ВАШИНГТОН —
Кавказ, Центральная Азия и Восточное Средиземноморье – главные точки пересечения интересов России, Ирана и Турции и территория неопределенности в контексте меняющихся приоритетов крупных региональных игроков.
К такому выводу пришли авторы исследования инициированного Центром стратегических и международных исследований в Вашингтоне. Проект длился полтора года и вылился в 30-ти страничный труд с выводами и рекомендациями для американских политиков.
В докладе уделили пристальное внимание «трем парам» двусторонних отношений: Россия-Иран, Россия-Турция и Иран-Турция на фоне таких событий, как «арабская весна» и гражданская война в Сирии. Как подчеркивается в исследовании «понимание динамики (этих отношений – прим.авт.) необходимо для избежания развертывания широких военных действий на Ближнем Востоке, возобновления конфликта на Кавказе и нестабильности в Центральной Азии».
«Сирия является главной переменной величиной в этом треугольнике Россия-Иран-Турция», – подчеркивает директор проекта Стефен Фланаган.
Он замечает при этом, что Турция «намерена расширять партнерство как с Россией, так и с Ираном».
В докладе отмечается, что с Турция с 2002 года руководствуется принципом необходимости улучшения отношений с Россией. «Двусторонние отношения отражают общность интересов, однако не лишены соревновательности», – говорится в исследовании. Подчеркивая расцвет в таких областях двусторонних отношений, как торговля, инвестиции и туризм, вашингтонские аналитики обращают внимание на резкое расхождение позиций по Сирии и ситуации с Арабской весной.
«Эта ситуация будет все больше обостряться, если только Москва не решится на конструктивное сотрудничество с международным сообществом для осуществления мирной передачи власти в Сирии и то, чтобы играть более конструктивную роль в западном Средиземноморье. Также для предотвращения эскалации напряжения Москве необходимо разработать более четкие правила своего присутствия на Кавказе», – говорится в докладе.
«Экономические связи между Турцией и Россией очень ощутимые, а вот стратегическая линия достаточно противоречивая, – подчеркивает один из авторов доклада, политолог Эндрю Качинс. – С Ираном у России все наоборот – стратегически Москва и Тегеран очень часто разделяют похожие позиции. При этом исторически, все три страны всегда, так или иначе, соперничали друг с другом».
«Россия очень чувствительна к увеличивающемуся влиянию Турции на Южном Кавказе», – подчеркивает Качинс, отмечая, что Москва смотрит на свои отношения с Ираном и Турцией сквозь три призмы – региональной безопасности, глобальных вопросов и экономики.
Один из авторов доклада Джон Алтерман говорит о разности настроений внутри стран в свете происходящих геополитических и геостратегических изменений.
«В Турции национальные настроения оптимистичные. Они полагают, что “арабская весна” – это благо. В России к оценке ситуации относятся более сдержанно и осторожно, – подчеркивает Алтерман. – В Иране же настроения хуже некуда. Иранцы чувствуют себя изолированными и незащищенными. Они считают, что мир по отношению к ним несправедлив. Все это создает очень большую напряженность».
По мнению Джона Алтермана, по мере возрастающего отчуждения Ирана, отношения с Турцией для иранских властей становятся все более важными.
«Это впрочем непростые отношения, – подчеркивает Алтерман, – с одной стороны, Турция – это единственное место, куда иранцы могут выезжать свободно и чувствовать себя относительно спокойно, с другой, у стран есть серьезные разногласия по Сирии. Вообще, складывается ощущение, что Турция пытается держать Иран на расстоянии вытянутой руки».
Стефен Фланаган склоняется к выводу о том, что Иран и Россия в настоящее время находятся в альянсе против Турции и США и многих других членов международного сообщества.
В выпущенном докладе этот тезис продолжается мыслью о том, что это будет иметь «важные последствия для национальных интересов США».
В региональном контексте авторы исследования советуют «внимательно наблюдать за ситуацией на Кавказе», где интересы России, Турции и Ирана «сталкиваются весьма очевидно». В Центральной Азии, приходят к выводу аналитики, все три страны и США озабочены одними и теми же проблемами, одна из которых – безопасность после вывода войск из Афганистана в 2014 году.
