существовало только в советских учебниках истории. Нацисты ставили целью уничтожение евреев и цыган, осуществляли зачистки оккупированных территорий, могли ставить своей задачей уничтожение целых городов. Но нигде и никогда, насколько мне известно, не ставилась задача уничтожения всех, кто жил на территории Советского Союза. По крайней мере, ни Нюрнбергский трибунал не сказал об этом ни слова, ни советские представители не ставили вопрос таким образом», – пояснил эксперт.
Сходное мнение высказал научный сотрудник общества «Мемориал» Никита Петров. По его словам, новая инициатива СК, это – имитация кипучей деятельности, связанная с обеспечением информационного сопровождения некой политической кампании. «Выглядит это нелепо и бессмысленно. По той просто причине, что осталось очень мало очевидцев зверств нацистов и эти люди уже мало что помнят. Но это еще и аморально, потому что вызов на допрос и унизителен, и, с моей точки зрения, находится за пределами здравого смысла. Ведь те, кого вызывают на допрос – это очень старые люди, и относиться к ним нужно с особым уважением», – говорит историк.
Петров напоминает, что после войны было проведено множество расследований по фактам преступлений нацистов, в том числе и на территории СССР. И все материалы этих расследований находятся в свободном доступе: «Мы можем их анализировать и дополнять последующими расследованиями. Но сегодня в этом нет никакого смысла, поскольку и в немецких и в российских архивах полно документов об этих преступлениях. И то, что происходит сегодня – это не что иное, как кампанейщина, причем весьма дурного свойства, ибо она не щадит чувства ветеранов».
Неуместной собеседник «Голоса Америки» считает и формулировку «геноцид советского народа»: «Сегодня бывший “советский народ” сидит по национальным квартирам, а на месте СССР образовалось 15 независимых государств – членов Организации Объединенных Наций. И мне непонятно, какой сегодня имеет смысл говорить об искусственной, и на самом деле никогда не существовавшей конструкции “историческая общность – советский народ”. Поэтому мне кажется, что в Следственном комитете просто забыли, в какую эпоху мы живем, и какую историю прошла наша страна».
Историк советует Следственному комитету оставить «имитацию кипучей деятельности» и заняться настоящим делом. А именно: «То, что так и не было сделано, – расследование сталинских преступлений и вообще преступлений советской эпохи. Потому что речь идет о миллионах жертв, об убитых советским режимом своих же гражданах. Это были и расстрелянные, и погибшие в лагерях. Подавляющее большинство из них реабилитировано, но надо назвать и виновных в этом. Должен быть создан персональный реестр виновников советского террора».
С этим согласен и Борис Вишневский. «Все документы в архивах ВЧК – ОГПУ – НКВД – КГБ о ленинском и сталинском терроре есть, можно даже никого не вызывать на допросы. Если кто-то еще может свидетельствовать о сталинских преступлениях, надо очень вежливо спросить, хотят ли они этого. Ведь это тоже очень пожилые люди, самым младшим из них уже должно быть за 70 лет. Но повторю: есть все необходимые факты и доказательства для того, чтобы дать оценку этим преступлениям и хотя бы посмертно реабилитировать всех пострадавших. И хотя бы посмертно признать палачей палачами, а преступников – преступниками. Но такой задачи не ставится, и, боюсь, до смены власти ставиться не будет», – констатирует Вишневский.
Адекватная оценка преступлениям сталинского режима дана в ряде соседних с Россией стран, в частности – в Латвии, о чем в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» рассказал историк и политический обозреватель Марис Зандерс (Māris Zanders). «У нас осталось мало “белых пятен” в этом смысле. Расследования этих преступлений шли волнообразно – вначале были материалы о преследованиях, которые против мирных жителей устраивал НКВД вместе с местными приспешниками. А потом к этому прибавились расследования о действиях регулярных частей Красной армии. Так что данная тема уже хорошо изучена, и как ни странным может показаться – не слишком интересна. У нас на повестке дня сейчас другие вопросы», – поясняет эксперт.
