Российское присутствие на международном кинофестивале в Торонто (TIFF) в этом году очень заметно. Так, в программе «Современное мировое кино» демонстрируется новый фильм режиссера Натальи Мещаниновой «Сердце мира» (Core of the World). Это международная премьера ее второй картины. Первой была жесткая психологическая драма «Комбинат «Надежда» (2014). Новая лента получила главный приз на национальном кинофестивале «Кинотавр» в Сочи, кроме того, актер Степан Девонин удостоился там же приза за лучшую мужскую роль. «Сердце мира» снят совместно кинематографистами России и Литвы.
В фильме Девонин сыграл молодого ветеринара Егора, который работает на лесной станции, где тренируют охотничьих собак. У него сложные отношения с начальником станции Николаем и вообще с окружающими его людьми. Он предпочитает компанию четвероногих. Драма резко обостряется, когда в жизнь Егора и сотрудников станции вторгаются защитники окружающей среды.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» встретился на фестивале в Торонто с режиссером Натальей Мещаниновой и попросил ответить на несколько вопросов.
Олег Сулькин: У вас два соавтора сценария – режиссер Борис Хлебников, с которым вы делали вместе сценарий «Аритмии», и актер Степан Девонин, сыгравший главную роль. Актер, пишущий сценарий, – не так часто такое встречается.
Наталья Мещанинова: На самом деле Степан не сценарист вовсе, и Борис тоже не сильно пишущий человек. Степан придумывает, а Борис выступает в роли редактора. Удивительный тандем. Борис отвечает за рацио, а Степан – за эмоции. То, что написано, это я писала.
О.С.: Охотничья станция в лесу. Откуда это? Где-то прочитали, кто-то рассказал?
Н.М.: После «Комбината «Надежда» хотелось снимать кино, и нас увлекла тема романтического экотерроризма. Мы прочитали американскую книгу «Банда гаечного ключа» (автор Эдвард Эбби. – О.С.) и подумали, что можем сделать фильм про экорадикалов. В стремлении спасти планету они оказываются за гранью закона. Радикалы делят мир на черное и белое, на своих и чужих. Но все гораздо сложнее, чем представляют зоозащитники. У нас не получилось сделать кино про них как про главных героев. У нас в стране это движение очень инфантильное. Я не нашла ни одной группы молодых ребят, которые бы делали что-то вменяемое. Максимум, на что они способны, это поджечь плакаты с рекламой шуб из натурального меха. Наш закон строг в отношении экологов-акционистов, за каждое действие им грозит тюрьма. Есть ребята, которые хотят спасать планету, но они толком не знают, как это делать.
О.С.: Главный герой Егор вымещает гнев на «зеленых», которые под покровом ночи открыли вольеры и выпустили диких животных, избивая ребят палкой. Вы разделяете его чувства в отношении зоозащитников, которых работники станции называют экотеррористами?
Н.М.: Выпуская лис на волю, они думают, что помогают природе. На самом деле лисы погибают в лесу, потому что они одомашнены уже в нескольких поколениях. Мои симпатии как автора на стороне Егора и охотников.
О.С.: А мне как зрителю очень жаль этих ребят-экологов...
Н.М.: Это хорошо.
О.С.: Теперь о главном герое. Егор – симпатичный парень. Он очень добросовестно относится к своей работе на станции, вкладывает в нее душу. Он, конечно, не рыцарь без страха и упрека. Упрекнуть его есть в чем. Скажем, он разорвал все отношения с матерью. Вы образ Егора втроем лепили как гомункулуса, или есть на свете человек, черты которого вы воспроизвели?
Н.М.: Борис в этом не участвовал, мы со Степаном лепили этот образ.
О.С.: Где вы нашли Степана? Откуда он?
Н.М.: Он из Смоленской области. Мы познакомились на съемках фильма «Шапито шоу».
Степан играл там сына героя Мамонова. Степан – мой муж.
О.С.: Вот оно что! И сколько лет?
Н.М.: Восемь.
О.С.: А дети есть?
Н.М.: Да, дочка Саша. Ей пять лет. Возвращаясь к вашему вопросу о том, от чего мы отталкивались, создавая характер и историю Егора. В моей семье есть двое отрекшихся от своих родных. Это моя старшая сестра, которая практически не имеет никаких отношений с нашей мамой. И это старший сын сестры, мой племянник, который с ней порвал отношения. В лице Егора мы имеем дело с «травматиком», раненым человеком. Он так решает проблемы, он другого способа не знает. Поэтому он жестоко избивает «зеленых» и Николая. В этом характере есть многое от нашего со Степаном чувственного опыта. Степан – очень чувствительный и нервный человек, и мы писали роль на него, с учетом знания того, что ему присуще.
О.М.: Степан, действительно, очень органичен и убедителен в роли Егора.
Н.М.: Конечно, он не играл самого себя. В жизни Степан другой. То есть на экране – он плюс еще кто-то. Он очень тщательно работал над ролью. Вывернул себе мозг, чтобы быть предельно достоверным.
О.М.: Ваш фильм можно, наверное, поставить в ряд фильмов, которые утверждают: мир животных лучше, чище, справедливей, чем мир людей.
Н.М.: Нет, наш фильм не про это, категорически не про это. Это мнение поверхностное. Оно меня злит. Фильм про поиск любви и про то, что ты, имея лакуну, ищешь способ ее заполнить. Это не про то, что люди хуже, чем животные. Недолюбленность героя фильма привела к тому, что он не умеет коммуницировать с людьми. Он ищет семью, которой у него не было. Он хочет стать своим для чужих, конечно же, не идеальных людей. Но ведь в жизни нет идеальных людей. Кино, конечно, про то, что мир порой оказывается сложнее и неожиданней, чем ты предполагал.
О.С.: Четыре года назад вы мне говорили о трудностях на пути к российскому прокату фильма «Комбинат «Надежда» из-за нецензурной лексики. В вашей новой картине мата вроде бы вообще нет. Вы это специально сделали, чтобы дать фильму возможность выйти к зрителю?
Н.М.: Да, конечно. Мы стали разговаривать эзоповым языком. Для меня это печальная вещь.
О.С.: То есть вы пошли на компромисс?
Н.М.: Это не значит, что я угорала за мат и хотела бы вставлять эти слова в каждый мой фильм. Форма диктует определенные правила. «Комбинат «Надежда» был предельно документальным и достоверным. Там мы пошли путем гиперреализма, и он диктовал нам речь. Здесь была другая задача, это кино художественное по форме.
О.С.: Как принимают картину в Торонто?
Н.М.: Я смотрела свой фильм вместе со зрителями. Очень хорошая проекция и звук, я залипла на экран. Мне понравилось, что люди смеялись в тех моментах, в которых это закладывалось. Мне понравилось, что на обсуждение после фильма осталось довольно много зрителей. По вопросам, которые мне задавали, было очевидно, что зрители наше кино поняли. Реакция была доброжелательной. Кажется, только в России и ближнем зарубежье набрасываются на авторов.
О.С.: Когда картина выйдет в России?
Н.М.: 27 сентября.
