Всем не угодишь, и свобода слова важнее того, что кто-то решил обидеться – карикатуристы считают, что рисовать можно все, не нравиться – не ешь, не хочешь – не смотри. Российский художник-карикатурист Андрей Бильжо поговорил с нами по телефону о нападении на редакцию газеты «Шарли Эбдо».
Андрей Бильжо: «Каждый здравомыслящий человек может дать только одну оценку трагедии, которая произошла в Париже: ужас, кошмар, беспредел. Просто нет слов, так как не все эмоции можно описать элементарными словами. Моя позиция, при всем моем гуманизме и либерализме, здесь твердая: если люди пришли в какой-то мир, в какое-то общество, в некоторое пространство культуры, они, так или иначе, должны подчиняться этому пространству культуры, этому миру. Если им не нравится этот мир – они могут уйти в свой мир, придумать какой-то другой, иной мир. Но нарушать его, а тем более убивать людей, они не имеют никакого права: ни морального, ни нравственного, ни божественного, если они уж так верят в своего бога.
На слово – есть только одно противоядие: другое слово. На картинку - есть только одно противоядие: другая картинка. Кровь - не может быть решением вопроса, никогда и никоим образом. Идите вон из этого мира, если он вам не нравится. Не трогайте его, не пользуйтесь великой цивилизацией и великой культурой, например, европейской. Занимайтесь своей жизнью.
Что же касается России, то в ней жанра политической карикатуры, к сожалению, уже не существует или он сходит на нет. Я думаю, из 30 тыс. моих картинок, которые были опубликованы, сегодня 80% вообще не были бы напечатаны ни при каких обстоятельствах и ни в одной газете. Политическая карикатура сегодня ушла в некое подполье. Художников, которые занимаются ею, практически нет, или их очень мало и они в загоне. У каждого из них есть самоцензура, никто не хочет рисковать. Потому что уход Путина... нет, не уход (это оговорка по Фрейду, потому что он никуда не уйдет), а скажем, конференция Путина или просто его улыбка – это неинтересно. Смешнее, чем оно есть на самом деле, это не нарисуешь.
Реакция российского общества на события в Париже меня очень огорчила, потому что, в отличие от французов, российское общество остается расколотым. И если, например, наши муфтии говорят о том, что грех кровопролития равен греху провокации, то это – чистое предательство и пособничество убийству. Вот в этом смысле российское общество расколото, и от этого становится грустнее и грустнее с каждым днем».
