Съемочная камера как инструмент борьбы за права личности. Так можно коротко сформулировать кредо международного кинофестиваля по правам человека (Human Rights Watch Film Festival, сокращенно HRWFF), который проводится уже более тридцати лет в двадцати городах мира. С 19 по 27 мая очередной смотр правозащитного кино пройдет в Нью-Йорке.
Одна из самых необычных и актуальных лент фестивальной программы этого года – немецкая документальная полнометражная лента «Прямым текстом: суть дела» (Tacheles: The Heart of the Matter). Ее сняли совместно режиссеры Яна Маттес (Jana Matthes) и Андреа Шрамм (Andrea Schramm).
В центре истории – Яар Харель (Yaar Harell), молодой экспансивный израильтянин, живущий в Берлине. У него сложное отношение к собственной национальной идентичности. Так, он отказывается быть «правильным» евреем. В частности, Яар упрекает своего отца в несколько преувеличенной, по его мнению, реакции на Холокост.
Как и многие его сверстники во всем мире, Яар увлечен видеоиграми. Вместе со своим немецким другом Марцелем Нистом, потомком нацистского офицера, он придумал игру-«стрелялку», действие которой происходит в Германии в 40-е годы прошлого века. Игру они назвали «Холокост: когда Бог спал». Ребята решают в пространстве видеоигры «подправить» историю, чтобы дать шанс добру победить зло. Евреи в этой игре предстают как успешные борцы с нацистами, которые в ходе виртуальных сражений могут одерживать верх. А нацисты при определенном стечении игровых обстоятельств могут даже проявлять гуманность. Когда отец Яара узнает эти детали, они шокируют его до глубины души. А самому Яару предстоит очень многое переосмыслить в ходе поездки в Израиль и Польшу и общения со своей бабушкой, пережившей Холокост и долго хранившей трагическую семейную тайну.
В названии фильма присутствует слово «Tacheles». В переводе с языка идиш оно означает «прямым текстом», т.е. прямо, без экивоков выражать свое мнение.
Находящиеся в Берлине сорежиссер Яна Маттес и главный протагонист фильма Яар Харель по сервису Zoom ответили на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Яна, как вы познакомились с Яаром?
Яна Маттес: В общем-то случайно. Яар был интерном на одном из проектов, где мы с ним и познакомились. Он общительный, оптимистичный и веселый человек, но более глубокое знакомство с его семейной ситуацией заставило нас предположить, что что-то очень серьезное омрачает ему жизнь. Мне показалось, что Яар даже подвергал сомнению свое еврейство. Но пусть он сам расскажет.
Яар Харель: То есть вы хотите сказать, что я был совсем несмешной? Шучу. Мы говорили с Яной и Андреа про всякие пустяки, и я не помню, когда разговор вырулил на серьезные материи. Это было пять лет назад. Мне тогда был 21 год, настрой у меня был бунтарский, и я подвергал сомнению почти все, что мне говорили о Холокосте и нашей семье отец, мать и бабушка. Видеоигры – важная часть моей жизни, и я уверен, что с их помощью можно рассказывать увлекательные истории. Евреев можно показать не как жертв, а как бойцов, а нацистов – не мазать одной черной краской. В общем – попробовать все перевернуть с ног на голову.
Я.М.: Нам поначалу идея компьютерной игры на тему Холокоста показалась безумной и немного наивной. Но мы решили снимать фильм об этом и по ходу дела разобраться в проблеме.
О.С.: Яар, как бы вы охарактеризовали сотрудничество с Марцелем Нистом?
Я.Х.: Я знал, что вы меня об этом спросите (смеется). Марцель был моим хорошим другом, мы учились вместе, делали несколько проектов вместе. Мы оба любим рассказывать истории, оба любим видеоигры с интересным сюжетом. Мы хорошо дополняли друг друга: я больше знаю о еврейской истории, Марцель – о немецкой. А тут еще обнаружилось, что среди его предков был офицер войск СС, участвовавший в преследовании и убийствах евреев. Я не хочу вдаваться в подробности, но во время работы над фильмом мы с ним расстались. У меня изменилась концепция будущей видеоигры, и я осознал, что нельзя фальсифицировать историю. В этом меня укрепили факты, которые я узнал, общаясь со своей семьей.
О.С.: Яна, я могу себе представить сложность проекта, когда вам и Андреа приходилось по ходу съемки реагировать на новые обстоятельства и детали. Можно ли в данном случае говорить о следовании сценарию?
Я.М.: Вначале нас интересовала история молодого еврея, родившегося в Израиле, получившего образование в Германии и ищущего свою идентичность. Но постепенно мы приходили к осознанию того, что это фильм о трех поколениях жертв Холокоста. Яар конфликтует с отцом и постепенно приходит к пониманию, что в семье продолжает жить потайная боль. Она, эта боль, передалась его отцу от его матери, бабушки Яара, которая во время войны ребенком стала свидетелем ужасных событий, которые навсегда врезались в ее память.
