Человечество надеется остановить пандемию COVID-19 с помощью вакцины. Как минимум 11 вакцин ныне проходят третью стадию клинических испытаний/, Хильдегунд Эртль, профессор Центра вакцин Вистаровского института (Hildegund Ertl,The Wistar’s Vaccine & Immunotherapy Center) рассказала Русской службе «Голоса Америки» как создают вакцины и как проверяют их эффективность и безопасность.
Марго Гонтар: Cтоит ли ожидать появления вакцины в ближайшем будущем?
Хильдергунд Эртль: Я не могу сказать с абсолютной уверенностью, так как у нас еще нет результатов третьей фазы клинических испытаний. Результаты первой и второй фаз испытаний выглядят многообещающими, но они ничего нам не говорят об эффективности вакцины.
Сейчас несколько вакцин проходят третью фазу клинических испытаний. Ее цель - набрать достаточно большое количество испытуемых, что позволит установить, существует ли заметная разница в уровне заболеваемости между контрольной группой, получившей плацебо, и вакцинированной группой. Результат этих испытаний и позволяет определить эффективность вакцины.
М. Г.: Как проходят различные фазы клинических испытаний вакцин?
Х. Э.: Существует три фазы клинических испытаний. Первая фаза - очень ограниченные испытания, касающиеся безопасности вакцины. Людям вводят различные дозы вакцины, начиная с самой небольшой, следя, не вызывает ли она побочных эффектов.
Вторая фаза - тесты на большей группе добровольцев, обычно их около ста. На этом этапе убеждаются в безопасности вакцины и обращают внимание на ответ иммунной системы: появляются ли антитела и т-лимфоциты. Во время испытаний вакцины от COVID-19 очень часто объединяют первую и вторую фазу.
Третья фаза - ключевая: около половины вакцин проваливаются именно на этом этапе. Это масштабные испытания, необходимые для сравнения уровня заболеваемости между двумя группами испытуемых, одна из которых получила плацебо, а вторая - вакцину. Например, если 50 человек заболели в контрольной группе, и только 10 процентов в вакцинированной группе, то можно сказать, что эффективность вакцины равна 80 процентам. На данный момент Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США поставило задачу довести показатель эффективности вакцины до уровня не ниже 50 процентов. Скажем, если у вас заболело 50 человек в контрольной группе, а 25 - в вакцинированной группе, то вы можете завершить испытания. Если же у вас заболело 50 человек, получивших плацебо, и 26 в вакцинированной группе, то вам следует либо продолжить наблюдения, либо объявить о неудаче.
Для этой фазы испытаний необходимо привлечь достаточно много добровольцев, чтобы было достаточное количество заболевших в контрольной группе, чтобы установить увидеть статистически значимую разницу. К примеру, если у вас уровень заражаемости около 0,1 процента в определенный месяц: то есть, из тысячи человек заболеет один. Это не является статистически значимым событием. Поэтому вычисляется, сколько необходимо набрать людей, чтобы получить статистически значимый показатель в вашей группе к определенному времени. Испытания вакцины от COVID-19 начали проводить летом, когда в большинстве стран эпидемия пошла на спад. Теперь же, с приходом осени, количество заболевших опять растет. Так что это плавающий показатель.
В процессе создания вакцины, вы неизбежно столкнетесь с побочными эффектами. Если вы вакцинируете миллион человек, у кого-то из них она может вызвать нежелательные реакции. И тут вопрос в соотношении потенциальных рисков и выгод. К примеру, если при заражении коронавирусом умрут пять процентов заболевших, а при вакцинации один из ста тысяч столкнется с побочными эффектами, но выживет, то можно считать, что выгоды перевешивают риски, а значит можно продолжать работу над вакциной.
Затем необходимо ждать и наблюдать, кто из участников испытаний заболеет. Иногда приходится ждать по 12 месяцев, но в нынешней ситуации мы не хотим этого делать. Поэтому в испытаниях участвует достаточно много людей.
Есть еще одна возможность, которую обсуждают сейчас в Великобритании, но мне она не нравится: не ждать, пока люди заболеют, а заразить их искусственно. Однако коронавирус крайне опасен.
Для таких испытаний обычно набирают молодых здоровых добровольцев. В результате, вы узнаете, как защитить от коронавируса молодежь, в то время как в первую очередь необходимо защитить пожилых людей и людей с хроническими заболеваниями.
М. Г.: Над какими типами вакцинами ведется работа?
Х. Э.: Вакцины от фирм Moderna и Pfizer, которые находятся на третьей фазе клинических испытаний, являются РНК-вакцинами. У нас очень немного опыта работы с подобными вакцинами.
