Сирийские дети ощутили на себе всю тяжесть длящегося уже полтора года конфликта между правительственными силами и повстанцами. Дети составляют половину всех жителей страны, перемещенных из-за войны.
В Дамаске время занятий, и в аудиториях дети ведут себя как все другие школьники: одни ерзают на стульях, другие с готовностью тянут руку, чтобы ответить на вопрос учителя. Их болтовня заглушает доносящиеся снаружи звуки – глухие взрывы в пригороде столицы.
Директор школы «Зеид ибн эль-Хаттаб» Майса Масуд говорит, что с приближением войны учителя пытаются объяснить детям суть конфликта – как они это видят. По словам директора, есть «желание объяснить им, что это заговор». Такую точку зрения поддерживает правительство: Сирия является жертвой иностранной агрессии со стороны Запада и союзных ему арабских государств, руководство которых состоит из суннитов.
Этот урок отражается в коридорах школы, где рисунки школьников изображают героизм сирийской армии и президента страны Башара Асада, а с другой стороны – устраивающих политические махинации иностранцев с дьявольскими рогами.
Дети выражают уверенность в правительственных силах. Одна маленькая девочка говорит, что ей не страшно, потому что «сильная сирийская армия нас защищает». Она призывает Бога помочь армии победить.
С подсказки учителя ученик высмеивает противников правительства. Он говорит: «Эти собаки погубили страну, а мы хотели бы, чтобы все было как раньше».
Однако те дни уже в прошлом. Около 2 тысяч школ по всей стране были повреждены, разрушены или захвачены для своих нужд правительством или повстанцами. В офисе директора Масуда родители из зон конфликта вокруг Дамаска пытаются привести своих детей в относительно безопасную школу «Зеид ибн эль-Хаттаб».
Арифа эль-Назер смогла устроить сюда своего сына. Его бывшая школа в пригороде Замалка вот уже почти год как закрыта из-за сражений.
Она говорит, что ей грустно, что ее сын пропускал школу таким образом.
Несмотря на конфликт и на политику, в этой школе дети поставлены в определенные дисциплинирующие рамки. Они занимаются чтением, письмом, арифметикой. Есть даже курс по правам ребенка. Учитель просит школьников перечислить эти права. Кто-то упоминает право на образование. Другой – право на свободу слова. Учитель хвалит его за эту мысль, не упоминая о том, что это – один из основных призывов оппозиции.
Третий ребенок поднимает свою руку, заявляя право на игры.
На фоне конфликта, в результате которого погибли сотни детей, а десятки тысяч были перемещены, шанс на исполнение этого обещания – простого права на игру – выпадает все реже.
В Дамаске время занятий, и в аудиториях дети ведут себя как все другие школьники: одни ерзают на стульях, другие с готовностью тянут руку, чтобы ответить на вопрос учителя. Их болтовня заглушает доносящиеся снаружи звуки – глухие взрывы в пригороде столицы.
Директор школы «Зеид ибн эль-Хаттаб» Майса Масуд говорит, что с приближением войны учителя пытаются объяснить детям суть конфликта – как они это видят. По словам директора, есть «желание объяснить им, что это заговор». Такую точку зрения поддерживает правительство: Сирия является жертвой иностранной агрессии со стороны Запада и союзных ему арабских государств, руководство которых состоит из суннитов.
Этот урок отражается в коридорах школы, где рисунки школьников изображают героизм сирийской армии и президента страны Башара Асада, а с другой стороны – устраивающих политические махинации иностранцев с дьявольскими рогами.
Дети выражают уверенность в правительственных силах. Одна маленькая девочка говорит, что ей не страшно, потому что «сильная сирийская армия нас защищает». Она призывает Бога помочь армии победить.
С подсказки учителя ученик высмеивает противников правительства. Он говорит: «Эти собаки погубили страну, а мы хотели бы, чтобы все было как раньше».
Однако те дни уже в прошлом. Около 2 тысяч школ по всей стране были повреждены, разрушены или захвачены для своих нужд правительством или повстанцами. В офисе директора Масуда родители из зон конфликта вокруг Дамаска пытаются привести своих детей в относительно безопасную школу «Зеид ибн эль-Хаттаб».
Арифа эль-Назер смогла устроить сюда своего сына. Его бывшая школа в пригороде Замалка вот уже почти год как закрыта из-за сражений.
Она говорит, что ей грустно, что ее сын пропускал школу таким образом.
Несмотря на конфликт и на политику, в этой школе дети поставлены в определенные дисциплинирующие рамки. Они занимаются чтением, письмом, арифметикой. Есть даже курс по правам ребенка. Учитель просит школьников перечислить эти права. Кто-то упоминает право на образование. Другой – право на свободу слова. Учитель хвалит его за эту мысль, не упоминая о том, что это – один из основных призывов оппозиции.
Третий ребенок поднимает свою руку, заявляя право на игры.
На фоне конфликта, в результате которого погибли сотни детей, а десятки тысяч были перемещены, шанс на исполнение этого обещания – простого права на игру – выпадает все реже.
