МОСКВА – США и европейские державы планируют наказать Россию за вторжение в Крым с помощью мер экономического давления. Россия понесет ощутимый политической и экономический ущерб, если не откажется изменить свою политику в отношении Украины
О том, насколько большую цену будет вынуждена заплатить Россия и окажется ли она посильной для российской экономики, корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал с директором Института стратегического анализа ФБК, профессором Высшей школы экономики Игорем Николаевым.
Виктор Васильев: Чем эта ситуация чревата для России?
Игорь Николаев: Сейчас создается впечатление, что даже на Западе многие понимают эту цену как получаемую почти прямым счетом. То есть, рассуждают, например, о том, сколько могут стоить незаключенные контракты, замороженные активы, насколько вообще может снизиться инвестиционная активность и так далее.
Здесь, безусловно, предвидятся серьезные издержки.
Но, на мой взгляд, главная цена, которую потребуется заплатить России в результате всей этой украинско-крымской кампании состоит в том, что Запад будет мощнейшим образом простимулирован к дальнейшему отказу от российских энергоносителей.
Этот процесс и так продолжается несколько лет. Мы знаем про перспективы добычи сланцевого газа – прежде всего, в США. То же самое происходит и в ряде европейских стран. Польша заканчивает строительство специальных терминалов, которые практически закроют потребности страны. Страны Запада, конечно, не за один год, но постараются избавиться от зависимости от российских нефти и газа.
В.В.: К чему это приведет?
И.Н.: США превратятся в экспортера сланцевой нефти и сжиженного газа. Это приведет к снижению цены на энергоносители. И здесь недополученные доходы будут измеряться не миллиардами долларов, а десятками миллиардов. Именно это может сказаться чрезвычайно болезненным для России. Потому что наш бюджет критичным образом зависит от того, что происходит с экспортом топливно-энергетических ресурсов. Их доля в экспорте – более 70-ти процентов. В случае падения цен на энергоносители, к чему все и идет, бюджет и экономика страны недополучат огромные деньги.
В.В.: Получается, что Россия своими действиями максимально ускорило негативный для себя сценарий развития событий?
И.Н.: В России не просчитали такого рода последствий. На мой взгляд, налицо недопонимание происходящего. Или ситуация понимается примерно так: «ну и пусть на Западе будут меньше покупать наших энергоресурсов – будем торговать с Китаем и Индией».
А мы спросили их – нужны ли им наши углеводороды в таких объемах? Известно, что нефть Китаю мы и без того продаем с очень большой скидкой. И что теперь? В общем, явно недооценены перспективы. И я понимаю, почему так происходит. Потому что внимание фокусируется, прежде всего, на санкциях прямого действия. А проблема в другом.
В.В.: Запад действительно готов пойти на принятие серьезных мер экономического давления?
И.Н.: Думаю, что здесь будет проявлена определенная сдержанность. Я не говорю о визовых ограничениях – они уже фактически есть. Западу эта ситуация тоже грозит экономическими издержками. Тем не менее, может быть, и не в полном объеме, но европейские страны могут пойти на них. У нас почему-то многие думают, что поскольку это им экономически невыгодно, то они никогда не сделают этот шаг. Но Запад ведь применял санкции, например, против Ирана.
Вероятно, что форсированного, быстрого процесса не будет. У компаний, которые сотрудничали с Россией, есть свои интересы. Это все будет учитываться. Но, постепенно, если эскалация конфликта будет продолжаться, будет расти и объем всевозможных санкций. Во всяком случае, такой вариант не исключен.
В.В.: Нынешняя ситуация способна спровоцировать новый глобальный экономический кризис?
И.Н.: Кризис, собственно говоря, еще не закончился. Мы видим, насколько неуверенно восстанавливается Европа, в США тоже все неоднозначно. Тем менее, острая фаза кризиса прошла. И, самое главное, там нащупали – что надо делать. Речь идет о некоей модификации модели экономики, введении налога на транзакции – это уже реализуется в Европе. На этом фоне вряд ли внезапно произойдет глобальный кризис. Вот если бы западные страны находились на траектории снижения, что сейчас, собственно, и происходит в России, то тогда это могло бы привести к серьезным последствиям.
В.В.: Что произойдет с российской экономикой?
И.Н.: Конечно, все будет зависеть от того, несколько реально будут у нас понимать экономические последствия происходящего. Последствия эти могут быть очень тяжелыми. Индикаторы того, куда идет российская экономика – курс рубля и фондовые рынки.
Эти показатели не обманешь, на них не действует пропаганда. И они показывают, что положение ухудшается. Если в России осознают, что дело может дойти действительно до очень серьезных экономических последствий, тогда, возможно, будут как-то отыгрывать ситуацию. Тогда до самой крайности не дойдет.