К такому выводу пришли авторы исследования инициированного Центром стратегических и международных исследований в Вашингтоне. Проект длился полтора года и вылился в 30-ти страничный труд с выводами и рекомендациями для американских политиков.
В докладе уделили пристальное внимание «трем парам» двусторонних отношений: Россия-Иран, Россия-Турция и Иран-Турция на фоне таких событий, как «арабская весна» и гражданская война в Сирии. Как подчеркивается в исследовании «понимание динамики (этих отношений – прим.авт.) необходимо для избежания развертывания широких военных действий на Ближнем Востоке, возобновления конфликта на Кавказе и нестабильности в Центральной Азии».
«Сирия является главной переменной величиной в этом треугольнике Россия-Иран-Турция», – подчеркивает директор проекта Стефен Фланаган.
Он замечает при этом, что Турция «намерена расширять партнерство как с Россией, так и с Ираном».
В докладе отмечается, что с Турция с 2002 года руководствуется принципом необходимости улучшения отношений с Россией. «Двусторонние отношения отражают общность интересов, однако не лишены соревновательности», – говорится в исследовании. Подчеркивая расцвет в таких областях двусторонних отношений, как торговля, инвестиции и туризм, вашингтонские аналитики обращают внимание на резкое расхождение позиций по Сирии и ситуации с Арабской весной.
«Эта ситуация будет все больше обостряться, если только Москва не решится на конструктивное сотрудничество с международным сообществом для осуществления мирной передачи власти в Сирии и то, чтобы играть более конструктивную роль в западном Средиземноморье. Также для предотвращения эскалации напряжения Москве необходимо разработать более четкие правила своего присутствия на Кавказе», – говорится в докладе.
Экономические связи между Турцией и Россией очень ощутимые, а вот стратегическая линия достаточно противоречивая. С Ираном у России все наоборот – стратегически Москва и Тегеран очень часто разделяют похожие позиции. При этом исторически, все три страны всегда, так или иначе, соперничали друг с другомЭндрю Качинс, политолог
«Россия очень чувствительна к увеличивающемуся влиянию Турции на Южном Кавказе», – подчеркивает Качинс, отмечая, что Москва смотрит на свои отношения с Ираном и Турцией сквозь три призмы – региональной безопасности, глобальных вопросов и экономики.
Один из авторов доклада Джон Алтерман говорит о разности настроений внутри стран в свете происходящих геополитических и геостратегических изменений.
«В Турции национальные настроения оптимистичные. Они полагают, что “арабская весна” – это благо. В России к оценке ситуации относятся более сдержанно и осторожно, – подчеркивает Алтерман. – В Иране же настроения хуже некуда. Иранцы чувствуют себя изолированными и незащищенными. Они считают, что мир по отношению к ним несправедлив. Все это создает очень большую напряженность».
По мнению Джона Алтермана, по мере возрастающего отчуждения Ирана, отношения с Турцией для иранских властей становятся все более важными.
«Это впрочем непростые отношения, – подчеркивает Алтерман, – с одной стороны, Турция – это единственное место, куда иранцы могут выезжать свободно и чувствовать себя относительно спокойно, с другой, у стран есть серьезные разногласия по Сирии. Вообще, складывается ощущение, что Турция пытается держать Иран на расстоянии вытянутой руки».
Стефен Фланаган склоняется к выводу о том, что Иран и Россия в настоящее время находятся в альянсе против Турции и США и многих других членов международного сообщества.
В выпущенном докладе этот тезис продолжается мыслью о том, что это будет иметь «важные последствия для национальных интересов США».
В региональном контексте авторы исследования советуют «внимательно наблюдать за ситуацией на Кавказе», где интересы России, Турции и Ирана «сталкиваются весьма очевидно». В Центральной Азии, приходят к выводу аналитики, все три страны и США озабочены одними и теми же проблемами, одна из которых – безопасность после вывода войск из Афганистана в 2014 году.
