Акварели, которые принадлежат кисти цесаревича Александра (впоследствии императора Александра Второго), уникальны и бесценны, – считает военный историк Игорь Домнин. Эти работы предподнесла в дар Дому русского зарубежья имени Александра Солженицына, семья Томич из Сан-Франциско. Рисунки экспонируются в Москве на выставке «1812 год: подвиг народа в памяти зарубежной России».
«Эти практически неизвестные работы находились в коллекции удивительного историка и собирателя Валерия Миловановича Томича», – сказал Домнин в интервью «Голосу Америки».
Он отказался говорить, сколько сегодня стоят на антикварном рынке раритеты. Но по приблизительным оценкам специалистов, рисунки государя могут оцениваться, по меньшей мере, в миллион долларов.
По словам Домнина, акварельные рисунки с изображением офицеров и нижних чинов русской гвардии 1812-1814 годов впервые представлены широкой публике. Он выразил сожаление, что сам Томич по состоянию здоровья не смог приехать на открытие выставки.
Зато на ней побывала жена коллекционера, Ксения Георгиевна, с которой и пообщался корреспондент Русской службы «Голоса Америки». Как выяснилось, Томичи подарили Дому русского зарубежья не только рисунки, но и много других раритетов.
Виктор Васильев: Ксения Георгиевна, как к вам попали автографы Александра Второго? Ведь это же настоящий клад.
Ксения Томич: Откуда они взялись, признаться, не знаю. А если я сейчас спрошу мужа, то вряд ли и он вспомнит. Возможно, Валерий и сам не ведал, кто их рисовал. Рисунки он получил от каких-то старых офицеров – то ли генералов, то ли адмиралов. Он вообще был знаком с разными знаменитостями, в том числе Игорем Сикорским (русско-американским авиаконструктором, создателем первого в мире четырехмоторного самолета «Русский витязь»), и всю жизнь, с детства, занимался коллекционированием всего, что связано с Россией. Еще живя в Китае, в Маньчжурии, Валерий состоял в переписке со многими видными людьми, главным образом, летчиками, и они ему посылали всякую ценную информацию. У него даже есть лицензия российского военного летчика номер 1, представляете? Мы ее тоже передали Дому русского зарубежья.
Кроме того есть целый ряд исторических портретов, выполненных пастелью моим двоюродным дядей – Владимиром Ивановичем Каминским. У него не было детей, он давно умер. А его жена Татьяна Анатольевна перед своей смертью передала нам его рисунки. Я даже забыла о них. А когда Игорь Домнин приехал к нам, вспомнила и отдала.
В.В.: Расскажите, пожалуйста, о себе, муже и вашей семье.
К.Т.: Что любопытно, я родилась в Белграде, а мой муж – получерногорец, но никогда не был в Югославии. Он себя всегда считал русским. Его отец, кажется, при Александре III шестилетним мальчиком приехал со старшими братьями учиться в Россию, которая покровительствовала черногорцам. Ну и больше не вернулся на историческую родину. Получил в России высшее образование, стал юристом. Потом поехал на работу на Дальний Восток – сначала в Благовещенск, затем – во Владивосток, где и родился Валерий. Он по-сербски не говорит. А я говорю. Мы познакомились уже в Сан-Франциско, где и поженились в 1951 году.
До сих пор так и живем в Сан-Франциско. У меня две дочери – старшая Наталья и младшая Светлана. Последнюю, кстати, муж назвал в честь канонерской лодки «Светлана», которая стояла на причале во Владивостоке. Со мной приехал в Москву ее сын и мой внук – Иоанн. Он заканчивает высшее учебное заведение. Еще есть младший внук 15-летний Илья, который еще в школу ходит.
В.В.: Не забываете навещать Россию?
К.Т.: Я уже четвертый раз в России. Впервые приехала в 1984-м, когда моя дочь работала переводчицей у американцев, которые снимали многосерийный фильм. Она полтора года тут прожила. Потом приехали с мужем в 1991-м на Конгресс соотечественников – при Ельцине – и стали свидетелями путча. В 1992-м опять с мужем приезжали. Сначала были в Москве, потом в Петербурге, где проходил конгресс. А еще мой муж в качестве почетного гостя приезжал на 300-летие Российского флота в 1995-м, так как он был в контакте с советскими моряками. К сожалению, Валерий в этот раз не смог приехать. Ему почти 98 лет и уже сложно преодолевать такие расстояния. Но он завещал передать рисунки в дар Дому русского зарубежья. Вообще в старой русской эмиграции свято хранится завет: все должно вернуться обратно, в национальную Россию. Подчеркиваю, именно в национальную. В таком вот духе были воспитаны.
