Социализм в Сахаре
Доцент факультета международных отношений СПбГУ Владислав Соболев в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» вкратце напомнил историю Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии.
В 1969 году полковник Муамар Каддафи встал во главе заговора офицеров ливийской армии, которые свергли короля Идриса. Движение носило явно антизападный характер, поскольку монарх имел тесные связи с Европой. Каддафи выдворил из Ливии итальянских поселенцев и ликвидировал военные базы НАТО. В середине 70-х Каддафи провозгласил новое государственное устройство – «джамахирию» (которое является искаженным арабским термином «джумхурия», то есть «республика»).
На практике, – продолжает Владислав Соболев, – это несколько напоминало советскую власть. На всех уровнях – государственном, региональном, городском, районном – создавались коммуны, которые должны были взять управленческие функции. Премьер-министром страны становился генеральный секретарь Высшего народного совета Ливии. Но реальная власть оказалась сосредоточена в руках лидера Революционного комитета, то есть, самого Каддафи. При этом, формально он действительно не обличен никакими государственными постами.
В последнее время в риторике «лидера ливийской революции» преобладают обвинения в адрес радикальных исламистов, Владислав Соболев объясняет это тем, что сейчас одна из целей Каддафи – напугать США и Европу тем, что к власти в Ливии придут исламисты.
На днях Каддафи заявил о разрыве экономических связей с Западом и переориентации на Латинскую Америку, Китай и Россию. Однако Владислав Соболев считает, что на практике это вряд ли будет осуществлено: «Потому, что в силу хотя бы географического положения Ливии основными покупателями нефти и газа, так или иначе, останутся европейские страны».
Главный консультант раздела «театр и кино» Большой Российской энциклопедии Анатолий Шахов часто бывал в Северной Африке и имеет там много друзей. Он подчеркивает, что в Ливии, несмотря на попытку строительства социализма с арабской спецификой, сильно сказывается родоплеменная основа государственного устройства. Поэтому есть вероятность раскола Ливии на восточную и западную часть, то есть – на возвращение к тому, что было во времена Османской империи.
«Тогда, – напоминает Анатолий Шахов, – на территории Ливии жили девять крупных племен, которые повелевали большим количеством племен более мелких. Тот факт, что Муамар Каддафи со своим кланом стал занимать все большее место в государственной системе Ливии, вызвало недовольство вождей других племен. Распределение доходов от продажи нефти и газа не было особо справедливым. При этом ливийцы отличаются от своих соседей по арабскому миру более жестким и независимым характером, что тоже сыграло свою роль».
Слова Каддафи о том, что его любит весь ливийский народ, по мнению Анатолия Шахова, являются лукавством, потому что люди прислушиваются прежде всего к мнению вождей своих племен. «Многое будет зависеть от того, какие влиятельные кланы поддержат или не поддержат Каддафи», - полагает эксперт.
Магриб – Центральная Азия
Возникает вопрос: возможно ли повторение протестных настроений, выплеснувшихся на «арабскую улицу» в Центральной Азии? Наталья Харитонова, кандидат исторических наук, преподаватель МГУ, создатель «Объединенной евразийской экспертной сети» (JEEN) полагает, что однозначного ответа на этот вопрос быть не может.
Она отмечает, что между режимами Ближнего Востока и Центральной Азии много общего, но есть и принципиальные отличия. Прежде всего, связь североафриканских стран с демократиями Европы на несколько порядков выше. «А в Центральной Азии нет такого обширного доступа к информации о том, как живут люди в Европе. В Узбекистане или в Туркменистане большинство людей вообще не знают, что происходит в Северной Африке», – отмечает Харитонова.
Эксперт подчеркивает и специфическую роль сил безопасности и армии в каждой из стран, о которой идет речь. «В Египте ситуацию стабилизировала именно армия, которая не помогла Мубараку, но не позволила ситуации полностью выйти из-под контроля. В Тунисе президент Бен Али ушел в отставку потому, что его не поддержали силы безопасности, – напоминает она и продолжает: «В Центральной Азии силы безопасности традиционно поддерживают правящие режимы, а армия удалена от политики».
По мнению Натальи Харитоновой, есть два фактора, которые могут сыграть определенную роль в усугублении ситуации в Центральной Азии. Первое – наличие большого количества образованных молодых людей, у которых нет перспектив. «Именно такая молодежь сыграла важную роль в событиях в Египте и Тунисе», – указывает она.
Второй фактор, менее явный, – наличие внутри протестных групп радикальных исламистов. Например, в Узбекистане исламское движение утверждает, что борется против несправедливого отношения к населению со стороны власти и за отказ от светского государства с установлением законов шариата. «В конечном итоге, движение против Запада и сотрудничающих с ним властей это не просто побудительный мотив для исламистов в Центральной Азии, а почти руководство к действию», – отмечает Наталья Харитонова.
Обозреватель газеты «Время новостей», один из ведущих российских экспертов по странам Центральной Азии Аркадий Дубнов отмечает, что «в Кыргызстане, к примеру, без ложной скромности считают, что начало этим потрясениям было положено произошедшей в их стране в прошлом году революции».
Эксперт уверен, что «если до Центральной Азии каким-то образом дотянется арабская «дуга нестабильности», то накроет она снова, в первую очередь, Кыргызстан и Таджикистан.
В Таджикистане, республике пережившей гражданскую войну в 90-е годы, полевые командиры – реальность сегодняшнего дня. Поэтому власти страны боятся «накликать беду». Ведь там, – подчеркивает Аркадий Дубнов, – вырастает второе поколение оппозиции, готовое мстить правящему уже 19-й год режиму президента Рахмона за обманутые ожидания отцов. Поэтому весьма показательным выглядит беспрецедентное решение Рахмона принять на днях делегацию митингующих против незаконного сноса их жилищ. Ничего подобного за все годы его правления не было. Очевидно, до Душанбе начинают доходить толчки арабских потрясений.
С другой стороны, эксперт считает, что протестный ресурс в Кыргызстане и Таджикистане заметно ослаблен тем, что значительная часть активного молодого населения находится на заработках в России и Казахстане, что отличает ситуацию от обстановки в арабских странах, где молодежь не может найти работу за рубежом. Тем не менее, угроза голода в Кыргызстане и Таджикистане делает эти страны наиболее уязвимыми для возникновения стихийных бунтов.
Аркадий Дубнов полагает, что вероятность волнений не исключена и в Узбекистане, поскольку, в случае возникновения, они, возможно, будут происходить под исламистскими лозунгами.
Менее вероятным представляется Дубнову подобное развитие событий в Казахстане. В этой стране – напоминает Дубнов – значительной части населения в той или иной форме достается доля от распределения нефтяной и прочей ресурсной ренты. И подавляющая часть казахстанской элиты, в том числе, и оппозиционной, также пользуется доходом от этой ренты.
Что же касается Туркменистана, то власти здесь не раз демонстрировали готовность к самым жестоким репрессиям для усмирения любого неподчинения. Тем не менее, есть информация о том, что в этой стране существуют анклавы, контролируемые не властью, а криминальными авторитетами, связанными с наркобизнесом и радикальными исламистскими группировками.
До определенного момента их активность пребывает в «спящем режиме», но может быть востребована в форс-мажорной ситуации, – предупреждает Аркадий Дубнов.
