Светлана Тихановская встретилась с нью-йоркской белорусской диаспорой в парке на фоне Статуи Свободы и острова Эллис. Белорусы-эмигранты увидели человека, за которого год назад отдали большинство голосов на президентских выборах, в случае прихода которой к власти многие из них, вероятно, вернулись бы домой. Однако, в большей степени это была встреча с мечтой и надеждой, а не политическое мероприятие.
Ровно год назад небольшая группа белорусских активистов-добровольцев самоорганизовалась для мониторинга выборов в нью-йоркском консульстве Республики Беларусь. С невероятным трудом удалось назначить наблюдателей и организовать независимый экзитпол. Всего в Нью-Йорке проголосовали около тысячи человек. Их них больше 95 процентов отдали голоса за жену политзаключенного блогера Светлану Тихановскую. Когда ночью у консульства объявляли результаты, атмосфера была как на футбольном чемпионате, когда побеждает любимая команда.
Прошел ровно год и Светлана это доверие оправдала: теперь она ездит по миру как представитель не столько оппозиции, столько этой новой Беларуси активно действующих мечтателей. В Нью-Йорке ее ожидали те самые люди, которые выбрали ее как президента, впервые за 26 лет, пожалуй, осознанно выбрав что-то радикально иное.
Белорусы ждали от встречи не столько информации, сколько хотели увидеть человека, которому отдали голос и право представлять себя на глобальном уровне.
Диаспора стекалась на встречу из Калифорнии, Бостона, Филадельфии: организованно, дружно, с детьми, флагами всех разновидностей революционного креатива: например, флаг бостонских белорусов в виде бело-красно-белого лобстера.
Организаторы встречи – те самые небезразличные белорусы, год назад устроившие экзитпол – в ожидании Светланы предлагали присутствующим написать письма политзаключенным; открытки и марки, как и списки заключенных, прилагались («можете просто выбрать однофамильцев» – предлагали организаторы: действительно, заключенных в связи с событиями 2020 года в Беларуси так много, что их количество превышает даже самое массовое собрание белорусов Нью-Йорка). Портреты заключенных разложили на массивных бетонных парапетах вдоль парка – они едва поместились.
Светлана вышла к белорусам в белой футболке с логотипом Youtube-проекта своего мужа Сергея «Страна для жизни». И первое, что впечатлило – кромешная тишина, повисшая над парком, как только она начала произносить речь на белорусском языке.
Тихановская говорила о том, что всегда выступает не столько за себя, сколько за всех «родных людей», не имеющих возможности говорить: «Сегодня я выступала в белорусской церкви в Бруклине. Я все время ощущала что там, на моем месте, должен стоять Павел Северинец. И я думала: что бы он сказал на моем месте? Вчера вечером нас пригласили на экскурсию в МОМА. И я поняла, что в этот музей надо идти с Марией Колесниковой, чтобы она поделилась своей любовью к искусству. Когда я тут говорю с журналистами, мне очень хочется, чтобы мой муж, Сергей Тихановский, видел, какой может быть свобода слова».
Признавшись, что в Вашингтоне прошли «переговоры, которых раньше не было в истории Беларуси», Светлана сообщила диаспоре: «Вы живете в чудесной стране, где главной ценностью считаются свобода и демократия. И я хочу вас поблагодарить за то, что за последний год ваша активность стала частью событий в Беларуси. Находясь так далеко от дома, вы полноценно участвуете в жизни нашей общей Родины».
Отвечая на вопросы, Светлана перешла на более привычный ей русский и рассказала о том, как, прося помощи, она просит оставаться с белорусами не только сейчас, но и потом, «после перемен». Заметно, что в формате простой импровизационной, не подготовленной специально речи Светлана выглядит совершенно искренней.
«Ну, это хорошие новости, ребята – мы в Америке, белорусы в Америке!» – радовалась она, рассказывая, как искренне все хотят ей помочь. За последний год ее речевые манеры изменились – Тихановская научилась основным дипломатическим приемам, но при этом не умалчивает ни о чем. Забыв русское слово, Светлана может произнести его по-белорусски, спросив у аудитории перевод – и точно так же, спонтанно перейдя на белорусский, вдруг спросить: «Ой, как по-белорусски “посещала”? О, “наведвала!” Спасибо!». В каком-то смысле она легитимирует общебелорусскую травму двуязычия – совершенно нормально учить белорусский уже во взрослом возрасте. И совершенно нормально забывать слова и спрашивать их. Даже если ты символ.