«Эти практически неизвестные работы находились в коллекции удивительного историка и собирателя Валерия Миловановича Томича», – сказал Домнин в интервью «Голосу Америки».
Он отказался говорить, сколько сегодня стоят на антикварном рынке раритеты. Но по приблизительным оценкам специалистов, рисунки государя могут оцениваться, по меньшей мере, в миллион долларов.
По словам Домнина, акварельные рисунки с изображением офицеров и нижних чинов русской гвардии 1812-1814 годов впервые представлены широкой публике. Он выразил сожаление, что сам Томич по состоянию здоровья не смог приехать на открытие выставки.
Зато на ней побывала жена коллекционера, Ксения Георгиевна, с которой и пообщался корреспондент Русской службы «Голоса Америки». Как выяснилось, Томичи подарили Дому русского зарубежья не только рисунки, но и много других раритетов.
Виктор Васильев: Ксения Георгиевна, как к вам попали автографы Александра Второго? Ведь это же настоящий клад.
Ксения Томич: Откуда они взялись, признаться, не знаю. А если я сейчас спрошу мужа, то вряд ли и он вспомнит. Возможно, Валерий и сам не ведал, кто их рисовал. Рисунки он получил от каких-то старых офицеров – то ли генералов, то ли адмиралов. Он вообще был знаком с разными знаменитостями, в том числе Игорем Сикорским (русско-американским авиаконструктором, создателем первого в мире четырехмоторного самолета «Русский витязь»), и всю жизнь, с детства, занимался коллекционированием всего, что связано с Россией. Еще живя в Китае, в Маньчжурии, Валерий состоял в переписке со многими видными людьми, главным образом, летчиками, и они ему посылали всякую ценную информацию. У него даже есть лицензия российского военного летчика номер 1, представляете? Мы ее тоже передали Дому русского зарубежья.
Кроме того есть целый ряд исторических портретов, выполненных пастелью моим двоюродным дядей – Владимиром Ивановичем Каминским. У него не было детей, он давно умер. А его жена Татьяна Анатольевна перед своей смертью передала нам его рисунки. Я даже забыла о них. А когда Игорь Домнин приехал к нам, вспомнила и отдала.
В.В.: Расскажите, пожалуйста, о себе, муже и вашей семье.
К.Т.: Что любопытно, я родилась в Белграде, а мой муж – получерногорец, но никогда не был в Югославии. Он себя всегда считал русским. Его отец, кажется, при Александре III шестилетним мальчиком приехал со старшими братьями учиться в Россию, которая покровительствовала черногорцам. Ну и больше не вернулся на историческую родину. Получил в России высшее образование, стал юристом. Потом поехал на работу на Дальний Восток – сначала в Благовещенск, затем – во Владивосток, где и родился Валерий. Он по-сербски не говорит. А я говорю. Мы познакомились уже в Сан-Франциско, где и поженились в 1951 году.
До сих пор так и живем в Сан-Франциско. У меня две дочери – старшая Наталья и младшая Светлана. Последнюю, кстати, муж назвал в честь канонерской лодки «Светлана», которая стояла на причале во Владивостоке. Со мной приехал в Москву ее сын и мой внук – Иоанн. Он заканчивает высшее учебное заведение. Еще есть младший внук 15-летний Илья, который еще в школу ходит.
В.В.: Не забываете навещать Россию?
К.Т.: Я уже четвертый раз в России. Впервые приехала в 1984-м, когда моя дочь работала переводчицей у американцев, которые снимали многосерийный фильм. Она полтора года тут прожила. Потом приехали с мужем в 1991-м на Конгресс соотечественников – при Ельцине – и стали свидетелями путча. В 1992-м опять с мужем приезжали. Сначала были в Москве, потом в Петербурге, где проходил конгресс. А еще мой муж в качестве почетного гостя приезжал на 300-летие Российского флота в 1995-м, так как он был в контакте с советскими моряками. К сожалению, Валерий в этот раз не смог приехать. Ему почти 98 лет и уже сложно преодолевать такие расстояния. Но он завещал передать рисунки в дар Дому русского зарубежья. Вообще в старой русской эмиграции свято хранится завет: все должно вернуться обратно, в национальную Россию. Подчеркиваю, именно в национальную. В таком вот духе были воспитаны.
