Журналиста и бывшего советника главы «Роскосмоса» Ивана Сафронова, обвиняемого в госизмене, посадили на трое суток в карцер из-за попытки настроить телевизор, сообщили накануне СМИ.
Ранее в «копилку» обвинений Сафронова добавился эпизод в связи с якобы передачей информации относительно российских вооруженных сил в Сирии, о чем сообщил адвокат журналиста Иван Павлов, вынужденный уехать за границу. По версии следствия, Сафронов получил за сделку… 248 долларов.
До этого журналисту инкриминировали работу на чешскую разведку в интересах США. Сафронов отвергает все выдвинутые против него обвинения. В заключении он находится уже почти полтора года. Однако окончательное обвинение ему предъявлено только сейчас.
По данным адвокатов, по делу журналиста только материалы экспертиз составляют более тысячу листов. А всего защитникам предстоит изучить около 20 томов документов. При этом любые копии и даже выписки от руки им делать запрещают, ссылаясь на секретность дела.
Сам Иван Сафронов никогда не имел доступа к секретным сведениям. Коллеги и правозащитники связывают преследование журналиста с его профессиональной деятельностью.
Марк Фейгин: «Доказать свою невиновность по таким делам в России априори нельзя»
Юрист, в прошлом адвокат Марк Фейгин считает, что новый эпизод в деле Сафронова добавили, чтобы «утяжелить» обвинение, придать ему хоть какую-то убедительность. Как ему представляется, у следствия попросту не хватает доказательств по первому эпизоду «относительно вербовки журналиста чешскими спецслужбами в интересах ЦРУ». «Впрочем, пока мы всё знаем только из уст адвокатов, включая Ивана Павлова, – оговорился собеседник «Голоса Америки». – Но если в обвинительных документах действительно фигурирует такая сумма в качестве вознаграждения за передачу “секретной” информации, то это, во-первых, показывает ее настоящую ценность. 248 долларов за гостайну – это ни в какие ворота не лезет! И ничем иным кроме как фальсификацией дела это объяснить невозможно».
Причем, заметьте, содержание информации по версии следствия касалось группировки министерства обороны в Сирии, удивляется Марк Фейгин. По его словам, просто уму непостижимо, какое отношение и к какой тайне мог иметь в этом контексте Сафронов, который не имел ни допуска к секретной информации. «Ситуация выглядит совершенно дико, – утверждает он. – Далее ему могут инкриминировать еще бог весть что вплоть до рытья туннеля в Кремль, как в сталинские годы. При этом не забывайте, что журналисту грозит до 20 лет лишения свободы. Вообще, в такого рода громких делах нужна как минимум публичность. Но на нее нет и намека. Следствие отгородилось от всех глухим забором. На общественное мнение наплевали и вытерли об него ноги».
Суд над Сафроновым тоже будет закрытым, констатировал юрист. По его мнению, это дает огромную фору следствию. «Там может происходить все, что угодно, но общество об этом не узнает. Публичным будет только приговор. А доказать свою невиновность по таким делам в России априори нельзя, в этом весь ужас. Возможна только сделка со следствием в расчете на некоторое снисхождение, на смягчение уголовного наказания, но не более того. Суд – марионетка Лубянки, где есть целое управление, которое курирует работу судов. Суды – подчиненная вертикаль по отношению к органам ФСБ, особенно по политическим делам. Судья вообще ничего не решает, это пустое место», – резюмировал Марк Фейгин.
Геннадий Гудков: «Все это делается для создания общей атмосферы страха и запугивания»
Политик, в прошлом офицер советских и российских спецслужб Геннадий Гудков также убежден, что дело Ивана Сафронова явно никакого отношения к шпионажу не имеет. На его взгляд, это месть за расследования, которые журналист делал раньше. «Я очень хорошо знаю, что в делах о шпионаже в России в принципе не может быть объективной экспертизы, – подчеркнул он в интервью Русской службе «Голоса Америки». – Потому что ее назначают первые отделы тех же самых министерств и ведомств, которые являются типа пострадавшей стороной. В этом вся беда. Плюс пресловутая секретность».
В таких условиях следователи могут делать практически все, что угодно, у них развязаны руки, заметил Геннадий Гудков. «И они этим откровенно пользуются, – добавил он. – Берут со всех подряд подписки о неразглашении сведений, «запирают дело на замок». Поэтому любой человек, которому предъявили обвинение в шпионаже, абсолютно беззащитен. Раньше это касалось, в основном, ученых, которым по работе приходилось обмениваться научной информацией с коллегами из других стран. Сейчас по «шпионской» статье привлекают уже и журналистов, и домохозяек».
Хуже всего, что подобная практика постоянно расширяется, полагает политик. «Так, недавно принят закон о служебной тайне в оборонной сфере, а ФСБ утвердила широкий перечень запретных сведений по теме Министерства обороны, ВПК и космической промышленности, – напомнил он. – В соответствии с новым документом фактически любой гражданин, не говоря уж о журналистах, может быть обвинен в шпионаже и выдаче информации противнику за сбор несекретной информации. Все это делается для создания общей атмосферы страха и запугивания, а также для того, чтобы органы безопасности могли показать свою незаменимость в деле охраны режима, подчеркнуть, какую неутомимую упорную работу со злом они ведут, получить дополнительные бюджеты, новые льготы, привилегии, звания». А то, что в жерновах перемалываются и коверкаются судьбы конкретных людей, это всего лишь издержки производства, мелочи, заключил Геннадий Гудков.