Вопросы, которые волнуют белорусов, направлены именно к Тихановской-символу. Возможно, символу надежды на будущее. В речи самой Светланы присутствует некоторый разрыв между «маленькими шагами», которые она постоянно рекомендует делать всем и каждому – и картиной нового светлого завтра. А что находится между повседневным героизмом и огромным новым будущим – долгий путь или надежда на стремительные перемены?
Белорусы все еще надеются на чудо. Кто-то спрашивает, обращались ли к Светлане «приближенные диктатора» и «есть ли надежда на государственный переворот». Кто-то спросил, что случится, если у Лукашенко что-то стрясется со здоровьем: не перейдет ли власть его сыновьям?
Светлана, отвечая, тоже находится в парадигме веры в чудо: «Это будет… Такое… Скажите сами это слово, чтобы я его не произносила в микрофон… Все, кто выехал – вернутся в Беларусь, поверьте мне. И людей выпустят – тех, кто сейчас в тюрьмах, выпустят на свободу. Представьте ощущения каждого человека в этот день!». По ее словам, в такой ситуации возможно будет перехватить руководство, ведь есть ее команда и Координационный Совет. «Но прямо так, что кто-то заходит и правит – такой визуализации у меня нет. Но начнется диалог».
Многие задавали вопросы о том, что еще можно сделать для приближения перемен, особенно тем, кто внутри страны: эти люди фактически заперты внутри машины репрессий, но хотят продолжать бороться.
Со слов Светланы, «люди в Беларуси сами знают, что делать»: волонтеры распространяют листовки, действуют инициативные группы. «Да, за ними тоже приходят, они понимают все риски, но вместо одного приходит двое новых», – уточнила она.
Все остальные же могут писать письма политзаключенным: «Пишите письма заключенным. Можно не указывать обратный адрес, это не обязательно. Чем больше писем приходит, тем больше отдают нашим родным. Надо просто бесконечно писать».
К тезису об эпистолярной борьбе подходит и рекомендация становиться гражданскими журналистами в ситуации почти полного упразднения независимых СМИ: Светлана советует белорусам, оставшимся на родине, помогать распространять информацию, фотографировать, записывать «и отправлять в телеграм-каналы, которым вы больше доверяете».
А еще можно говорить с людьми вокруг: «Сейчас в Беларуси все обсуждения происходят снова на кухнях и за закрытыми дверьми, но сами белорусы изменились – это уже не разговоры о том, как плохо мы живем, но о том, что мы можем сделать… В Беларуси не так много возможностей бороться открыто… Но умом-то мы понимаем, что мы победили. Надо быть последовательными: шаг за шагом, вперед, вперед. Кто что может – тот это и делает».
Помимо коллективных мечтаний и надежд, белорусы озвучили и свои страхи: как в случае победы избежать повторения диктатуры? Светлана пообещала: только парламентская республика. Сама она, по ее словам, в новых демократических выборах участвовать не будет. Впрочем, также она призналась, что за год многому научилась и будет рада помогать белорусам до тех пор, пока она им самим будет необходима. «Как только вы скажете: всё! – я уйду спокойно, потому что у меня политических амбиций до сих пор не выявлено. Я буду столько, сколько нужна».
Светлана и правда нужна – это стало совсем очевидно, когда диаспора понесла ей цветы и подарки. Прикасаться к подаркам Светлане не рекомендовали из соображений безопасности – их передавали ее ассистентам. Правда, при этом белорусы могли сказать: «Можно, я вас просто обниму?» и со слезами заключить Светлану в объятия.
«Так как белорусы – котики, я сделала вам в подарок котика-змагара»!» – женщина дарит Светлане валяную шерстяную игрушку. Другая дарит портрет Светланы, нарисованный ее дочкой: «Она учится в художественной школе и им дали задание нарисовать лидера – она выбрала вас».
Ни один белорусский политик не вызывал у белорусов таких эмоций. Светлану заваливают картинами, цветами, открытками. Уходя, она повторяет тезис про маленькие шажки, которые нужно ежедневно делать для приближения перемен. «Мы обязательно победим, – прощается она. – Никуда мы от этого не денемся».
Диаспоре не нужна мотивация – люди и без этого активны. Скорей, людям была нужна верификация мечты о том, что белорусы могут дружно и коллективно выбрать своего представителя, и их голоса учтут, и этот человек будет отстаивать их права, а потом приедет к ним на встречу, ответит на все вопросы, да еще и будет говорить на трех языках: белорусском, русском и английском. Это совершенно утопическая история для Беларуси – но она происходит, пусть и в таком формате и масштабе.
