Ситуация на Ближнем Востоке, в особенности в Сирии, все чаще проецируется наблюдателями на события в России. Риторика Москвы направлена на защиту и поддержку режима Башара Асада, в то время как Запад во главе с США требует введения жестких санкций и прекращения репрессий против гражданского населения Сирии. Каков расклад сил и интересов в ближневосточном регионе; что будет, когда и если США ослабят свое влияние; чего на самом деле боится Кремль; и какой сценарий наиболее вероятен для Башара Асада – «Саддам», «Мубарак» или «Каддафи»? На эти вопросы Русской службы «Голоса Америки» отвечают эксперты.
Россия как контрреволюционная сила
В Сирии происходит уже не революция, этот кризис перерос из попыток протеста в стадию гражданской войны. Россия в этой ситуации ведет себя очень логично и последовательно, но с точки зрения российских интересов – контрпродуктивно. Такова оценка эксперта Института Брукингса (Brookings Institution) Павла Баева. Аналитик убежден, что покровительственная риторика Кремля, в том числе использование права вето на санкции по отношению к Сирии, мотивируется банальным страхом экспорта революции:
«Российский политический режим видит в революциях угрозу своему существованию. Попытки Кремля заблокировать и дискредитировать как сами революции, так и действия Запада в отношении Сирии и на Ближнем Востоке в целом диктуются интересами действующего российского режима, но никак не интересами России в регионе и даже не интересами России на международной арене».
Один из негативных факторов, по убеждению Баева, – продолжение линии, которая «показала себя провальной» для России: «Эта линия не принесла стране никаких дивидендов в Ливии, Египте и ни в одной другой стране, тем не менее, эта линия продолжается, и теперь уже для режима в России линия подавления революций приобретает очень конкретные очертания – происходят митинги в Москве. Это вот оно – уже совсем рядом – пришло на улицы Москвы, и это часть глобального феномена». Именно поэтому на международной арене российский режим выступает как «контрреволюционная сила».
Реальная политика России в Сирии не системна и фрагментирована, полагает Павел Баев: «Россия пыталась вести диалог то с оппозицией, то с Асадом, но все эти движения были очень непоследовательными и незаконченными». Эксперт делает вывод, что помимо риторики Россия «всерьез на себя никакой роли не берет».
Единственным настораживающим фактором, на взгляд Баева, стала отправка группы кораблей Северного флота к берегам Сирии: «Решение сугубо не продуманное, не просчитанное и глубоко подрывающее позиции относительного нейтралитета и любые возможности для России сохранить какие-то связи с той Сирией, которая будет после Асада, хотя в Москве нет никаких иллюзий насчет будущего Асада».
Для сирийского лидера на этой стадии конфликта «хороших выходов не осталось», полагает Павел Баев: «Ясно, что ему уже очень трудно искать варианты бегства из страны, потому что после победы его противников будут криминальные расследования, будет трибунал и конфискация имущества».
Эксперт полагает, что у президента Сирии все еще есть выбор сценария конца: «Мубарак» или «Каддафи»: «Но весь фокус в том, что Асад не сможет найти убежище нигде, его не примут арабские страны, и даже если Россия согласится его принять, то последующие расследования и трибунал поставят Москву перед необходимостью его выдать».
По мнению Павла Баева, Россия не захочет остаться защитником Асада, когда он утратит власть: «Асад все еще рассчитывает на поддержку армии, но победить в гражданской войне практически невозможно».
Справка «Голоса Америки»: Российская эскадра во главе с авианосцем «Адмирал Кузнецов» отправилась в поход в декабре и прибудет в сирийский порт Тартус весной 2012 года. Авианосец сопровождают противолодочный корабль «Адмирал Чабаненко», сторожевик «Ладный» присоединится к ним в Средиземном море.
«Адмирал Кузнецов» несет на себе 8 истребителей Су-33, неназванное количество новых МиГ-29К, два противолодочных вертолета Ка-27, зенитно-ракетный комплекс «Кинжал», 12 ракетных пусковых установок «Гранит», а также зенитные («Кортик»), артиллерийские (АКМ-630М) и реактивные («Удав») установки.
Российское военное командование объяснило маневр как плановые учения. Генштаб опроверг информацию о том, что на «Адмирале Кузнецове» будут также и штурмовики Су-25УТГ.
США на Ближнем Востоке – на карту поставлен глобальный кризис
«Ослабление США приведет в движение тектонические сдвиги и станет причиной политической нестабильности во всем ближневосточном регионе», – делает прогноз Збигнев Бжезинский в статье, опубликованной в январском номере Foreign Policy.
Бжезинский предсказывает всем государствам региона продолжение сценария 2011 года: «Уязвимость перед различного уровня внутренними вызовами, общественное напряжение и религиозный фундаментализм».
«Если Америка ослабит свои позиции до разрешения палестино-израильского конфликта, неспособность продвижения взаимоприемлемой двусторонней резолюции приведет к еще большему воспламенению политической атмосферы в регионе», – считает политолог. Результатом подобного развития станет всплеск ненависти к Израилю, прогнозирует Збигнев Бжезинский.
