НЬЮ-ЙОРК —
Революционные события в Украине застали ее и ее коллег врасплох, призналась в самом начале ведущая дискуссии Энн Купер, профессор Колумбийского университета. И перечислила горячие точки, помимо Киева полыхающие уличными протестами в последние месяцы, – Бангкок, Сараево, Каракас, Конакри. Назвала и Москву, где жестокий приговор суда демонстрантам Болотной нельзя, по ее мнению, рассматривать вне контекста победы Майдана.
Понятно, что Украина не могла не перетянуть на себя львиную долю внимания участников дискуссии под названием «Протесты, полиция и права человека: когда хорошие протесты оборачиваются неудачей». Тем более что в президиуме сидели люди, знающие этот регион и его политическую историю не понаслышке.
Профессор Оксана Шевель из Университета Тафтс – один из известных экспертов в США по проблемам постсоветского пространства, автор книги о миграции, беженцах и государственном строительстве в посткоммунической Европе.
По мнению Шевель, насилия в киевских событиях избежать было никак нельзя. «Отсутствие каких-либо легальных путей выразить свое недовольство заставило огромное число людей выйти на улицу, – подчеркнула она. – Спор, кто первым применил насилие, демонстранты или полиция, напоминает спор, что появилось раньше, курица или яйцо. Существует объективный ход событий, и его невозможно скорректировать или отменить».
Еще один участник дискуссии Олеся Герасименко, специальный корреспондент «Коммерсанта», недавно выпустила книгу о центробежных тенденциях в различных регионах Российской Федерации. Олесю пригласили в Нью-Йорк по линии Фонда имени Пола Хлебникова по развитию гражданского общества в России. И само обсуждение проходило, кстати сказать, в рамках специальной русской программы имени Хлебникова, разработанной Институтом Гарримана.
Собственно, лейтмотивом обсуждения можно считать старинную английскую эпиграмму, известную в России по переводу Маршака: «Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе».
Энн Купер вспомнила протесты чернокожего населения в Бирмингэме и Селме против сегрегации в начале 60-х годов, которые она видела собственными глазами. Именно тогда закладывалась основа мощного правозащитного движения афроамериканцев, которое возглавил Мартин Лютер Кинг. По ее мнению, успех протестной активности невозможен без противостояния насилию, к которому практически всегда прибегают власти.
Для профессора Тимоти Фрая, директора Института Гарримана, победа «антикоррупционной революции» в Украине стала еще одним подтверждением тезиса о невозможности даже краткосрочных прогнозов протестной активности.
«Я помню, в декабре 2011 года мы собрали внушительную группу экспертов, чтобы обсудить проблемы антипутинской оппозиции, – сказал Фрай. – Они говорили мне в лицо: да что тут обсуждать, скука сплошная, ничего не может происходить. Но буквально через несколько недель начались массовые митинги и манифестации в Москве. А вот с мая 2012 года протесты в России неожиданно сдулись. В общем, никто ничего не знает. Конечно, власть очень интересует алгоритм протестного движения, поэтому они охотно финансируют опросы общественного мнения, замеряющие уровень социального недовольства разных слоев населения».
Писатель Тодд Гитлин, профессор социологии Колумбийского университета, подчеркнул театральность как непременное свойство новейших протестов, которые мгновенно становятся объектом пристального внимания телевидения, радио, социальных сетей Интернета. Он знает тему не только как видный теоретик и публицист, автор 12 книг и множества статей. В 60-е годы Гитлин был одним из лидеров студенческих антивоенных выступлений. Его считают организатором первой в Америке общенациональной демонстрации против войны во Вьетнаме в апреле 1965 года.
«Толпа не просто манифестирует во имя чего-то или против чего-то, – отметил Гитлин. – Она призвана показывать что-то интересное, зрелищное, какой-то спонтанный спектакль, который могут транслировать масс медиа. Но помимо зрелищных аспектов манифестаций должен быть разработан их лидерами и сущностный сценарий. Долгосрочный успех протеста зависит от того, способны ли они перейти от отрицания к позитивной программе, так сказать, от «нет» к «да».
