После того, как 21 марта комиссия Государственной думы по вопросам депутатской этики не нашла ничего предосудительного в поведении председателя комитета палаты по международным делам Леонида Слуцкого, обвиненного в домогательствах тремя журналистками (https://www.golos-ameriki.ru/
Это было сделано российскими журналистами в знак протеста против решения комиссии и круговой поруки среди парламентариев, а также из солидарности с коллегами, подвергшимися домогательствам. По состоянию на утро 23 марта, в бойкоте Госдумы в той или иной степени участвуют около 30 медиа, в том числе РБК, телеканал «Дождь», газеты «Ведомости», «Коммерсант» и другие журналистские коллективы.
Кроме того, независимый Профсоюз журналистов и работников средств массовой информации обратился к международным организациям, в частности, к Парламентской ассамблее ОБСЕ с предложением «осудить действия депутата Слуцкого и парламентариев из комиссии по этике, призвав их извиниться за нарушение личной неприкосновенности и оправдание домогательств».
Среди тех, кто решил свернуть работу в Госдуме — и радиостанция «Эхо Москвы», главный редактор которой, Алексей Венедиктов, рассказал в интервью Русской службе «Голоса Америки» о причинах этого шага.
Данила Гальперович: Какое решение вы приняли по поводу освещения Госдумы и отношения к Слуцкому?
Алексей Венедиктов: По отношению к Леониду Слуцкому решение было принято нами 5 марта, еще до всякой комиссии по этике - потому что господин Слуцкий, обвиненный в том, что он домогался трех журналисток, вместо того, чтобы принести извинения и объясниться, начал насмешничать над своими жертвами на своей странице в Facebook, со своими приятелями. Первое решение, которое было принято 5 марта - прекратить всякие профессиональные отношения с этим человеком. Если нужно получать комментарии, то есть много других депутатов, которые могут не менее профессионально комментировать внешнюю политику России. Затем была создана и работала комиссия Госдумы по этике. Мы ждали, солидаризируется ли комиссия с господином Слуцким, и тогда мы примем дополнительное решение. Но между этим возникло мнение спикера Госдумы Вячеслава Володина, который сказал, что «если работать в Думе страшно, то меняйте профессию». После того, как этическая комиссия единогласно поддержала господина Слуцкого, мы поняли, что, действительно, журналисты «Эхо Москвы» обоих полов могут быть не защищены от домогательств, потому что руководство Думы практически поддержало людей, которые домогаются. Поэтому я и отозвал журналистов из Госдумы.
Д.Г.: Почему Госдумой - и не только ею, а и другими российскими государственными органами - была проявлена солидарность со Слуцким либо замалчивание того, что произошло?
А.В.: Я бы разделил комиссию по этике и руководство, которое приняло решение поддержать человека, который домогался журналистов и оскорблял их. Господин Слуцкий, хотя он принадлежит к партии господина Жириновского, и ему пост председателя комитета достался по квоте партии господина Жириновского, является человеком спикера Госдумы Вячеслава Володина, который под свое крыло собирает самых мракобесных депутатов, депутатов с самой плохой репутацией - госпожа Наталья Поклонская, Петр Толстой, Леонид Слуцкий. И, конечно, я представляю, что здесь было прямое указание председателя Госдумы. Кроме того, мы знаем, что господина Слуцкого всячески поддерживает патриарх РПЦ Кирилл. Имея за плечами двух таких сторонников, господин Слуцкий мог быть уверен, что комиссия, составленная из депутатов, безусловно, его поддержит и превратит жертв в «идеологических насильников», а его самого превратит в жертву - так вот поменяли, так в Думе бывает, выдают черное за белое, а белое за черное.
Д.Г.: Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков на несколько вопросов по поводу Слуцкого тоже не ответил ничего...
А.В.: Господин Песков выражает точку зрения президента. Значит, президент еще не сформировал свою публичную позицию, хотя знаю, что он относится весьма неодобрительно к этой истории.
Д.Г.: Возможно ли общественное либо корпоративное, медийное воздействие на Слуцкого либо на тех, от кого Слуцкий зависит, чтобы был результат, и он понес ответственность?
А.В.: На самом деле, я считаю, что в России очень внимательно прислушиваются, прежде всего — власть, к общественному мнению образованного класса, это раз. У всех у них есть жены, дочери, возлюбленные, внучки, это два. И представить себе своего близкого человека, которого домогается тип, за которым стоит государство в том или ином виде - я думаю, что многие власть имущие сейчас рисуют себе такую картину. Во всяком случае, с теми, с кем я говорил - и члены правительства, и члены администрации президента - в этом смысле абсолютно единодушны. Другое дело, что мы понимаем, что существует и политическая составляющая. Господин Слуцкий, повторяю, - верный соратник господина Володина, который верный соратник господина Путина. Здесь придется в общественном поле применить более громкий голос и более широкие жесты, чтобы привлечь внимание президента к объему этой проблемы. Дело не только в харассменте, дело не только в домогательстве, а дело в том, что политическая институция защитила и защищает человека, четвертый человек в государстве защищает человека, который эти домогательства осуществил.
Д.Г.: Леонид Слуцкий - один из основных представителей России в различных международных организациях. В частности, он является руководителем делегации России в Парламентской ассамблее ОБСЕ. Насколько возможна международная реакция на его поведение, скажем, реакция парламентариев из других стран?
А.В.: Это вопрос точно к ним - насколько они не брезгливы. В данном случае, я знаю от коллег — иностранных журналистов, от некоторых представителей посольств, что они прекращают общение лично с господином Слуцким, или будут стараться свести его до необходимого минимума. Это история тошнотворная, омерзительная. То же самое и коллеги господина Слуцкого в Парламентской ассамблее Совета Европы, в ПА ОБСЕ, в Парламентской Ассамблее СНГ — они должны себе это представлять. Но дело не только в отношении к Слуцкому, дело в политическом институте. Представьте себе, чтобы четвертый человек в США защитил бы человека, доказательно обвиненного в харассменте. Да он бы тут же лишился поста из-за общественного презрения! У нас же пока — нет.
