ВАШИНГТОН —
Госдума России на этой неделе приняла в окончательном чтении пакет дополнений в отдельные законодательные акты. Пакет, внесенный в Думу президентом Владимиром Путиным, оговаривает, в частности, уголовное наказание за «участие в вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом, а также участие на территории иностранного государства в вооруженном формировании, не предусмотренном законодательством данного государства, в целях, противоречащих интересам Российской Федерации».
Возможно предположить, что эта статья может быть применена для уголовного преследования граждан России, принимавших участие в военном конфликте в Сирии на стороне оппозиции.
Согласно официальным российским источникам, в Сирии на стороне оппозиции воюют от 800 до нескольких тысяч боевиков из мусульманских регионов России. Западные эксперты скептически оценивают заявления российских официальных лиц, предполагая, что речь идет о намного меньших количествах – от ста до четырехсот человек.
Януш Бугайски, старший научный сотрудник Центра стратегических международных исследований (Janusz Bugajski, Center for Strategic International Studies), автор 18 книг, в интервью Русской службе «Голоса Америки» рассказал о том, как события в Сирии могут повлиять на будущее России.
Фатима Тлисова: Как вы оцениваете последние изменения в законодательстве РФ о терроризме?
Януш Бугайски: Дополнения к закону о терроризме предназначены для консолидации России, как полицейского государства и как оккупационной силы на Северном Кавказе. Упрощая и ускоряя процедуры преследования подозреваемых в терроризме, спецслужбы получают возможность привязать терроризм к «экстремизму», и заключать в тюрьмы гораздо более широкий спектр представителей политической оппозиции. Другие части пакета дополнений представляют собой классический пример коллективной ответственности, применяемый оккупационными силами против населения субъектов оккупации. Конфискация имущества (родственников террористов – ГА) и другие карательные меры, предпринимаемые вместо борьбы с терроризмом, приведут к распространению недовольства, станут подпиткой для конфликта и углубят раскол между Москвой и обществами, в отношении которых предпринимаются эти меры. Российские правительства традиционно стараются проводить репрессии под покровом закона.
Ф.Т.: Сотрудничество Москвы и Вашингтона в Сирии вызвало оптимизм и надежды на разрешение сирийского кризиса. Запад приветствовал личную роль Владимира Путина в достижении компромиссного договора. Российский президент, помимо прочего был номинирован на Нобелевскую премию мира. По вашему мнению, какова программа действий Владимира Путина в вопросе сирийского урегулирования?
Я.Б.: У Путина две цели при вовлечении Обамы в сагу о сирийском химическом оружии. Первая: отложить или полностью снять с повестки дня угрозу военного вмешательства США, которое может помочь повстанцам ослабить режим Асада. Вторая: Москва хочет продемонстрировать, что Россия играет незаменимую роль в ключевых регионах планеты, таких как Ближний Восток, и остается важным партнером США. Москва ожидает, что в ответ она получит новую «перезагрузку», чтобы она могла без помех со стороны американцев продолжать проводить экспансионистскую политику на территории бывшего СССР.
Ф.Т.: Инициативы по урегулированию в Сирии выдвигаются на фоне продолжающихся столкновений между правительственными войсками и силами оппозиции, среди которых есть также и выходцы из стран бывшего СССР. Согласно заявлениям Москвы, эти группы значительны по величине, являются террористическими ячейками «Аль-Кайды» и представляют серьезную угрозу не только для России, но и для Запада. Каков, на ваш взгляд, уровень угрозы и как вы оцениваете серьезность проблемы?
Я.Б.: Нет надежных оценок приблизительной численности исламских партизан из России, воюющих в Сирии. Различные сообщения показывают, что речь идет о нескольких десятках или нескольких сотнях человек, максимум. Есть основания полагать, что это не только выходцы из республик Северного Кавказа, но также из Поволжья и других регионов России. Российская государственная пропаганда стремится преувеличить численность исламских боевиков в Сирии с целью представить Путина, как героя борьбы с терроризмом и защитника русской "цивилизации". Утверждения Москвы также помогают высветить параллели между Путиным и Асадом, так как массовые убийства гражданского населения Асадом зеркально отражают путинские жестокости во время войны в Чечне.
