Места тайных встреч геев в СССР: репрессированная история Москвы

НЬЮ-ЙОРК —  Проект Евгения Фикса «Москва» разворачивает архитектурную мощь российской столицы под неожиданным углом. Просторные площади, широкие проспекты, пересечения знаковых для москвичей улиц попали в книгу Фикса потому, что были «подпольными» местами тайных встреч и тусовок гомосексуалистов в Советском Союзе. Трубная площадь, Никитский бульвар, Эрмитажный сад, общественные туалеты в ГУМе... В СССР гомосексуализм с 1934 года был криминализирован официальным законом, за мужеложество – «содомию» – давали пять лет. Для гомосексуалистов встречаться, знакомиться и идти на интимные отношения было чрезвычайно опасно.

«Это не была самоидентификация, как сегодня гомосуксуалы себя определяют на Западе, – рассказал Евгений в интервью Русской службе «Голоса Америки». – Это была сексуальная практика, то, что люди делали. Большинство из них были “в шкафу” – то есть скрывали свои сексуальные предпочтения. Вели двойную жизнь. Это была скрытая реалия советской жизни».

На монументальных фотографиях Евгения Фикса в книге «Москва» нет людей – места встреч советских геев с 20-х по 80-е годы прошлого века абсолютно пусты. Фикса как концептуального постсоветского художника интересует, по его собственным словам, репрессированная история, ревизионистская история, история, которая замалчивается в мэйнстриме.


«Я хотел показать, как советская и гей-история переплетались, хотел разложить советский опыт на составляющие, – рассказывает он. – История геев в советской Москве невидимая – они репрессированы. Человек приезжал из Новосибирска, шел к Большому театру и имел там какие-то отношения. И, может быть, в следующий раз имел такие отношения через пять лет. Ситуация жуткой репрессии – внешней и внутренней».

Евгений давно хотел сделать проект на эту тему, но никак не мог найти правильную интонацию. Наконец нашел – интонацию спрятанности, отсутствия. Это тоже история Москвы, считает он. В этом городе, где жили 10 миллионов человек, на протяжении 60 лет гомосексуалисты ходили по тем же улицам, были частью Москвы, может быть, Москву возводили. Но были абсолютно исключены из советской истории.

«Я наделяю их субъективностью и позволяю проецировать эту субъективность на Москву», – говорит автор книги фотографий, изданной в США небольшим издательством Ugly Duckling Press, основанным писателем Матвеем Янкелевичем.

У Москвы есть еврейская история, коммунистическая история. И гей-история тоже есть, отмечает Евгений Фикс.

«Я хотел напомнить о советских репрессиях и о молчании целой группы людей, которым закрыли рот, не было ни одного нейтрального упоминания о них в советской прессе – только в медицинских терминах или в криминальных, – добавляет он. – Проститутки, наркоманы и гомосексуалисты – это была триада советской печати».

«Контрреволюционные элементы»

В 1930-е годы в Советском Союзе была запущена политическая кампания против гомосексуалистов. В политических кругах геи воспринимались как «контрреволюционные элементы», в среде которых зреет измена. Когда закон о криминализации гомосексуализма был принят в 1934 году, генеральный прокурор России Николай Крыленко определил гомосексуалистов как врагов советского общества с классовых, политических позиций:

«В нашей среде, в среде трудящихся, которые стоят на точке зрения нормальных отношений между полами, которые строят свое общество на здоровых принципах, нам господчиков этого рода не надо. Кто же главным образом является нашей клиентурой по таким делам? Трудящиеся? Нет! Деклассированная шпана. Деклассированная шпана либо из отбросов общества, либо из остатков эксплуататорских классов. /.../ Вместе с ними, рядом с ними под этим предлогом в тайных поганых притончиках и притонах часто происходит и другая работа – контрреволюционная работа. Вот почему этих дезорганизаторов наших новых общественных отношений, которые мы хотим создать среди людей, среди мужчин и женщин, среди трудящихся, этих господ мы отдаем под суд и устанавливаем для них наказание до 5 лет лишения свободы...»

Однако были в СССР и марксисты, которые считали криминальное исключение целой группы людей – гомосексуалистов – из общественных процессов шагом, противоречащим принципам коммунизма. В 1934 году британский коммунист Гэрри Уайт, работающий в Москве редактором газеты Moscow News, написал письмо Иосифу Сталину. Начиналось оно так:

«Дорогой товарищ Сталин! Может ли гомосексуал быть членом коммунистической партии?»

Гарри Уайт утверждает, что гомосексуалисты есть и среди интеллигенции, и среди рабочих.