Что же касается моральной оценки, то с ней, по мнению Мариса Зандерса, в Латвии все несколько сложнее: «Это же была классическая ситуация, когда брат воюет против брата. Были же и “красные латыши”. Поэтому относиться к таким оценкам исторических событий нужно деликатно. Я считаю, что лучше всего – собраться всем за одним столом и помянуть павших с обеих сторон. Поэтому к чекистам в Латвии отношение однозначное, а вот на красноармейцев никто особенно не нападает».
Подытоживая сказанное, латвийский эксперт отмечает, что события, связанные со Второй мировой войной в его стране, во многих отношениях считаются «перевернутой страницей». «Но что касается репрессий перед войной и после войны – эти страницы еще не раскрыты, и по этим событиям уточняются некоторые аспекты, появляются неизвестные ранее факты. Например, в последние годы появились данные о том, как сотрудники НКВД преследовали православных священников и белых эмигрантов в Латвии. Ранее мы занимались в основном своими жертвами, а до русских у нас руки не доходили. И простить тех, кто совершал такие преступления, – об этом вопрос у нас не стоит. Тем более, что ответственные за эти преступления в них не покаялись», – подчеркивает Марис Зандерс.
Научный сотрудник Варшавского университета Марек Радзивон (Marek Radziwon) обратился к событиям конца августа – сентября 1939 года, то есть – к непосредственным последствиям пакта Молотова – Риббентропа. «Тогда в лагерях Козельска, Осташкова, Старобельска оказалось около 40 тысяч польских военнопленных, в основном – офицеров. Из них почти все были убиты в Харькове, Катыни и Твери. Но этот факт из всех преступлений сталинского режима и Красной армии – самый известный. Все документы уже раскрыты, и когда глава Росархива Рудольф Пихоя привозил их от президента РФ Ельцина президенту Польши Валенсе, можно было увидеть подписи Сталина и тогдашнего политбюро. Так что здесь все ясно, хотя военная прокуратура Российской Федерации закрыла это дело», – отмечает польский историк.
Вторым последствием пакта Молотова-Риббентропа стала массовая депортация жителей восточных воеводств Польши в Среднюю Азию, напоминает Радзивон. Тогда высылке подверглось порядка 330 тысяч семей – правда, впоследствии в большинстве своем они смогли вернуться в Польшу.
Что же касается событий последних месяцев Второй мировой войны, то здесь Марек Радзивон упоминает о действиях Красной армии против польских партизан и Армии Крайовой. «И, естественно, мы считаем преступлением август 1944 года, когда Красная армия стояла на правом берегу Вислы и смотрела на подавление Варшавского восстания немцами», – напоминает собеседник «Голоса Америки».
Он отмечает также, что все эти преступления расследованы в Польше научном уровне – о них написаны исторические и публицистические статьи и книги. «Но никому в голову начать предпринимать какие-то юридические действия, или считать это инструментов в международных отношениях. Это – занятие для историков, но не для прокуроров»,. –подчеркивает Радзивон.
Еще один аспект – пот поводу которого, по его словам, согласия между Польшей и сегодняшней Москвой не предвидится, – это демонтаж некоторых памятников советским военачальникам. «Это происходит не только в Польше, но также в Литве, Латвии, Эстонии, Чехии и некоторых других странах бывшего соцлагеря. Некоторые из этих памятников градоначальники убирают. Но есть одно очень важное и понятное исключение, которое Кремль упорно не замечает, или, скорее, делает вид, что не замечает. Это ни в коем случае не касается кладбищ, т.е. тех мест, где лежат останки советских солдат, а только монументов, которые были поставлены в ПНР еще в 50-е годы… Речь идет исключительно о символических и пропагандистских памятниках», – резюмирует польский историк.
