Ветеран Корпуса морской пехоты США Джон Фрэнк Торторичи из Лагуна-Вудс в Калифорнии приехал в Вашингтон 24-25 сентября, чтобы принять участие в Украинском саммите действий, в ходе которого более 500 активистов из 45 штатов США убеждали Конгресс продолжить оказывать помощь Украине.
Джон сделал это в первую очередь в память о своем сыне Иэне Фрэнке Торторичи, также ветеране Корпуса морской пехоты США, который около 15 месяцев воевал в Украине добровольцем в составе Интернационального легиона при Главном управлении разведки Министерства обороны Украины.
Иэн участвовал во многих рискованных операциях и был убит в результате российского ракетного удара по ресторану в Краматорске 27 июня 2023 года. Всего в результате этого обстрела погибли 13 человек.
В интервью «Голосу Америки» отец добровольца рассказал, что до гибели Иэна он даже не подозревал, что его сын способен на такие смелые поступки. По словам отца, Иэн не был «авантюристом», вел безопасную жизнь в Соединенных Штатах и не хотел, чтобы о нем говорили как о герое.
Но Джон все же решил рассказать историю сына, потому что считает, что он заслуживает того, чтобы в мире о нем знали больше.
Интервью было отредактировано для ясности и плавности.
Ирина Шинкаренко, «Голос Америки»: Джон, каково происхождение вашей семьи, есть ли у вас что-то общее с украинцами?
Джон Торторичи, отец погибшего волонтера: У Иэна очень разнообразное происхождение. В нем смешана сицилийская, индейская, испанская, мексиканская кровь. Будучи семейным генеалогом, он узнал, что мы тоже частично украинцы. Мой прадед был украинцем, евреем.
И.Ш.: Вы не знали об этом раньше?
Д.Т.: Я действительно не знал. Он нашел в Украине еще одного солдата, с которым, по его мнению, был генеалогически связан. Он был в восторге и даже прислал мне их совместную фотографию.
И.Ш.: Когда и как вы узнали, что ваш сын решил воевать в Украине?
Д.Т.: В то время он жил в Филадельфии, работал сотрудником федеральных правоохранительных органов. Он оттуда и улетел, так что мы об этом не знали.
Он прислал мне сообщение примерно через неделю после начала войны, но заранее не предупреждал нас, что уедет.
Он прибыл в Украину 3 марта 2022 года, через семь дней после вторжения. Потом оказалось, что он ездил туда и раньше, у него была девушка во Львове.
В своем письме он написал, что собирается всего лишь немного помочь и что с ним все будет в порядке, что он не делает ничего опасного. Я умолял его вернуться домой...
После увиденного в Ирпене, он явно изменился
И.Ш.: Что Вы знаете о его службе?
Д.Т.: Я узнал, что он уехал в Украину сразу после вторжения, у него было медицинское образование. А в самом начале войны его отправили вместе с подразделением Национальной гвардии Украины в Ирпень на помощь в качестве медика. И после увиденного в Ирпене он явно изменился. Он хотел стать пулеметчиком и вступил в Интернациональный легион.
Много воевал в Запорожской, Николаевской областях, был в Бахмуте, в Майорске. В Майорске потеряли очень много людей... А потом был Северодонецк.
Написал мне прощальное письмо из Северодонецка
Он, собственно, и написал мне прощальное письмо из Северодонецка. Он собирался войти в город, когда он уже был окружен, они пошли помогать людям выбраться оттуда. И тогда я почувствовал, что все становится действительно серьезным. Он написал мне, что, вероятно, не выберется оттуда и добавил, что все в порядке, написал, чтобы его там похоронили... Чтобы не поднимать шума, не выкладывал это в соцсети. Он не любил, когда о нем говорили. Я не знаю, хотел бы он этого (интервью – прим. ред.), но считаю, что это правильно.
Но затем, примерно дней через 10 или две недели, он написал мне, что выбрался и что с ним все в порядке.
Ранней весной он принял участие в разведывательной операции, во время которой был ранен. У него было сотрясение мозга, но он продержался до конца боя, а затем провел 10 дней в больнице. Когда он выздоровел, его отправили в район контрнаступления под Бахмутом, в населенный пункт, название которого я не уверен, что правильно произнесу – Клещеевка. И они провели штурм, его команда из девяти человек захватила 600 метров траншей у 20 русских.
И.Ш.: Как вы узнали о его смерти?
Д.Т.: Его команда помогала освобождать Клещеевку, и он был очень счастлив. Кажется, тогда у них был самый большой успех, они не понесли потерь, никто не погиб. И он был очень-очень счастлив, сказал, что собирается немного отдохнуть в Краматорске. Три дня спустя он был убит. Убит не при исполнении служебных обязанностей, в гражданской одежде. Он был в кафе в Краматорске с четырьмя товарищами, все в штатском, и кто-то их заметил... В кафе попали баллистические ракеты, и он был единственным из своих товарищей, кто погиб. Его друзья получили ранения.
Там также была украинская журналистка, которая документировала нарушения прав человека (украинская писательница Виктория Амелина - ред.), представители Колумбии. Там было очень много людей, которых, вероятно, хотели уничтожить. И вместе с ним они убили много ни в чем не повинных мирных жителей, в том числе девочек, молодых близняшек.
И.Ш.: Я знаю, что вы ездили в Украину после смерти сына.
