Три года кровопролитной войны России против Украины Москву в ее агрессии негласно поддерживает Пекин – таково уже устоявшееся мнение экспертов и политиков Запада, неоднократно призывавших Китай ограничить или прекратить эту поддержку. В ответ руководство Китая заявляет, что само оно привержено миру и уважает территориальную целостность других стран, однако Пекин ни разу не осудил открытое вторжение России в Украину, как это сделало большинство стран-членов ООН. Очевидно, что военно-дипломатическое партнерство Китая и России – от совместных полетов бомбардировщиков до голосований в Совете безопасности ООН – серьезно помогло Кремлю в преодолении международной изоляции.
В США о том, что Россия выбрала Китай в качестве главного партнера на международной арене, говорят уже давно: еще в апреле 2012 года конгрессмен-республиканец от Калифорнии Дана Рорабахер в своем выступлении перед правительственной Комиссией по мониторингу американо-китайских экономических отношений говорил:
«В настоящий момент курс России, похоже, совпадает с Китаем; но США следует работать над тем, чтобы это изменить, и это может быть основано на общих с Россией интересах в сфере безопасности как на Ближнем Востоке, так и в Азии в целом… США должны тянуть Россию на Запад, а не толкать ее в объятия Китая. А затем добавить российский Дальний Восток в круг американских друзей в Тихоокеанском регионе».
Сейчас же желание Вашингтона как-то повлиять на российско-китайское «партнерство без ограничений» еще более обосновано – при том, что президент США Дональд Трамп говорит в дружественной манере и о российском лидере Владимире Путине, и о главе КНР Си Цзиньпине. Эксперты в Вашингтоне фактически пришли к консенсусу по поводу того, что партнерство Китая и России несет в себе угрозу для интересов США по всему миру.
Но если при администрации Байдена Вашингтон пытался наладить стратегический диалог с Китаем, то теперь приоритетом команды Трампа может быть восстановление связей с Россией: совсем недавно президент США поднял импортные пошлины на товары из Китая вдвое, а про Россию заявил, что с нею «очень хорошо» идут переговоры о крупных сделках по экономическому развитию. В свою очередь, Путин недавно говорил о потенциальных совместных проектах с США в области металлов, добычи редкоземельных элементов и освоения Арктики.
Некоторые наблюдатели рассматривают эту риторику Трампа через призму тех же самых попыток ослабить связи России и Китая, и одним из средств для этого ослабления может служить восстановление американо-российских экономических связей.
Эксперт по рыночным рискам и исследователь экономических связей Запада и России Чарльз Хекер (Charles Hecker) в интервью «Голосу Америки» говорит, что в бизнесе США есть компании, как американские, так и европейские, которые вернутся в Россию, и среди них найдутся такие, которые сделают это сразу после того, как будут сняты санкции:
«У такого рода компаний, как правило, есть большое стремление к работе на рынках с высоким риском, и они мало обращают внимания на неприятные детали ведения бизнеса за границей. Для таких компаний главное препятствие к возвращению в Россию – это, очевидно, только санкции. Другие компании будут учитывать много иных факторов, и поэтому их возвращение в Россию будет более медленным».
Компаниями, которые склонны к риску и работе на волатильных рынках, являются, по словам Чарльза Хекера, нефтяные и другие топливные компании, а также бизнес в области добычи металлов и минералов:
«Из демократических стран большие запасы нефти есть только в Канаде и Норвегии, все остальные запасы – в странах с высокими рисками. Поэтому бизнес в сфере энергетики имеет привычку работать в таких местах. У них есть внутренние структуры, которые занимаются их защитой. Например, такие компании сейчас работают в Ираке. Я не хочу уравнивать Ирак и Россию, но и там, и там высоко рискованная среда. Так что мы обычно рассматриваем сырьевые компании как толерантные к высоким рискам такого рода».