Люди достаточно быстро почувствуют на себе ухудшение положения. Уже через год мы можем получить в России совершенно другую экономическую ситуацию. Однозначно экономика будет показывать минусовые темпы роста – это кризис со всеми вытекающими из этого послед
О том, насколько большую цену будет вынуждена заплатить Россия и окажется ли она посильной для российской экономики, корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал с директором Института стратегического анализа ФБК, профессором Высшей школы экономики Игорем Николаевым.
Виктор Васильев: Чем эта ситуация чревата для России?
Игорь Николаев: Сейчас создается впечатление, что даже на Западе многие понимают эту цену как получаемую почти прямым счетом. То есть, рассуждают, например, о том, сколько могут стоить незаключенные контракты, замороженные активы, насколько вообще может снизиться инвестиционная активность и так далее.
Здесь, безусловно, предвидятся серьезные издержки.
Но, на мой взгляд, главная цена, которую потребуется заплатить России в результате всей этой украинско-крымской кампании состоит в том, что Запад будет мощнейшим образом простимулирован к дальнейшему отказу от российских энергоносителей.
Этот процесс и так продолжается несколько лет. Мы знаем про перспективы добычи сланцевого газа – прежде всего, в США. То же самое происходит и в ряде европейских стран. Польша заканчивает строительство специальных терминалов, которые практически закроют потребности страны. Страны Запада, конечно, не за один год, но постараются избавиться от зависимости от российских нефти и газа.
В.В.: К чему это приведет?
И.Н.: США превратятся в экспортера сланцевой нефти и сжиженного газа. Это приведет к снижению цены на энергоносители. И здесь недополученные доходы будут измеряться не миллиардами долларов, а десятками миллиардов. Именно это может сказаться чрезвычайно болезненным для России. Потому что наш бюджет критичным образом зависит от того, что происходит с экспортом топливно-энергетических ресурсов. Их доля в экспорте – более 70-ти процентов. В случае падения цен на энергоносители, к чему все и идет, бюджет и экономика страны недополучат огромные деньги.
В.В.: Получается, что Россия своими действиями максимально ускорило негативный для себя сценарий развития событий?
И.Н.: В России не просчитали такого рода последствий. На мой взгляд, налицо недопонимание происходящего. Или ситуация понимается примерно так: «ну и пусть на Западе будут меньше покупать наших энергоресурсов – будем торговать с Китаем и Индией».
А мы спросили их – нужны ли им наши углеводороды в таких объемах? Известно, что нефть Китаю мы и без того продаем с очень большой скидкой. И что теперь? В общем, явно недооценены перспективы. И я понимаю, почему так происходит. Потому что внимание фокусируется, прежде всего, на санкциях прямого действия. А проблема в другом.
В.В.: Запад действительно готов пойти на принятие серьезных мер экономического давления?
И.Н.: Думаю, что здесь будет проявлена определенная сдержанность. Я не говорю о визовых ограничениях – они уже фактически есть. Западу эта ситуация тоже грозит экономическими издержками. Тем не менее, может быть, и не в полном объеме, но европейские страны могут пойти на них. У нас почему-то многие думают, что поскольку это им экономически невыгодно, то они никогда не сделают этот шаг. Но Запад ведь применял санкции, например, против Ирана.
Вероятно, что форсированного, быстрого процесса не будет. У компаний, которые сотрудничали с Россией, есть свои интересы. Это все будет учитываться. Но, постепенно, если эскалация конфликта будет продолжаться, будет расти и объем всевозможных санкций. Во всяком случае, такой вариант не исключен.
В.В.: Нынешняя ситуация способна спровоцировать новый глобальный экономический кризис?
И.Н.: Кризис, собственно говоря, еще не закончился. Мы видим, насколько неуверенно восстанавливается Европа, в США тоже все неоднозначно. Тем менее, острая фаза кризиса прошла. И, самое главное, там нащупали – что надо делать. Речь идет о некоей модификации модели экономики, введении налога на транзакции – это уже реализуется в Европе. На этом фоне вряд ли внезапно произойдет глобальный кризис. Вот если бы западные страны находились на траектории снижения, что сейчас, собственно, и происходит в России, то тогда это могло бы привести к серьезным последствиям.
В.В.: Что произойдет с российской экономикой?
И.Н.: Конечно, все будет зависеть от того, несколько реально будут у нас понимать экономические последствия происходящего. Последствия эти могут быть очень тяжелыми. Индикаторы того, куда идет российская экономика – курс рубля и фондовые рынки.
Эти показатели не обманешь, на них не действует пропаганда. И они показывают, что положение ухудшается. Если в России осознают, что дело может дойти действительно до очень серьезных экономических последствий, тогда, возможно, будут как-то отыгрывать ситуацию. Тогда до самой крайности не дойдет.
Люди достаточно быстро почувствуют на себе ухудшение положения. Уже через год мы можем получить в России совершенно другую экономическую ситуацию. Однозначно экономика будет показывать минусовые темпы роста – это кризис со всеми вытекающими из этого послед
