После переговоров советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона с президентом России Владимиром Путиным сам Болтон был достаточно сдержанным в оценках: по его словам, США «не ожидают каких-то конкретных результатов от этой встречи, так как уже очень давно не было официального саммита руководителей наших двух стран».
Кроме того, Джон Болтон заявил, что вопрос о взломе компьютеров в США российскими хакерами обязательно будет поднят в будущем разговоре Трампа и Путина, а санкции против России, введенные после российской аннексии Крыма и вмешательства в американские выборы, сохранятся.
Кремль также прокомментировал встречу Болтона и Путина и будущий саммит: помощник президента России по международным делам Юрий Ушаков заявил после встречи, что предстоящий саммит лидеров США и России «может дать хороший импульс развитию отношений двух стран», а по его итогам «президенты могут договориться о совместном заявлении, которое могло бы обрисовать дальнейшие шаги двух сторон и в плане улучшения двусторонних отношений».
Эксперт «Атлантического совета», бывший посол США в России и заместитель генерального секретаря НАТО Александр Вершбоу (Alexander Vershbow) проанализировал возможные результаты набирающих силу контактов Белого дома и Кремля в интервью Русской службе «Голоса Америки».
Данила Гальперович: Каковы, по-вашему, намерения Дональда Трампа в отношении его встречи с Владимиром Путиным, которая сегодня была анонсирована уже наверняка?
Александр Вершбоу: Похоже, что саммит «Трамп-Путин» состоится после саммита НАТО. Меня позабавило то, что Юрий Ушаков назвал предстоящую встречу двух лидеров «самым значительным событием лета» – я думаю, что как раз саммит НАТО мог бы посоревноваться за это звание. Как бы то ни было, намерения пока неясны.
Я думаю, что это хорошо, что Болтон отправился в Москву для встречи с Путиным, потому что встречи двух президентов должны быть хорошо подготовлены. Но по-прежнему остается много вопросов насчет того, достижимо ли решение хоть каких-то проблем, учитывая то, как далеки мы от согласия по таким вопросам, как украинский кризис, нарушения Россией договора РСМД, ее продолжающиеся попытки отодвинуть США в сторону в Сирии. Поговорить всегда хорошо, но я подозреваю, что общих позиций там мало.
Д.Г.: Какой результат все же может быть достигнут по итогам этого саммита?
А.В. Мне кажется, что может быть предпринято несколько шагов для уменьшения риска в наших отношениях при повысившейся военной активности России в последние четыре года. Опасные пролеты на близких курсах наших военных самолетов; неопределенность, возникающая после давления России на ее соседей, включая страны Балтии – я бы тут высказался за некоторую деэскалацию, чтобы мы могли лучше управлять этим соперничеством.
Также, саммит – это возможность оценить глубину наших расхождений по важным вопросам и, я надеюсь, убедить президента Путина, что поведение России в таких регионах, как восточная Украина и оккупированные области Грузии должно измениться, если мы собираемся иметь основательное улучшение наших отношений.
Д.Г.: Может Москва как-то помочь Трампу в его усилиях по денуклеаризации Северной Кореи?
А.В.: Да, со стороны Москвы могут последовать поддержка и сотрудничество, если эта денкулеаризация продвинется вперед. Северной Корее понадобятся для этого экономические стимулы, потому что опыт показывает, что из одного альтруизма они на такое не пойдут. Российская поддержка каких-то инфраструктурных проектов, таких, например, как железная дорога из Южной Кореи в Россию, проходящая по территории Северной Кореи, газопроводы, другие вложения в северокорейскую экономику со стороны российских компаний могли бы быть частью того, что подвигнет Ким Чен Ына к полному ядерному разоружению.
Д.Г.: Прежние администрации США отвергали подход к внешней политике с прямым указанием «зон влияния», который, как многие считают, исповедует Владимир Путин. Может ли он в таком подходе найти понимание у Дональда Трампа?