Специалист по рыночным рискам уверен, что «пряник» в виде открытия бизнес-возможностей в России для американских компаний не сильно изменит ни внешнеполитические подходы Путина, ни антизападные настроения существенной части россиян:
«Разрешение западным компаниям вернуться в Россию не будет означать снижение враждебности Путина по отношению к Западу. Путину не нравится лидерство Запада в мировой политико-экономической системе, и он неоднократно говорил, что хочет создать альтернативную этой системе политико-экономическую среду. И частью этой среды, конечно, является Китай. Для Путина политически Китай гораздо ближе Запада. Ну, и я думаю, что уже очевидно: если у вас есть деловые отношения с какой-то страной, то это не меняет эту страну. Если они там едят «Биг Мак», это не делает их сторонниками рыночной экономики или либеральной демократии – это делает их лишь любителями «Биг Маков».
Чарльз Хекер считает, что при ослаблении санкций США в отношении Москвы Европа может встать перед необходимостью пересмотреть свой курс:
«В Европе, на самом деле, стремление компаний вернуться в Россию сильнее, чем в США, и в особенности это стремление сильно в Германии – Берлин был главным торгово-экономическим партнером Москвы в Европе, и некоторые немецкие компании продолжают и сейчас иметь дело с Москвой – просто они это делают через Казахстан, Кыргызстан и другие страны. Если американские санкции с России будут сняты, а европейские санкции останутся прежними, компании в Европе будут очень рассержены и заявят, что с ними обращаются несправедливо».
При этом, отмечает эксперт, Китаю не грозит остаться без российских нефти и газа, а значит, и настоящего экономического размежевания с Москвой: «Именно в энергетическом плане Европа, я думаю, поостережется опять попадать в зависимость от России, во всяком случае, в тех масштабах, которые мы видели до полномасштабного вторжения. И, таким образом, Китаю вряд ли стоит опасаться того, что Россия может серьезно переориентировать поставки своих углеводородов с китайского направления на европейское.
«Население России и Китая далеко не счастливо этим альянсом»
Кроме восстановления экономических связей с Москвой, как еще Вашингтон может воздействовать на связку «Москва-Пекин»? Исследователи организации Filter Labs недавно выпустили небольшой доклад с рекомендациями конкретных действий в информационной среде.
Один из авторов этого исследования, медиа-аналитик Анненбергской школы Университета Южной Калифорнии Василий Гатов в разговоре с корреспондентом «Голоса Америки» подчеркивает, что на бытовом, общественном уровне взаимное недоверие китайцев и россиян достаточно сильно:
«Китай не воспринимает Россию как надежного, безопасного и равноправного партнера. Россия аннексировала Амурскую область у Китая. Россия взяла в отношении Китая вполне себе колониальную политику в течение XIX – начала ХХ века. Поэтому рассматривать исторические трения как уязвимость, на мой взгляд, вполне можно».
Также Василий Гатов констатирует, что «фактическое экономическое присутствие Китая в России сейчас несравнимо ни с Европой, ни с Америкой до того, как Россия напала на Украину, были введены санкции, и эти бизнесы ушли: оно в разы меньше, хотя со стороны Кремля было ожидание, что китайцы заместят своими инвестиционными возможностями ушедшие европейские и американские бизнесы».
Также медиа-эксперт делает из своего исследования вывод, что стратегические интересы Китая и России не являются едиными:
«Они, безусловно, имеют пересечения, но нельзя сказать, что эти страны идут в ногу в одном направлении. Они очень разные, у них очень разный геополитический фокус, очень разная политическая философия - у Китая она гораздо старше. И она существенно менее оппортунистская, особенно если мы сравниваем с сегодняшней Россией. Ну, и Китай пока очевидно не рассматривает применение силы в качестве инструмента воздействия на своих соседей».
Исследование Filter Labs основано на анализе общественных настроений в обеих странах через посты в социальных сетях – Василий Гатов говорит, что по используемому в этих постах и комментариях языку, а также выраженным в них эмоциям можно лучше понять, что на самом деле думают жители авторитарных стран с цензурируемым интернетом:
«Когда несколько лет назад задумывался проект Filter Labs, наши учредители к тому моменту проводили исследования в таких странах, как Пакистан, например, о том, как выглядит онлайн-дискурс, если их высказывания цензурируются. Оказалось, что люди несколько меньше контролируют свои высказывания, чем ожидалось. Это не значит, что они говорят совсем свободно – это значит, что они высказываются более эмоционально, нежели при социологических опросах».