Аденовирусные вакцины, подобные вакцинам, над которыми работают компании Johnson & Johnson и AztroZeneca, были протестированы в процессе борьбы с многими инфекциями. Аденовирусные векторы являются очень многообещающими платформами для вакцин, их проще сделать теплоустойчивыми – и это огромное преимущество.
РНК-вакцины нуждаются в хранении при очень низких температурах, минус 80 градусов по Цельсию. Как-то я застряла в пробке и ради забавы подсчитала, сколько нам в США понадобится холодильников для хранения подобных вакцин: это просто невероятное количество. А что произойдет с развивающимися странам, которые тоже отчаянно нуждаются в вакцине, и которых нет таких холодильников?
М. Г.: Как сравнивают различные вакцины?
Х. Э.: Все компании используют разные методы проверки иммунной реакции испытуемых. Методы не стандартизированы, исследования проводятся в разных лабораториях. Для проверки реакции иммунной системы на вирус человеку вводят вакцину, потом берут у него кровь и тестируют ее на наличие антител и т-лимфоцитов. Для этого можно использовать самые разные методы проверки, можно использовать разные концентрации вируса, а еще такие проверки можно проводить через разные отрезки времени. Можно использовать разные способы, и все они рабочие, но их невозможно сравнивать.
К примеру, в США существует Сеть испытаний вакцин от ВИЧ/СПИД. Это группа людей в Сиэтле, которые занимаются стандартизацией клинических испытаний. Большинство клинических испытаний проводятся в США при участии этой сети и, в результате, вакцины поддаются сравнению. Эта группа также вовлечена в испытания, связанные с COVID-19.
Пока такие сравнения вакцин от COVID-19 не проводились, что делает очень сложной задачу определения лучшей вакцины. Но чем больше разных вакцин у нас есть, тем выше вероятность того, что мы найдем ту, которая действительно работает.
М. Г.: Что известно о российской вакцине «Спутник V»?
Х. Э.: У меня всегда вызывает беспокойство, когда не проводят третью фазу клинических испытаний, а они (создатели «Спутник V» - ГА) начали вакцинировать людей без прохождения этой фазы. Также вызывает беспокойство отсутствие прозрачности и спешка с вакцинированием людей без достаточных масштабных испытаний по безопасности. Я даже не видела никаких отчетов о побочных эффектах и о механизме действия этой вакцины
М. Г.: Отличается ли процесс создания вакцины от COVID-19 от того, как обычно происходит разработка вакцин?
Х. Э.: Я бы не назвала его нормальным. Например, Johnson & Johnson производит миллионы доз вакцины. Ни один производитель не будет так поступать до того, как вакцину лицензируют. Так что все сейчас делается в спешке. Но, в конце концов, результаты будут переданы независимой группе экспертов – они не представители бизнеса или властей, они - ученые. Они проанализируют данные и вынесут вердикт относительно вакцины: эффективна ли она, безопасна ли она?
Другой вопрос, что после того, как будет провакцинирован первый миллиард человек, мы можем обнаружить некоторые побочные эффекты там, где их не ожидали увидеть. Но подобное происходит практически с каждой вакциной.
М. Г.: Кто первым получит вакцину?
Х. Э.: Первыми ее получат те, кому она наиболее нужна. Это те, кто принимает на себя первый удар пандемии: врачи, медсестры, полицейские. Следующими будут пожилые люди, дальше люди с серьезными хроническими заболеваниями. Возможно, потом ее дадут учителям и детям. Люди вроде нас с вами, находящиеся в группе среднего риска, получат ее уже после людей, которым она нужна больше.
М. Г.: Сложно ли создать вакцину?
Х. Э.: Создать вакцину не очень сложно. С COVID-19 нам, в некотором роде повезло, ведь мы раньше сталкивались с коронавирусами: например, были вспышки SARS и MERS. Например, вакцину против вируса MERS создали в Оксфорде. Они знали, какой использовать антиген для создания вакцины, что значительно ускорило процесс в случае с COVID-19.
Я постоянно создаю вакцины. Если я знаю антиген, я могу ее создать уже через месяц. Это означает, что у меня будет вакцина в пробирке. Но наиболее сложная часть работы - испытать ее, убедиться в ее безопасности и серийно воспроизвести.
С другой стороны, является действительно необычным то, как быстро все включились в процесс. Благодаря государству, у лабораторий появились деньги для работы над вакциной. Обычно все происходило иначе: если я сделала бы вакцину, которая хорошо работает на животных, прошло бы 9 месяцев, прежде чем мне бы сказали: «Хорошо, работай дальше». Еще через два или три года я получила бы деньги на следующий шаг. А сейчас все происходит гораздо быстрее.