Ну а такой субъективный фактор, как наличие сильного лидера? Здесь участники дискуссии оказались «на одной странице». Очевидная слабость нынешних лидеров украинской оппозиции, по мнению экспертов, заставляет сомневаться в их способности реально возглавить переход страны на демократические рельсы. Оксана Шевель напомнила, что успех Оранжевой революции во многом основывался на харизматичности главных ее лидеров, Виктора Ющенко и Юлии Тимошенко.
Разумеется, дискуссия, все время возвращавшаяся к Майдану и его урокам, не могла не коснуться России и перспектив российского протестного движения.
«Мы не хотим повторения Майдана в Москве, – сказала Олеся Герасименко. – Поймите меня правильно. Я не люблю Януковича, я против коррупции и антидемократических законов Путина. Но я не хочу насилия. А русский протест неизбежно окажется милитаризован, при том, что все понимают – украинцы готовы воевать, а русские – нет. Мне не нравится фанатизм украинских протестов, его религиозная направленность. Может, я просто ревную: русская оппозиция не так преуспела, как украинская».
Тимоти Фрай назвал русскую оппозицию «деморализованной». «Ситуация очень непростая, – отметил он. – У многих представителей среднего класса отсутствует четкая мотивация. Может быть, они слишком сытые, слишком богатые, чтобы рисковать своим положением».
В целом, по мнению участников дискуссии, ситуация на Украине еще очень неопределенная. Как считает Шевель, главным очагом нестабильности может оказаться Крым. «При неблагоприятном развитии событий там может возникнуть новая Чечня», – заметила она.
Отвечая на вопрос корреспондента Русской службы «Голоса Америки» об освещении российскими СМИ событий на Украине, Олеся Герасименко сказала:
«Главные российские каналы откровенно врали в некоторых моментах. Скажем, корреспонденты стояли на пустой улице и говорили в эфир, что на Майдан не пускают журналистов, что их ненавидят и избивают, что там, на Майдане, все – террористы, что, конечно, неправда. А российские газеты, радио и интернет-издания хорошо отработали, на мой взгляд. Я сравниваю с американскими новостями. Мы давали больше информации. У нас в прессе много проблем, но полного пессимизма нет, иначе бы я не работала журналистом».
Понятно, что Украина не могла не перетянуть на себя львиную долю внимания участников дискуссии под названием «Протесты, полиция и права человека: когда хорошие протесты оборачиваются неудачей». Тем более что в президиуме сидели люди, знающие этот регион и его политическую историю не понаслышке.
Профессор Оксана Шевель из Университета Тафтс – один из известных экспертов в США по проблемам постсоветского пространства, автор книги о миграции, беженцах и государственном строительстве в посткоммунической Европе.
По мнению Шевель, насилия в киевских событиях избежать было никак нельзя. «Отсутствие каких-либо легальных путей выразить свое недовольство заставило огромное число людей выйти на улицу, – подчеркнула она. – Спор, кто первым применил насилие, демонстранты или полиция, напоминает спор, что появилось раньше, курица или яйцо. Существует объективный ход событий, и его невозможно скорректировать или отменить».
Еще один участник дискуссии Олеся Герасименко, специальный корреспондент «Коммерсанта», недавно выпустила книгу о центробежных тенденциях в различных регионах Российской Федерации. Олесю пригласили в Нью-Йорк по линии Фонда имени Пола Хлебникова по развитию гражданского общества в России. И само обсуждение проходило, кстати сказать, в рамках специальной русской программы имени Хлебникова, разработанной Институтом Гарримана.
Собственно, лейтмотивом обсуждения можно считать старинную английскую эпиграмму, известную в России по переводу Маршака: «Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе».
Энн Купер вспомнила протесты чернокожего населения в Бирмингэме и Селме против сегрегации в начале 60-х годов, которые она видела собственными глазами. Именно тогда закладывалась основа мощного правозащитного движения афроамериканцев, которое возглавил Мартин Лютер Кинг. По ее мнению, успех протестной активности невозможен без противостояния насилию, к которому практически всегда прибегают власти.