А.В.: Да, возможно, Путин бы этого хотел. И я опасаюсь того, что президент Трамп готов признать вопрос о принадлежности Крыма «улаженной проблемой», тогда как в глазах наших союзников по НАТО и всего международного сообщества это отнюдь не «улаженная проблема». Согласно международному праву, Крым – это часть Украины, как это четко было подтверждено Генеральной Ассамблеей ООН в 2014 году, и с тех пор в этом не произошло никаких изменений. Были процитированы слова Трампа о том, что Крым принадлежит России, потому что там большинство людей говорит по-русски – ну, тогда, согласно этому критерию, и Брайтон-Бич принадлежит России, а также Одесса и прочие русскоязычные места в других странах.
Это не может быть основанием для какого-либо реального прогресса, но я действительно опасаюсь, что Трамп может вдохновить Путина на вывод о том, что США готовы перекроить с ним Европу по «сферам влияния», что было бы огромным шагом назад. Это было бы шагом назад даже по сравнению с временами Леонида Брежнева, который подписал Заключительный акт в Хельсинки в 1975 году, подтвердивший суверенитет каждого европейского государства.
Д.Г.: Кстати, на фоне разговоров о том, что Трамп и Путин встретятся в Хельсинки – могут ли договоренности между ними быть объявлены «новым Хельсинкским актом»?
А.В.: Символизм в данном случае будет очень тонким. Конечно, если встреча будет на самом деле означать расставание с «принципами Хельсинки», то это вызовет большую тревогу у европейских стран, опасающихся проявлений реваншизма со стороны России. С другой стороны, если встреча подтвердит приверженность принципам Хельсинкского акта, как когда-то Парижская Хартия или Основополагающий акт НАТО-Россия, то, может, все повернется к лучшему. Хотя, если бы я делал ставки, то, скорее, поставил бы на первый вариант.
Д.Г.: Вы – бывший заместитель генерального секретаря НАТО, и мы сейчас видим очевидные трения между США и другими членами альянса после заявлений Белого дома о недостаточности финансовых вложений со стороны Европы в этот оборонный союз. Видите ли вы здесь опасность ослабления НАТО, и какими вы видите многосторонние отношения США-НАТО-Россия?
А.В.: Хорошо, что, как я уже сказал, саммит Трампа и Путина состоится после саммита НАТО. Встреча в Брюсселе будет возможностью для наших союзников обсудить с президентом Трампом его планы на разговор с Путиным, дать ему советы и изложить свои те пункты, которые вызывают у них озабоченность. В частности – что нельзя идти на компромиссы по принципиальным вопросам, например, по вопросу суверенитета и территориальной целостности Украины.
Сейчас прогнозы по поводу этого саммита НАТО, скорее, пессимистические, потому что есть опасность, что президент США опять сконцентрируется на критике союзников за недостаточные расходы на оборону (что не совсем правда, улучшения там заметны), и что он, по существу, уйдет от прежней лидирующей роли США в Североатлантическом блоке, что было бы подарком Путину. Конечно, хорошо проконсультироваться с союзниками, но если это совещание в Брюсселе лишь усилит разлад, то это может вдохновить Путина на воплощение его ревизионистской программы, что было бы не в интересах ни США, ни их союзников.
Д.Г.: Насколько, по-вашему, Джон Болтон был свободен в своих маневрах на переговорах с Путиным и Лавровым?
А.В.: Он работает на президента, и обязан выполнять инструкции президента. Меня как человека, который испытывает скепсис по поводу того, куда Путин ведет свою страну и как он относится к европейской безопасности, обнадеживает то, что переговоры ведет Болтон, потому что я знаю, что он твердо верит в западные ценности, и он жестко критиковал агрессию России против Украины, а десять лет назад – против Грузии. Но в конце концов он подчиняется президенту Трампу, и, руководствуясь его инструкциями, может быть более мягким, чем ему велят его собственные инстинкты. При этом я рад тому, что, как сказал Юрий Ушаков, Джон Болтон останется ключевой фигурой в подготовке саммита Трампа и Путина.
Я также думаю, что госсекретарь Майк Помпео, которому предстоит разговаривать с Сергеем Лавровым, был достаточно жестким в оценках действий России в последние три-четыре года. Так что, как говорят в футболе, у нас правильные игроки на поле, осталось увидеть, каким в итоге будет счет.