«Мы анализировали, что в России на форумах, и в меньшей степени в «Одноклассниках» и «ВКонтакте», а в Китае – в сетях WeChat, Weibo и других китайских соцсетях говорят в последние три года об отношениях двух стран. Мы более-менее уверены в этих данных: они отражают то, что китайское и российское население далеко не счастливы этим альянсом их властей» - рассказывает Василий Гатов.
Один из авторов исследования Filter Labs напоминает, что Москва и Пекин уже некоторое время ведут против Запада информационную войну, и не ответить на нее эффективными методами было бы ошибкой:
«Уже значительное время мы наблюдаем, что все перчатки давно сняты, и не только в случае с Россией и Китаем, но и другие страны, менее авторитарные, не брезгуют жестким кибероружием, «активными мероприятиями» и тому подобным для достижения своих целей. Всегда наиболее чувствительными вещами в отношениях Москвы и Пекина, русских и китайцев были исторические трения. О том, что у стран довольно сложное и не очень приятное взаимное прошлое, напоминать об этом можно и нужно более-менее постоянно».
«Пишущие в соцсетях не влияют на государственную политику»
Насколько настроения российской и китайской публики, выраженные в интернете, влияют на желание Москвы и Пекина взаимодействовать? Директор Берлинского центра Карнеги и специалист по Китаю Александр Габуев считает, что это влияние минимально:
«На то, как проводится государственная политика, люди, у которых есть время и желание комментировать что-то в соцсетях, особо не влияют. И уж точно эти люди не сильно влияют на то, передает ли Китай России комплектующие для ее вооружений или забирает у нее определенные военные технологии, поскольку у людей, комментирующих это, просто нет реальных знаний о том, что на самом деле происходит. Их нет даже у компетентных экспертов – просто потому, что это самая чувствительная часть, максимально укрытая от посторонних глаз, включая и глаза спецслужб США».
В интервью «Голосу Америки» Александр Габуев говорит, что для Китая российский опыт противодействия западным вооружениям очень важен, и Пекин за возможность пользоваться этим опытом может быть очень благодарен Москве:
«Мы знаем, что такой трансфер происходит, что означает, что у китайского руководства есть причины думать, что у них есть забрать у России с точки зрения военных технологий. Если посмотреть на эффективность снарядов Excalibur или систем HIMARS на поле боя за прошедшие три года, то мы знаем, что они стали менее эффективны. И менее эффективны они стали не потому, что они испортились, а потому что россияне придумали какие-то контрмеры, которые могут интересовать самих китайцев».
Директор Берлинского центра Карнеги уверен, что «Россия воспринимает США не как соперника за мировое господство, а как экзистенциальную угрозу, как смертельную угрозу, с которой надо бороться, и Китай в данном случае союзник в этой борьбе».
При этом Кремль, по мнению Габуева, понимает, что Китай становится гораздо более сильным игроком, чем Россия, и не кладет все яйца в одну корзину:
«Есть асимметрия, и ее как переговорный рычаг Китай может использовать для давления на Россию в будущем. Кроме того, при возможности популистского поворота во внутренней политике Китая возможно озвучивание всяких фантомных болей по поводу территориального вопроса и так далее. Поэтому Россия старается искать альтернативу, она старается максимально расширять контакты с Индией, странами Юго-Восточной Азии и так далее, чтобы сбалансировать Китай».
И тем не менее, как полагает Александр Габуев, в настоящее время Запад в целом и Вашингтон в частности не могут предложить Москве что-то настолько привлекательное, чтобы Кремль согласился размежеваться с Пекином:
«Что Запад может в практическом плане сделать? Может Запад сказать Китаю: "Российское оружие плохое, давайте мы будем делиться с вами военными технологиями"? Или Запад скажет России: "Окей, китайские машины вас не устраивают, давайте мы снимем санкции и вернем европейский автопром?" Без изменения политики, которая бы привела к устранению причин того, почему Россия и Китай сближаются, то есть без фундаментального пересмотра западного подхода к обеим странам очень сложно себе представить, как можно вбить реалистичный клин между ними просто информационными средствами. Россия и Китай хотели бы коренного пересмотра этой политики: Москва хотела бы выстраивать отношения с Европой так, как она считает правильным, а Китаю разрешают иметь большую сферу влияния в Азии, включая принудительное объединение с Тайванем на условиях Пекина. Это, конечно, пока не просматривается».