Ослабление США станет сигналом к «опасной» активизации Ирана и Израиля, их гонки за тактическое преимущество могут ускорить взлет ХАМАС и «Хезболлы», что в итоге может вылиться в широкомасштабные кровавые вооруженные столкновения. При этом, по мнению Бжезинского, «наивысшую цену человеческими потерями заплатят слабейшие образования, такие как Палестина и Ливан». При наихудшем развитии сценария эскалация может привести к обмену прямыми военными ударами между Ираном и Израилем, заключает политолог.
По Бжезинскому, на Ближнем Востоке на карту поставлено: прямое военное столкновение США или Израиля с Ираном, всемирный энергетический кризис, уязвимость американских партнеров в Персидском заливе.
Америка – мастерское бездействие
Один из главных экспертов Института Брукингса по Ближнему Востоку Майкл Доран (Michael Doran) выступил 3 января с критикой политики администрации Барака Обамы в Сирии. Доран отметил как «бессмысленный шаг» возвращение американского посла Роберта Форда в Дамаск. Вашингтон отозвал своего представителя в Сирии в октябре 2011 в связи с угрозой его жизни и безопасности.
Пресс-секретарь Белого дома Марк Тонер объяснил возвращение Форда: «Он продолжит исполнять свои обязанности посла, в том числе – доносить до сирийского народа сообщения о поддержке США, пытаться обеспечить передачу достоверной информации о ситуации на месте, а также привлекать, насколько это возможно, сирийское общество к диалогу о том, как остановить кровопролитие и начать процесс перехода к демократии».
«И каким образом хорошие послания помогут безоружным протестующим перед лицом до зубов вооруженных эскадронов смерти?» – парирует Майкл Доран. По версии эксперта, Ирак, Афганистан и Ливия заставили Вашингтон «изменить политику по изменению режимов за рубежом».
«Лучшее название для сегодняшней политики Белого дома – мастерское бездействие, однако критики, к которым я отношу себя тоже, полагают, что ничего мастерского в этом бездействии нет», – отмечает Доран.
В унисон с прогнозами Збигнева Бжезинского, эксперт Института Брукингса предрекает, что пассивность США в Сирии будет способствовать усилению в регионе Ирана, именно эта страна больше всего поддерживает и выигрывает от пролонгации режима Асада.
Региональный расклад в пользу Тегерана существенно ослабит и поставит под угрозу позиции союзников США на Ближнем Востоке, и «если Вашингтон не вступит в игру, не похоже, что мы выиграем», – заключает Майкл Доран.
Сирия – иракский сценарий
Наблюдатели слишком часто путают представления об Иране – государстве с представлениями об Иране – практике шариата. Это ведет к серьезным ошибкам в оценках и прогнозах, полагает высокопоставленный сотрудник вашингтонского Национального фонда поддержки демократии (National Endowment for Democracy, NED) Рахман Аль-Джебора.
Эксперт убежден, что принадлежность к шиитской ветви ислама правящей элиты в Сирии – клана Асада – не зависит и не отражается на их роли в управлении государством.
«Шииты в Сирии – религиозное меньшинство, но так случилось, что они держат власть в стране. Тем не менее, они не контролируют Сирию с позиций шиитской религии, а управляют страной с позиции политической партии, в которую входят адепты разных религий, включая и католиков», – объясняет свое мнение эксперт NED.
Аль-Джебора убежден, что Башар Асад не уйдет в отставку добровольно – хотя такое решение он мог бы принять самостоятельно – также и из-за зависимости от мнения своего окружения, которое потеряет все с утратой власти: «Эти люди считают государство своей частной собственностью. И Асад, и его окружение уверены, что то, что они делают – делается для наивысшего блага Сирии».
Ошибочно полагать, что свержение или добровольная отставка Асада решит проблемы Сирии, подчеркивает эксперт: «Не отдельная персона власти должна уйти, должна уйти система, не Асад-отец и не Асад-сын, а режим, который формировался и усиливался почти 45 лет».
Все окружение Асада выросло в той системе и абсолютно заинтересовано в сохранении этого режима, отмечает эксперт: «У них нет будущего без Башара Асада, поэтому они пойдут с ним до конца. Итогом будет или коллапс, или победа системы».
Варианты «Каддафи» или «Мубарак» не применимы к Башару Асаду, уверен Аль-Джебора: «Каддафи не имел политической системы. Каддафи всегда был театром одного актера: государство – это я. Мубарак – это целая система, с многопартийностью и активной оппозицией».
«В Сирии мы имеем одну-единственную политическую партию, реальная оппозиция давно разгромлена Асадом-отцом, уничтожившим в свое время 25 тысяч человек в Хаме», – напоминает аналитик.
Ситуация усугубляется еще и абсолютно отличными от других арабских стран отношениями Сирии с Западом, убежден Аль-Джебора: «При Мубараке армия имела связи и выход на Запад, они зависели от финансовой помощи Запада. В Сирии же самый тяжелый момент заключается в полном отсутствии связей с военным командованием или руководством сил безопасности, то есть совершенно непонятно – с кем говорить?»
В конце концов, режим Асада падет, предсказывает Рахман Аль-Джебора, однако процесс этот будет длительным и кровавым, события будут развиваться по иракскому сценарию: «Общая ситуация разительно похожа на Ирак 1991 года, когда Саддама поддерживала армия и спецслужбы, страна была почти изолирована от внешнего мира, и действие санкций проявилось только спустя 15 лет, когда режим, наконец, начал рушиться. В Сирии, я думаю, этот процесс займет не меньше пяти лет».
