МОСКВА – В 2015 году директор Фонда «Общественный вердикт» Наталья Таубина получила премию имени Роберта Кеннеди в области прав защиты человека. А в 2013-м она давала интервью «Голосу Америки» по поводу вручения ей премии памяти Элисон де Форж (Alison Des Forges Award) международной правозащитной организация Human Rights Watch.
Не оставляют без внимания профессиональную деятельность Натальи Таубиной и в России. Возглавляемый ею фонд включен властями в реестр «иностранных агентов». В причинах такого полярного подхода к работе правозащитников Русская служба «Голоса Америки» попыталась разобраться непосредственно с главой «Общественного вердикта».
Виктор Васильев: Расскажите, пожалуйста, подробнее, в чем суть и специфика работы вашей организации, чем вы занимаетесь повседневно?
Наталья Таубина: Мы работаем по конкретным делам, в ходе которых люди пострадали от нарушения их прав со стороны правоохранительных органов. Это дела, связанные с пытками и жестоким обращением с задержанными в полиции, с незаконными арестами, фальсификацией доказательств на этапе предварительного расследования. Соответственно, мы оказываем попавшим в беду людям юридическую помощь, представляем их интересы в рамках расследования должностных преступлений, совершенных представителями госорганов. При этом мы не юридическая консультация и не адвокатская контора. «Общественный вердикт» работает именно там, где есть превышение должностных полномочий со стороны сотрудников правоохранительных органов. Вот тут мы выступаем на стороне потерпевшего гражданина, представляем его интересы с самого начала, чтобы добиться возбуждения уголовного дела против сотрудников. Особенно это касается этапа расследования, если нам удается добиться, чтобы следствие прошло так, как оно и должно проходить в соответствии со всеми существующими стандартами. И если сотрудник признается виновным и против него выносится обвинительное заключение, а дело передается в суд, то дальше мы представляем интересы потерпевшего уже в суде.
В.В.: Какова же сегодня ситуация в сфере вашей деятельности?
Н.Т.: К сожалению, положение остается стабильно плохим. Число обращений к нам от пострадавших граждан не сокращается, их по-прежнему много. Более того, мы приходим к выводу, что проблема актуальна практически для каждого региона страны. Просто люди не всегда знают, к кому обращаться, чтобы получить действительно профессиональную качественную помощь в лице юриста, который сможет защищать их интересы, и защищать до конца, пока не будут восстановлены права пострадавшего. Нам, конечно, нужно шире распространять информацию о себе. Вот недавно мы получили дело и начали работать в Карачаево-Черкессии. Люди узнали о нас по «сарафанному радио», и теперь из этого региона к нам начинает поступать больше обращений. Безусловно, нашей власти стоило бы больше внимания обращать тому, что сотрудники правоохранительных органов регулярно превышают свои полномочия. Причем превышают их не на уровне грубой лексики или неуважительного отношения, останавливая человека на улице – мы уже к этому как бы привыкли и не воспринимаем как нечто из ряда вон выходящее. А речь идет о грубейших преступлениях, которые ведут к тяжелым последствиям для здоровья людей. Имею ввиду пытки и избиения в полиции.
В.В.: Почему, на ваш взгляд, российские власти вместо того, чтобы сосредоточить усилия на искоренении нарушений законности органами правопорядка, тратят так много времени и сил на преследование НКО, в частности, «Общественного вердикта»?
Н.Т.: С одной стороны, они хотят, наверное, добиться, чтобы не было публичной критики в адрес государства. Ведь мы говорим о вопросах в области прав человека и о тех обязательствах, которые государство взяло на себя по части соблюдения прав человека, но при этом явно с ними не справляется. Увы, это объективная реальность. К нам регулярно поступают дела об избиении людей при участии представителей правопорядка. В местах лишения свободы заключенные находятся в нечеловеческих условиях, им не оказывается медицинская помощь, которую обязаны предоставлять в соответствии с международными обязательствами, принятыми Россией. Наша критика всегда получается направленной против государства именно в силу того, что оно не выполняет свои собственные обязательства. Признать это власти категорически не хотят. Они боятся, видимо, что продолжение критики может в перспективе привести к социальным протестам. И вот, вместо того, чтобы прислушаться к мнению правозащитников по самому широкому кругу вопросов и вместе с гражданским обществом заняться срочной разработкой мер по исправлению положения, средства бюджета идут на то, чтобы нас задавить и создать для нас условия, практически не дающие нам работать. Замечу, что у представителей гражданского общества уже есть много накопленных данных в результате проведенных экспертиз. Мы работаем «на земле», видим ситуацию без прикрас.
В.В.: То есть, вы готовы взаимодействовать с властями в конструктивном ключе?
Н.Т.: Более того, до момента включения нас в реестр «иностранных агентов», мы по разным направлениям взаимодействовали с Министерством внутренних дел, со Следственным комитетом России, со ФСИН, особенно в регионах, где предметно обсуждали, что нужно и можно сделать. Наши разработки приводились в качестве положительных примеров сотрудниками ФСИН. Мы всегда были и остаемся конструктивно настроены на диалог. Мы хотим, чтобы в нашей родной стране, которую мы любим, человеческое достоинство стало не просто декларацией в Конституции. Мы для этого работаем. И, безусловно, понимаем, что именно в рамках сотрудничества с властью можно достигать каких-то положительных изменений. Но вот с включением нас в реестр двери для взаимодействия оказались практически закрытыми.