Также эксперт указывает на то, что попытка США смягчить отношения с Россией и этим ослабить ее связи с Китаем будет воспринята – и уже воспринимается – в Европе крайне негативно:
«То, что Трамп пытается сблизиться с Россией, оторвать Россию от Китая, возможно, ценой сдачи Украины – это для европейцев как раз красная линия и самый большой вызов, на который они реагируют проведением своей политики, которая выражена примерно так: «Для нас Россия – экзистенциальная угроза, поэтому, с Америкой или без Америки, мы намерены ее сдерживать наращиванием военных расходов, самостоятельной поддержкой Украины, и так далее».
«Многое зависит оттого, как Трамп будет пытаться решать украинский кризис с Путиным. Мы посмотрим, насколько европейцы действительно будут готовы укреплять свою обороноспособность без США, или же через какое-то время они будут следовать в фарватере американской политики, возможно, укрепляя свою обороноспособность, но не так сильно помогая Украине» - заключает Александр Габуев.
«Меньше партнеров – слабее рычаг давления»
Однако не все в Вашингтоне считают, что Китай является стратегическим противником США, и одним из тех, кто не придерживается однозначной позиции по этому вопросу, может быть сам президент Дональд Трамп. Об этом говорит в интервью Русской службе «Голоса Америки» эксперт по Китаю Международной кризисной группы Эли Вайн (Ali Wayn):
«С одной стороны, в Вашингтоне существует двухпартийный консенсус, и этот консенсус также переходил от администрации к администрации, по поводу того, что Китай является основным стратегическим соперником США на международной арене. С другой стороны, я бы хотел отметить, что линия президента Трампа является, пожалуй, наибольшим отклонением от этого консенсуса. Трамп называл Си Цзиньпина «дорогим другом» и говорил, что вместе США и Китай могут решить любую проблему в мире».
«Дональд Трамп полагает, что его личные связи с Си могут быть основой для перезагрузки американо-китайских отношений в следующие четыре года. Он явно не видит в Си Цзиньпине противника, скорее, он считает его партнером по возможной сделке в результате переговоров. То есть, на уровне Конгресса и советников Трампа Китай остается противником США, но если Трамп считает по-другому, то в конце концов я ожидаю, что политика пойдет в соответствии с желаниями именно Трампа. Мы пока живем меньше двух месяцев при его втором президентском сроке – все еще может измениться» - говорит Эли Вайн.
Кроме того, как отмечает эксперт Международной кризисной группы, у Трампа нарастает еще одна проблема в отношениях с Китаем:
«Если вы способны привлечь на свою сторону в соперничестве с Китаем все меньше партнеров, то ваша переговорная позиция слабеет. В то время как Китай укрепляет свое влияние в Индо-Тихоокеанском и других регионах, США сейчас атакуют тарифами своих главных торговых партнеров и разрывают трансатлантические связи. Это заставляет и союзников США в Азии пересматривать свой взгляд на надежность США как союзника. И меня беспокоит то, что, агрессивно действуя против своих партнеров и союзников, Трамп за столом с Си будет иметь очевидно меньший рычаг влияния».
Эли Вайн считает, что последние высказывания Пекина о готовности к «любого рода войне» с Соединенными Штатами, а также заявления, что США отвечает Китаю «злом на добро», означают желание Пекина уже сейчас прямо дать понять Трампу, что Си Цзиньпин не потерпит попыток принудить его к каким-то уступкам с помощью силовых действий в экономике:
«Китай, несмотря на его внутренние проблемы, сейчас более крепко чувствует себя на международной арене, чем тогда, когда Дональд Трамп начинал свое первое президентство в 2017 году. И Ван И, главный дипломат Китая, лично наблюдал на Мюнхенской конференции по безопасности этого года, как буквально рушится трансатлантическое единство. Меньше партнеров – слабее рычаг давления, и переговоры с Китаем могут стать однозначно двусторонними. Я думаю, это дает Пекину повод не уступать давлению администрации Трампа, видя, как она становится все более одинокой в мире».
Форум