Для профессора Тимоти Фрая, директора Института Гарримана, победа «антикоррупционной революции» в Украине стала еще одним подтверждением тезиса о невозможности даже краткосрочных прогнозов протестной активности.
«Я помню, в декабре 2011 года мы собрали внушительную группу экспертов, чтобы обсудить проблемы антипутинской оппозиции, – сказал Фрай. – Они говорили мне в лицо: да что тут обсуждать, скука сплошная, ничего не может происходить. Но буквально через несколько недель начались массовые митинги и манифестации в Москве. А вот с мая 2012 года протесты в России неожиданно сдулись. В общем, никто ничего не знает. Конечно, власть очень интересует алгоритм протестного движения, поэтому они охотно финансируют опросы общественного мнения, замеряющие уровень социального недовольства разных слоев населения».
Писатель Тодд Гитлин, профессор социологии Колумбийского университета, подчеркнул театральность как непременное свойство новейших протестов, которые мгновенно становятся объектом пристального внимания телевидения, радио, социальных сетей Интернета. Он знает тему не только как видный теоретик и публицист, автор 12 книг и множества статей. В 60-е годы Гитлин был одним из лидеров студенческих антивоенных выступлений. Его считают организатором первой в Америке общенациональной демонстрации против войны во Вьетнаме в апреле 1965 года.
«Толпа не просто манифестирует во имя чего-то или против чего-то, – отметил Гитлин. – Она призвана показывать что-то интересное, зрелищное, какой-то спонтанный спектакль, который могут транслировать масс медиа. Но помимо зрелищных аспектов манифестаций должен быть разработан их лидерами и сущностный сценарий. Долгосрочный успех протеста зависит от того, способны ли они перейти от отрицания к позитивной программе, так сказать, от «нет» к «да».
Ну а такой субъективный фактор, как наличие сильного лидера? Здесь участники дискуссии оказались «на одной странице». Очевидная слабость нынешних лидеров украинской оппозиции, по мнению экспертов, заставляет сомневаться в их способности реально возглавить переход страны на демократические рельсы. Оксана Шевель напомнила, что успех Оранжевой революции во многом основывался на харизматичности главных ее лидеров, Виктора Ющенко и Юлии Тимошенко.
Разумеется, дискуссия, все время возвращавшаяся к Майдану и его урокам, не могла не коснуться России и перспектив российского протестного движения.
«Мы не хотим повторения Майдана в Москве, – сказала Олеся Герасименко. – Поймите меня правильно. Я не люблю Януковича, я против коррупции и антидемократических законов Путина. Но я не хочу насилия. А русский протест неизбежно окажется милитаризован, при том, что все понимают – украинцы готовы воевать, а русские – нет. Мне не нравится фанатизм украинских протестов, его религиозная направленность. Может, я просто ревную: русская оппозиция не так преуспела, как украинская».
Тимоти Фрай назвал русскую оппозицию «деморализованной». «Ситуация очень непростая, – отметил он. – У многих представителей среднего класса отсутствует четкая мотивация. Может быть, они слишком сытые, слишком богатые, чтобы рисковать своим положением».
В целом, по мнению участников дискуссии, ситуация на Украине еще очень неопределенная. Как считает Шевель, главным очагом нестабильности может оказаться Крым. «При неблагоприятном развитии событий там может возникнуть новая Чечня», – заметила она.
Отвечая на вопрос корреспондента Русской службы «Голоса Америки» об освещении российскими СМИ событий на Украине, Олеся Герасименко сказала:
«Главные российские каналы откровенно врали в некоторых моментах. Скажем, корреспонденты стояли на пустой улице и говорили в эфир, что на Майдан не пускают журналистов, что их ненавидят и избивают, что там, на Майдане, все – террористы, что, конечно, неправда. А российские газеты, радио и интернет-издания хорошо отработали, на мой взгляд. Я сравниваю с американскими новостями. Мы давали больше информации. У нас в прессе много проблем, но полного пессимизма нет, иначе бы я не работала журналистом».