Д.Т.: Я не хотел и не мог усидеть на месте. Мне нужно было что-то делать. Хотя я знал, что он хотел быть похороненным именно там, я не хотел оставлять его... Я знаю методы русских. И я не хотел, чтобы он был там похоронен. Если бы Россия получила контроль над этой землей, я знаю, чтобы они с ним сделали. Поэтому я хотел убедиться, что смогу привезти его домой. У американских военных должен был быть кто-то для сопровождения... Поскольку и я, и он были морскими пехотинцами, я посчитал, что могу сделать это для него в Калифорнии. Ему обеспечили полноценные воинские похороны на Национальном кладбище. Мы хотели поступить с ним правильно.
Я провел в Украине 21 день в ожидании всех необходимых бумаг и разрешений... В частности, мне помогал Госдепартамент США. А украинская армия оплатила его возвращение в Америку.
«Я многое узнал о нем уже после»
И.Ш.: Каким был ваш сын, ожидали ли вы, что он может стать добровольцем на этой войне?
Д.Т.: Он не был авантюристом. Он все просчитал. Знаете, все в семье говорили, что он стал у нас первым миллионером. У него был дом в Филадельфии, который он сам отремонтировал.
Так что мы никогда не ожидали этого. Но он что-то там осознал... Потому что, когда я познакомился с некоторыми из его коллег, которые были в больнице, один из них, например, спросил меня: «Что случилось в детстве Иэна, что сделало его таким?» И я спросил: «Каким?» И они показали мне видео, где он сражается, видео, где он прикрывает свою команду, стреляя из пулемета, когда на них нападают. Видео, на котором он бежит рядом с минами, чтобы добраться до своего раненого друга. Так что я многое узнал о нем уже после.
Он был очень закрытым... Из того, что я знаю, его команда потеряла много людей в начале, и я знаю, что в первые пять месяцев четверо американцев, которые были с ним, а также люди из других стран, были убиты. Он никогда не упоминал о каких-либо потерях... И даже не рассказал своей девушке о жертвах. Она говорила, что иногда спрашивала о каком-либо его товарище, он часто отвечал ей, что тот просто ушел. Таким способом он это все переживал. Но он был очень осторожным.
И.Ш.: Поддерживаете ли вы связь с его коллегами?
Д.Т.: Да, со многими из них я встречался в Украине в больницах, а некоторые из них проводили панихиду по нему в Украине. Так что со многими я познакомился там. А потом ко мне приехали некоторые из тех, кто вернулся домой в США, и я до сих пор поддерживаю с ними связь. Сейчас у меня теплые отношения с его девушкой, она теперь моя дочь.
Друзья и девушка Иэна Надя посадили во Львове дерево в честь погибшего волонтера.
И.Ш.: Рассказывала ли она вам об отношении украинцев к вашему сыну, об условиях там?
Д.Т.: Его девушка сказала, что люди на самом деле не понимали, зачем он туда приехал, они продолжали сомневаться в его мотивах. И я тоже не понимаю, зачем он туда приехал.
Но помню однажды я был в Киеве, было лето, было много людей, все веселились, играла музыка, его девушка прочитала мои мысли. Она сказала, что однажды спросила Иэна, что он думает обо всех этих людях вокруг него, которые не воюют, когда воюет он. Он ответил, что на самом деле это еще больше мотивировало его воевать и что они должны наслаждаться своей жизнью в данный момент.
Он сказал: «Я воюю, потому что могу, и это правильно». И вот такая цитата у нас есть...
Но мы ничего не могли сделать, чтобы вернуть его домой. После ноября 2022 года в его команде из 16 человек осталось всего пятеро, и вместо того, чтобы вернуться домой, он решил остаться до конца войны. Он был очень расстроен только тем, что его лучшие друзья были вынуждены покинуть поле боя после ранения... Я бы хотел, чтобы он вернулся домой с ними. Они просили его вернуться домой с ними. Но он принял свое решение. Если он что-то говорит, он это сделает.
И.Ш.: Почему вы решили принять участие в Саммите действий в Конгрессе США?
Д.Т.: Меня пригласили. Я очень не хотел, у меня был разрыв сухожилия, но мне сказали, что это очень важно. Я не думаю, что у меня было право сказать «нет», учитывая то, чем он пожертвовал. Вот почему я здесь не для себя. Я стараюсь говорить за него.
И.Ш.: О чем конкретно вы спросили конгрессменов?
Д.Т.: У нас было много войн, я имею в виду Соединенные Штаты. У меня есть коллеги, с которыми я работаю, их сыновья одновременно служили в морской пехоте. Один погиб в Ираке, другой в Афганистане. Теперь Иэн был убит. Мы устали от войн, но в этой войне, в отличие от предыдущих, на самом деле есть люди, готовые воевать самостоятельно. Им просто нужно оружие. Я не думаю, что им даже нужны деньги. Им просто нужно оружие и боеприпасы. И они должны получить это оружие сейчас, потому что у них заканчиваются хорошие люди.
И.Ш.: Вы поделились своей историей с конгрессменами, чувствуете ли вы от них обратную связь?
Д.Т.: Они хорошо воспринимают истории. Я не знаю, насколько они осведомлены. Ведь мне известно, что уже было убито 50-60 американцев, но никто об этом на самом деле не знает. Это как бы спрятано под ковер, но они там, они все еще воюют.
Форум