Голос Америки: Руслана, мы говорим, когда в Украине уже вечер. Сегодня Сергей выходил на связь?
Руслана Волынская: Нет, не выходил. Пока не выходил. Я постоянно жду, когда он напишет. Постоянно должна быть в сети, чтобы хоть отслеживать его появление. Бывает такое, что он по 3-4 дня не выходит на связь. Сложно описать, что я чувствую. Мои мысли сейчас только вокруг новостей из Мариуполя, о том, что он жив-здоров. Иногда он просто присылает “плюсик” и все, без подробностей. И я выдыхаю на определенный период, до следующего сообщения.
Г.А.: А поговорить бывает возможность?
Р.В.: Это может быть раз в две недели, на пару секунд. Он звонит, чтобы услышать меня, голос сына. И все.
Г.А.: Он о многом рассказывает?
Р.В.: Нет, практически все я узнаю из новостей. Меня уже не раз журналисты спрашивали, знаю ли я какие-то подробности, что сейчас происходит на “Азовстали”. Но нет, он говорит просто: жив, здоров, все в порядке. И только от других источников я узнаю, что там все очень сложно, очень тяжело. Много раненых, много тяжело раненых, погибших. Проблемы с едой и водой. Я на данный момент, честно, не знаю, что они едят и сколько раз они едят. Один раз в день? Раз в два дня?
Г.А.: Ты поддерживаешь связь с другими родственниками морпехов?
Р.В.: Да, но наше общение сводится к вопросу-ответу: “Твой выходил на связь? А твой? Да, выходил. Слава Богу!” И так мы друг через друга узнаем, что с другими все тоже в порядке. Один вышел на связь – спрашиваем про всех.
Г.А.: Вы говорили о возможности полномасштабной войны до 24 февраля, Сергей готовил тебя? Как началось твое утро тогда?
Р.В.: Началось оно, как у всех, со взрывов. Проснулись, услышали, потом позвонил Сережа со словами: “Собирайся, война началась”. Мы в принципе обсуждали, что к подобному надо готовиться. Документы привести в порядок, собрать вещи первой необходимости. Грубо говоря, я 8 лет живу в войне, потому что каждая его командировка – это переживание. И я думала, что морально буду готова к такой ситуации. Но масштаб оказался намного больше, чем я предполагала.
Г.А.: Ты говоришь, он позвонил – то есть 24-го он уже был на ротации?
Р.В.: Да, он уехал за две недели до этого. Я знала, куда он едет, и что направление не самое лучшее. И в принципе для меня это было привычно, но вот эта вся обстановка на фоне новостей, конечно, переживаний становилось больше, и я постоянно спрашивала его: что-то будет? И он до последнего дня отвечал: не переживай, все будет хорошо, у нас все под контролем. Он просто такой человек, он никогда лишний раз не заставит меня переживать.
Г.А.: И о том, что он будет записывать видеообращение с призывом спасти защитников “Азовстали”, он тоже ничего не рассказал?
Р.В.: Сказал, что я все увижу сама.
Г.А.: С конца апреля командир Волынский постоянно говорит, что им уже нужна помощь мировой общественности.
Р.В.: Да, они надеются на процедуру “экстракшн”, на то, что третье государство возьмет на себя ответственность эвакуировать их с условием, что они будут находиться на территории этой страны до окончания боевых действий.
Г.А.: На такой вариант должна согласиться Россия, Сергей верит в это?
Р.В.: Когда люди находятся в ситуации, когда каждый час жизни - это за год жизни, когда они думают, будут ли они живы через час или нет, то они будут надеяться даже на сверхъестественное. Как, например, помощь Илона Маска, к которому недавно обратился Сережа. Он, как командир, в первую очередь несет ответственность за своих бойцов и переживает, чтобы решение нашлось как можно быстрее. Потому что раненые с каждым днем становятся погибшими.
Г.А.: Это обращение он записал почти месяц назад, и пока решения нет…
Р.В.: Поэтому я и обращаюсь к президенту США Джо Байдену, к президенту Турции Реджепу Эрдогану, к премьер-министру Великобритании Борису Джонсону, к лидерам Евросоюза, к папе римскому, к Илону Маску: спасите моего муже, спасите ребят из “Азовстали”. Счет идет на минуты, и каждая минута стоит человеческой жизни. Я бы также хотела обратиться к людям: если есть возможность, выходите, кричите, распространяйте информацию. Чтобы никто не забывал, что на планете Земля есть одно такое место, где выжить практически невозможно. Но ребята выживают и держатся из последних сил. Они многое сделали, очень многое сделали и они еще многое сделают. Для всех нас, для Украины. Надо только вытащить их оттуда.
Г.А.: А что ему пишешь ты?
Р.В.: Я ему всегда повторяю, что я дождусь. И мы воплотим в жизнь все, о чем мечтаем. Он каждый раз перед отъездом говорит: “Я ненадолго, я быстро справлюсь и вернусь”. В этот раз затянулось это “быстро”. Мы ждем его очень сильно, мы верим, он вернется живым и здоровым. Он обещал.