Ф.Т.: В своих видеообращениях лидеры групп российских боевиков в Сирии говорят о том, что их цель не установление демократии в Сирии, а глобальный джихад и создание шариатского государства. Как вы думаете, они представляют угрозу для США и Запада в целом?
Я.Б.: Их численноcть слишком мала, чтобы представлять какую-либо угрозу интересам Запада. Мы также не можем быть уверенными в том, насколько они радикальны и антизападно настроены в сравнении с другими повстанцами в Сирии. Известно, что исламистских наемников вербуют во многих странах с мусульманским населением, включая и страны Запада.
Ф.Т.: Насколько реально завершение войны в Сирии?
Я.Б.: Очень многое зависит от того, насколько успешно Асад сможет отвоевать территории, контролируемые повстанцами. Теперь у Асада появилось больше пространства для уничтожения своих оппонентов – благодаря соглашению по сирийскому химическому оружию, заключенному между Вашингтоном и Москвой, которое в обозримом будущем делает невозможным проведение американской военной операции против Дамаска.
Ф.Т.: И все же, когда война закончится, если не все боевики, то их часть вернется на родину. Что это означает для России?
Я.Б.: Те из них, кто вернется в Россию, привезут с собой опыт участия в военных действиях и технические навыки, которые они смогут применить для борьбы с режимом Путина и его ставленниками в республиках с преимущественно мусульманским населением. В дополнение к этому, возможно, что сирийский опыт сделает их более радикальными и безжалостными. Гражданская война в Сирии может также обеспечить их ресурсами, контактами, потенциальными добровольцами для будущей борьбы с Россией.
В течение следующего десятилетия Россия столкнется с фундаментальными вызовами в области безопасности. В то время, как Путин с помощью своего плана создания Евразийского Союза стремится восстановить блок с постсоветскими государствами с центром в Москве, Россия сама сталкивается с этнической поляризацией, политической нестабильностью, восстаниями в регионах, и – потенциально – отколом территорий. Москва больше не обладает военными и экономическими возможностями для содержания империи – ни внутри, ни вне границ Российской Федерации. Местные вооруженные группы, обладающие международным опытом, будут играть важную роль в растущей дестабилизации России.
Возможно предположить, что эта статья может быть применена для уголовного преследования граждан России, принимавших участие в военном конфликте в Сирии на стороне оппозиции.
Согласно официальным российским источникам, в Сирии на стороне оппозиции воюют от 800 до нескольких тысяч боевиков из мусульманских регионов России. Западные эксперты скептически оценивают заявления российских официальных лиц, предполагая, что речь идет о намного меньших количествах – от ста до четырехсот человек.
Януш Бугайски, старший научный сотрудник Центра стратегических международных исследований (Janusz Bugajski, Center for Strategic International Studies), автор 18 книг, в интервью Русской службе «Голоса Америки» рассказал о том, как события в Сирии могут повлиять на будущее России.
Фатима Тлисова: Как вы оцениваете последние изменения в законодательстве РФ о терроризме?
Януш Бугайски: Дополнения к закону о терроризме предназначены для консолидации России, как полицейского государства и как оккупационной силы на Северном Кавказе. Упрощая и ускоряя процедуры преследования подозреваемых в терроризме, спецслужбы получают возможность привязать терроризм к «экстремизму», и заключать в тюрьмы гораздо более широкий спектр представителей политической оппозиции. Другие части пакета дополнений представляют собой классический пример коллективной ответственности, применяемый оккупационными силами против населения субъектов оккупации. Конфискация имущества (родственников террористов – ГА) и другие карательные меры, предпринимаемые вместо борьбы с терроризмом, приведут к распространению недовольства, станут подпиткой для конфликта и углубят раскол между Москвой и обществами, в отношении которых предпринимаются эти меры. Российские правительства традиционно стараются проводить репрессии под покровом закона.