«Я считаю положение гомосексуалов из рабочей среды похожим на положение женщин при капиталистическом режиме и представителей небелых рас, эксплуатируемых империалистами, – говорится в письме Уайта. – Их положение во многом похоже на положение евреев при диктатуре Гитлера, и нетрудно увидеть здесь аналогию с положением любой социальной прослойки, подвергаемой эксплуатации и преследованиям при капиталистическом господстве».

Прочитав письмо британского коммуниста, Иосиф Сталин написал на полях: «Идиот и дегенерат. В архив» – оставив все же этот вопрос на суд истории.

Болезнь или индивидуальность?

Многие фото в книге Евгения Фикса – это здания общественных туалетов в разных частях Москвы, потому что именно там зачастую происходили интимные встречи геев.

«Когда ты приходил в такой туалет, ты знал, что тебя могут арестовать и посадить на пять лет, – рассказывает Евгений. – Многие туалеты в Москве вентилировались милицией, были рейды. На тебя также могли напасть, потому что, начиная с 80-х годов, были нападения на геев подростками, это называлось тогда и продолжает называться в России “ремонт”. Это были избиения вплоть до убийства. Поэтому пойти тогда в это место – это нужно было иметь смелость».

А может быть, это доказательство порочной сути гомосексуализма – как это и сейчас принято воспринимать в России? Евгений категорически не согласен.

«А где людям было еще встречаться? Это была единственная возможность иметь близкие отношения, которые были официально запрещены, – говорит он. – Никто мне никогда не докажет, что проявление сексуальности в публичном туалете не является проявлением репрессии, я никогда не поверю, что геи не считали себя репрессированными».

В развитых западных странах гомосексуализм уже давно не считается болезнью или аномалией – это нейтральная личная особенность 5-10 процентов населения, как цвет глаз или волос. Американская ассоциация психиатров вывела гомосексуализм из разряда умственных заболеваний в 1973 году. Американская ассоциация психологов сделала то же самое в 1975 году. В 1990 году об абсолютной нормальности гомосексуалистов заявила и Всемирная организация здравоохранения – то есть это было принято на уровне международного сообщества. Ученые, на основе многочисленных клинических исследований, пришли к выводу, что гомосексуальность представляет собой проявление нормальной здоровой человеческой сексуальности.

Однако в России превалирует иное мнение. По данным опроса исследовательского «Левада-центра», 22 процента респондентов высказались за необходимость принудительного лечения геев и лесбиянок, 16 – за их изоляцию, а 5 – вообще за ликвидацию. В нескольких регионах были приняты законы против пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних. В России до сих пор практически нет известных влиятельных личностей, которые открыто заявили бы о своей ориентации, делая ее тем самым более приемлемой для общества.

Евгений Фикс рассказывает, что в 1990-е годы, после того, как в 1993 году отменили статью, криминализующую гомосексуализм, ЛГБТ-активизм в России был самым сильным.

«Люди стали открывать кафе, и тайные места встреч геев перестали существовать, – говорит он. – Конечно, было опасно выходить поздно ночью из бара, могли избить. Но геи стали ездить за границу, стали зарабатывать, и начала формироваться взвешенная ситуация».

Однако сейчас ситуация в России ухудшилась, считает Евгений, и геи могут подвергаться физической опасности. Он может делать выводы на основе личного опыта, так как сам является гомосексуалистом.

«В советской системе отношение к геям было ироничное, неуважительное, подтрунивающее, пренебрежительное, но не было угрожающим, – говорит он. – Я репрессировал свою сексуальность, скрывал ее много лет. Но знал, что даже если бы кто-то узнал, то на тебя бы не донесли в КГБ, потому что это была частная сфера. Тогда не было в обществе такого непримиримого отторжения по отношению к геям, как сейчас».

По мнению Евгения, в России формируется новая волна ЛГБТ-активизма.

«Это люди возраста около 30 лет, – говорит он. – Они уже выросли в другой ситуации. Они не ходили в эти тайные места встреч из моей книги, они ходили в клубы. Они не хотят бояться ехать поздно домой, потому что их могут избить. Они хотят быть на работе открытыми геями. Не слышать гадостей от людей и по телевидению».

По словам Евгения Фикса, в современном российском искусстве очень мало ЛГБТ-тематики, – и это при том, что в среде самих современных художников много геев, которые не выходят из «шкафа».

«Я вижу свой проект “Москва” как расширение поля, тематики современного российского искусства, – говорит Евгений. – И очень важно, что он весь создан на местном, московском материале».