О.С.: Яар, каково вам было находиться под неусыпным наблюдением камеры?
Я.Х.: Не всегда было просто. Были моменты, например, когда я давал волю чувствам. Хотелось спрятаться, уйти, никого не видеть. В другой момент ты сидишь и пьешь пиво с друзьями и вдруг перед глазами возникает воспоминание – увиденное во время посещения бывшего концлагеря.
О.С.: Яар, у вас, как у представителя третьего поколения жертв Холокоста, есть, видимо, свое восприятие этого наследия.
Я.Х.: Мои родители подарили мне любовь, заботу и поддержку. То есть я получил от них базовые ценности, которых они не получили от своих родителей – из-за Холокоста. Жизнь моих бабушек и дедушек, всей семьи, была отравлена этой трагедией. Остаток огромной беды передался моим родителям, и в меньшей степени, но передался мне и моему поколению.
О.С.: Некоторые люди считают, что пора забыть об этой трагедии еврейского народа. Холокост был давно, мол, не надо ворошить прошлое. Ваш герой совершает прямо противоположное. Он ворошит прошлое своей семьи и обнаруживает факты, которые в новом свете высвечивают трагедию.
Я.Х.: Да, и это новое знание заставило меня и моих друзей изменить концепцию видеоигры. Нельзя забывать Холокост, потому что трагедия может повториться. Это только вопрос времени – когда. Другое дело, что нужно менять формы подачи исторического материала в школах и институтах, делать его более понятным для детей и молодежи.
Я.М.: В Германии раздаются призывы отказаться от постоянного напоминания «немецкой вины». Это, конечно, недопустимо. Нужно прокладывать мосты к новым поколениям, разнообразить способы информирования, фокусироваться на тех, которые наиболее популярны у молодежи. Поэтому, при всех спорных моментах, закономерен интерес к формату компьютерной игры.
О.С.: Не кажется ли вам, что если открыть шлюзы и отнестись к Холокосту как к странице уже давней истории, то возникнет опасность того, что Ханна Арендт называла «банальностью зла»? К примеру, идут годы, но все не утихают споры вокруг итальянской комедии «Жизнь прекрасна», где действие происходит в нацистском концлагере. Может быть, разумно прочертить воображаемую «красную линию» и не допускать опошления темы Холокоста?
Я.М.: Холокост – не обычная страница истории, это катастрофа вселенского масштаба, в которой погибли шесть миллионов евреев. Ее трудно охарактеризовать несколькими словами. Сегодня мы видим, как поднимают голову неонацисты, причем не только в Германии. Есть большая опасность, что найдутся люди, которые захотят повторить катастрофу.
О.С.: Размышляя о видеоигре, я вспомнил фильм Квентина Тарантино «Бесславные ублюдки». Ведь это тоже своего рода видеоигра, военная сказка о мести американцев-евреев нацистским главарям. Пример художественного освоения альтернативной истории.
Я.Х.: Да, мы принимаем правила игры, избранные Тарантино. Ведь все зависит от целей. Вот вы говорили о «красной линии». Но если бы мы руководствовались подобными ограничителями, то и нашего фильма бы не было. Ведь получается, что немецкие режиссеры Яна и Андреа взялись за еврейскую тему, чем будто бы перешли «красную линию». Другое дело, что этой темы нельзя касаться никоим образом тем, кто отрицает Холокост или не сочувствует его жертвам. Чем интересны видеоигры? В отличие от кино, они интерактивны, и это мощный стимул для позитивных эмоций.
О.С.: Яна, вы согласны с этой линией защиты?
Я.М.: Я думаю, Яар уже вовсе не тот, каким он был, когда мы начинали работу над фильмом. Для меня «красная линия» не перечеркивает видеоигру как новый допустимый способ рассказа о Холокосте. В моем понимании «красная линия» должна защитить от фальсификации. Яар внес очень важные изменения в игру, погружаясь в историю своей семьи и обнаруживая факты, которые говорили о них, его родных, как о людях героической судьбы. С другой стороны, он внес серьезные поправки в концепцию «хороших немцев», которые, мол, были порой вынуждены совершать преступления.
Я.Х.: Мне пришлось отказаться от упрощенной модели игры. Знаете – где герой сверкающим мечом срубает головы дракона и где ему противостоит злой волшебник. Еще я понял, что героизм не всегда должен быть внешне эффектен.
Я.М.: Я думаю, игра как медиа – не проблема, проблема – ее наполнение. Игра это хороший способ увлечь молодежь историей, ведь традиционные формы распространения информации новое поколение использует неохотно.
О.С.: Насколько затруднила работу над фильмом пандемия коронавируса?
Я.М.: Нам повезло, мы успели все снять до начала пандемии. Она нас настигла, когда мы уже монтировали материал. Проблемы возникли с отменяемыми показами на некоторых фестивалях. Мы рады, что фильм показывается в Нью-Йорке, и надеемся, что он вызовет интерес у американской публики.