Ф.Т.: Сотрудничество Москвы и Вашингтона в Сирии вызвало оптимизм и надежды на разрешение сирийского кризиса. Запад приветствовал личную роль Владимира Путина в достижении компромиссного договора. Российский президент, помимо прочего был номинирован на Нобелевскую премию мира. По вашему мнению, какова программа действий Владимира Путина в вопросе сирийского урегулирования?
Я.Б.: У Путина две цели при вовлечении Обамы в сагу о сирийском химическом оружии. Первая: отложить или полностью снять с повестки дня угрозу военного вмешательства США, которое может помочь повстанцам ослабить режим Асада. Вторая: Москва хочет продемонстрировать, что Россия играет незаменимую роль в ключевых регионах планеты, таких как Ближний Восток, и остается важным партнером США. Москва ожидает, что в ответ она получит новую «перезагрузку», чтобы она могла без помех со стороны американцев продолжать проводить экспансионистскую политику на территории бывшего СССР.
Ф.Т.: Инициативы по урегулированию в Сирии выдвигаются на фоне продолжающихся столкновений между правительственными войсками и силами оппозиции, среди которых есть также и выходцы из стран бывшего СССР. Согласно заявлениям Москвы, эти группы значительны по величине, являются террористическими ячейками «Аль-Кайды» и представляют серьезную угрозу не только для России, но и для Запада. Каков, на ваш взгляд, уровень угрозы и как вы оцениваете серьезность проблемы?
Я.Б.: Нет надежных оценок приблизительной численности исламских партизан из России, воюющих в Сирии. Различные сообщения показывают, что речь идет о нескольких десятках или нескольких сотнях человек, максимум. Есть основания полагать, что это не только выходцы из республик Северного Кавказа, но также из Поволжья и других регионов России. Российская государственная пропаганда стремится преувеличить численность исламских боевиков в Сирии с целью представить Путина, как героя борьбы с терроризмом и защитника русской "цивилизации". Утверждения Москвы также помогают высветить параллели между Путиным и Асадом, так как массовые убийства гражданского населения Асадом зеркально отражают путинские жестокости во время войны в Чечне.
Ф.Т.: В своих видеообращениях лидеры групп российских боевиков в Сирии говорят о том, что их цель не установление демократии в Сирии, а глобальный джихад и создание шариатского государства. Как вы думаете, они представляют угрозу для США и Запада в целом?
Я.Б.: Их численноcть слишком мала, чтобы представлять какую-либо угрозу интересам Запада. Мы также не можем быть уверенными в том, насколько они радикальны и антизападно настроены в сравнении с другими повстанцами в Сирии. Известно, что исламистских наемников вербуют во многих странах с мусульманским населением, включая и страны Запада.
Ф.Т.: Насколько реально завершение войны в Сирии?
Я.Б.: Очень многое зависит от того, насколько успешно Асад сможет отвоевать территории, контролируемые повстанцами. Теперь у Асада появилось больше пространства для уничтожения своих оппонентов – благодаря соглашению по сирийскому химическому оружию, заключенному между Вашингтоном и Москвой, которое в обозримом будущем делает невозможным проведение американской военной операции против Дамаска.
Ф.Т.: И все же, когда война закончится, если не все боевики, то их часть вернется на родину. Что это означает для России?
Я.Б.: Те из них, кто вернется в Россию, привезут с собой опыт участия в военных действиях и технические навыки, которые они смогут применить для борьбы с режимом Путина и его ставленниками в республиках с преимущественно мусульманским населением. В дополнение к этому, возможно, что сирийский опыт сделает их более радикальными и безжалостными. Гражданская война в Сирии может также обеспечить их ресурсами, контактами, потенциальными добровольцами для будущей борьбы с Россией.
В течение следующего десятилетия Россия столкнется с фундаментальными вызовами в области безопасности. В то время, как Путин с помощью своего плана создания Евразийского Союза стремится восстановить блок с постсоветскими государствами с центром в Москве, Россия сама сталкивается с этнической поляризацией, политической нестабильностью, восстаниями в регионах, и – потенциально – отколом территорий. Москва больше не обладает военными и экономическими возможностями для содержания империи – ни внутри, ни вне границ Российской Федерации. Местные вооруженные группы, обладающие международным опытом, будут играть важную роль в растущей дестабилизации России.
