В очередную годовщину трагедии, которую в мире теперь называют просто «11 сентября» — годовщину теракта, когда захваченные террористами самолеты врезались в башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и здание Пентагона, теракта, унесшего жизни почти 3000 человек – мало кто вспоминает, что президент России Владимир Путин, тогда еще работавший в должности меньше половины своего первого срока, первым из мировых лидеров позвонил своему американскому коллеге Джорджу Бушу, выразил соболезнования и предложил помощь.
Это были не пустые слова: Россия согласовала с западными странами техническую и организационную помощь военной кампании в Афганистане, спокойно отнеслась к размещению американских сил в Средней Азии, серьезно сблизилась с НАТО вплоть до обсуждения возможности участия российских представителей в заседаниях Альянса.
За 13 лет все в этих контактах развернулось в обратную сторону: представители российского Министерства обороны рассуждают о США и НАТО как вероятных противниках России, Москва соревнуется с западными столицами за военное влияние на центральноазиатские страны, о союзнических отношениях уже не говорит никто. Апрельский эпизод с полетами российских военных самолетов над американским эсминцем в Черном море в точности напоминает подобные инциденты в годы «холодной войны».
Что произошло за эти 13 лет с момента терактов в США, куда делась атмосфера сочувствия и доверия, которая существовала между Москвой и Вашингтоном в 2001 году, несмотря на то, что правозащитники уже тогда критиковали Владимира Путина за гибель мирных жителей в Чечне и зажим свободы слова в Москве?
«Голос Америки» обратился к двум политологам — американскому и российскому — с просьбой дать оценку этим переменам.
Дмитрий Тренин: сменщик Путина не будет податливее в отношении США
Директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин, оценивая в интервью «Голосу Америки» нынешнее состояние российско-американских отношений, говорит, что «порушены старые иллюзии и надежды, и Россия вступила явно в совершенно новый период взаимоотношений с Соединенными Штатами».
«Россия отошла от прежней нацеленности на интеграцию в расширенный Запад и пытается позиционировать себя как самостоятельный центр силы, причем, настаивает на равноправных взаимоотношениях этого центра силы с США. Вашингтон не готов признать особые интересы России за пределами ее границ, и это будет предметом спора и противостояния. Так что, прежде чем установится какой-то новый баланс отношений, я думаю, России и Америке придется довольно долго спорить», — полагает эксперт.
По словам Дмитрия Тренина, «хотя Владимир Владимирович, видимо, настроен работать долго, но и любой сменщик Путина не будет мягче и податливее в отношении Соединенных Штатов».
«В России сегодня главное направление развития — это становление национального государства, а национальное государство невозможно без определенной толики национализма. Национализм очень часто отталкивается от противостояния с другими странами, а для России сегодня единственная страна, от которой можно отталкиваться, — это Соединенные Штаты», — делает вывод директор Московского центра Карнеги.
Чтобы в будущем Москва и Вашингтон смогли бы хоть немного вернуться к прежнему характеру отношений, по мнению Дмитрия Тренина, «нужно исключить дальнейшее ухудшение отношений, потому что мы дошли до опасной черты, и за этой чертой действительно стоит прямое, непосредственное столкновение России и Америки».
«В течение какого-то времени будет трудно говорить о новом статус-кво в отношениях, потому что статус-кво а самом деле только создается, и он создается в противодействии. Сотрудничество при этом сохраняется на ряде довольно важных направлений, таких, как Иран, Ирак, и противодействие экстремизму в целом», — отмечает Дмитрий Тренин.
Уильям Хилл: поворотным пунктом были опасения Москвы относительно «цветных революций»
Эксперт Вилсоновского центра Института Кеннана, бывший глава Европейского отдела «Голоса Америки» и дипломат в ранге посла Уильям Хилл в интервью Русской службе «Голоса Америки» вспоминает: выразив 13 лет назад соболезнования Америке, российские официальные лица говорили, что в Чечне они воюют, как раз, против таких же террористов: «Да, это правда, что Путин был первым из мировых лидеров, выразивших поддержку Джорджу Бушу-младшему, и тогда же российские чиновники говорили, что те, кто подозреваются в организации атаки на США, связаны с группами, против которых Россия воюет на Северном Кавказе».
«В течение многих лет российские представители утверждали, что они пытались предупредить или даже предупреждали США о враждебности этих групп, хотя и не сообщали никакой действенной оперативной информации. И сейчас, несмотря на явное отчуждение между Москвой и Вашингтоном, некоторое сотрудничество продолжается, в частности, российские представители делились информацией о братьях Царнаевых, ответственных за взрыв на Бостонском марафоне», — говорит Уильям Хилл.
Эксперт считает, что поворот в отношениях России и США и нарастание отчуждения между руководством двух стран начались с так называемых «цветных революций»:
«На мой взгляд, настоящие разногласия начались после того, как Москва заподозрила Запад во вмешательстве в процессы, происходящие в странах так называемого ''ближнего зарубежья''.
''Революция роз'' в Грузии, участие Запада в том, что Молдова ответила отрицательно на ''план Козака'' по Приднестровью, ''Оранжевая революция'' в Украине, ''Революция тюльпанов'' в Киргизии были событиями, в которых интересы России — а мы помним, как Дмитрий Медведев в августе 2008 года заявил о ''сфере привилегированных интересов России'' — пересеклись с интересами США и их союзников в регионе бывшего СССР», — рассказывает Уильям Хилл, возглавлявший миссию ОБСЕ в Молдове в конце 90-х - начале 2000-х годов.
При этом, как отмечает дипломат, Москва критиковала Вашингтон за начало кампании против Саддама Хуссейна в 2003 году, но это отношений не испортило:
«В мае 2003-го года Путин принимал Буша в Петербурге в связи с 300-летним юбилеем города, и несмотря на разногласия по Ираку, они нормально общались. Для Путина, очевидно, важнее было то, что происходит у него на границах, нежели в Ираке».
