Итак, историческое событие произошло: восьмого апреля, в 14 часов 35 минут по московскому времени президенты России и США подписали договор о сокращении стратегических наступательных вооружений.
Напомним, что срок действия предыдущего соглашения (СНВ-1), подписанного в 1991 году, истек в декабре 2009 года. Стороны выполнили свои обязательства – теперь число ядерных боеголовок как у США, так и у РФ, не превышает шести тысяч.
В январе 1993 года был подписан и договор СНВ-2. Однако, в силу многих причин (одной из них стал выход США из договора по ПРО в 2002 году (СНВ-2 и договор по ПРО были связаны между собой) соглашение СНВ-2 так и не было реализовано.
Другой договор – о сокращении стратегических наступательных потенциалов, – сокращавший число ядерных боеголовок, находящихся на боевом дежурстве, – был подписан в 2002 году и остается в силе до 31 декабря 2012 года.
На пресс-конференции в Праге Дмитрий Медведев еще раз перечислил обязательства сторон по сокращению СНВ в рамках нынешнего соглашения: «1550 развернутых боезарядов для каждой из сторон, 700 носителей развернутых межконтинентальных баллистических ракет, баллистических ракет подводных лодок, а также тяжелых бомбардировщиков и 800 развернутых и неразвернутых пусковых установок таких ракет».
«Это в два раза ниже, чем тот уровень, который существовал до момента подписания договора», – констатировал российский лидер.
Договор предполагает более простую, чем прежде, систему взаимного контроля и обмена информацией.
При этом Дмитрий Медведев подчеркнул, что «каждая из сторон самостоятельно определяет состав и структуры своих стратегических наступательных вооружений». «Это квинтэссенция соглашения», – подчеркнул президент РФ.
Коснулся Дмитрий Медведев и американских планов по развертыванию системы ПРО. Как известно, именно этот вопрос стал камнем преткновения на переговорах по новому соглашению об СНВ. «Мы считаем – и это была открытая позиция, – заявил Медведев, – что договор может быть действенным и жизнеспособным только в условиях отсутствия качественного и существенного количественного наращивания возможностей систем противоракетной обороны, которые могут в конечном счете привести к возникновению угрозы для российских стратегических сил».
В ответ Барак Обама заявил: «Наши противоракетные системы не направлены на изменение стратегического баланса между Россией и Соединенными Штатами, но, напротив, призваны защитить американский народ от потенциальных ракетных ударов с территории третьих стран».
«Мы признали, – продолжил он, – что у России есть значительная заинтересованность в этом вопросе, и мы обещаем провести серьезную дискуссию на эту тему с нашими европейскими союзниками».
По словам Дмитрия Медведева, Россия готова к переговорам по ПРО и к тому, чтобы предложить «свои услуги» по созданию подобной системы.
Оба президента выразили намерение добиться скорейшей ратификации соглашения законодательными органами США и России. Дмитрий Медведев отметил, что «важно не только подписать, но и синхронизировать процесс ратификации договора».
Как подчеркнул Барак Обама, новый договор предоставляет Соединенным Штатам «большую гибкость» при защите собственной безопасности, а также безопасности их европейских союзников.
Вот как оценил подписанное соглашение Дмитрий Медведев: «Мы получили документ, который в полной мере выдерживает баланс интересов России и Соединенных Штатов Америки. Главное, что здесь нет выигравших и проигравших. Это так называемая win-win situation. Победили обе стороны, которые упрочили свою безопасность, а с учетом нашей победы, победило все мировой сообщество».
Действительно ли новый договор по СНВ можно считать абсолютно равноправным? С этим вопросом Русская служба «Голоса Америки» обратилась к представителям экспертного сообщества.
«В таких договорах, как правило, не бывает ни явных победителей, ни явных побежденных», – отмечает руководитель московского представительства американского фонда «Наследие» Евгений Волк. «Здесь, – продолжает аналитик, – мы видим результат очень сложного компромисса с обеих сторон и тонко взвешенного баланса интересов. Ведь еще два года назад не было никакой уверенности, что вообще будет подписан новый договор после истечения старого».
Сегодня, по мнению Евгения Волка, главный плюс для России состоит в том, что впервые за последние 20 лет Вашингтон признал Москву равным партнером в области контроля над вооружениями и пошел навстречу во многих «чувствительных для России» вопросах. И прежде всего, – в двух вопросах: о ПРО и о проверках ядерных объектов. Одновременно и администрация Барака Обамы может включить новое соглашение в список своих главных внешнеполитических достижений.
Вместе с тем эксперт сомневается в том, что новый договор станет «катализатором» американо-российского сотрудничества на других направлениях. «У Америки и России остается очень разное видение решения многих международным проблем», – считает Евгений Волк. Кроме того, полагает он, впереди – не менее сложный, чем подготовка и подписание договора, процесс его ратификации в Сенате США. «Я не исключаю, что по внутриполитическим соображениям могут активизироваться скрытые противники договора по СНВ и в России, – прогнозирует аналитик. – И в первую очередь это те силы, которые не хотели бы усиления авторитета Дмитрия Медведева и его выдвижения на новый президентский срок в 2012 году».
Директор Московского Центра Карнеги Дмитрий Тренин считает, что подписание договора российской стороной стало возможным благодаря наличию консолидированной позиции российской политической элиты: «Я не думаю, что премьер Путин хотел бы «завалить» договор, а вместе с ним и президента Медведева. Такие вещи делаются гораздо проще, без всякой встряски и конфузов», – полагает он. Более того, считает аналитик, критика договора в российской прессе выгодна правящему тандему. Теперь оба политика, требуя понимания Вашингтона в вопросах ПРО, всегда могут сказать: дескать, видите, мы пошли на такие уступки, что даже наши сторонники в Думе нас критикуют.
Оценивая содержание соглашения, Дмитрий Тренин сказал: «Я не вижу минусов в договоре для обеих сторон, я думаю, что США и Россия демонстрируют сейчас всему миру, что они способны работать вместе, что они способны создавать документы, которые будет иметь значение для глобального процесса ядерного нераспространения».
По словам Тренина, критики нового договора в большинстве своем подходят к нему с позиций прошлого века – с мерками «холодной войны»: какая ядерная сверхдержава и сколько раз могла уничтожить другую и все остальное человечество. К счастью, подчеркивает эксперт, подобные критики сейчас находятся «за пределами правительств» России и США.
Иначе оценивает договор ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН Алексей Фененко. На вопрос об обоюдном соблюдении интересов России и США при подписании договора он ответил: «В равной степени обоюдные наши интересы соблюдены быть не могут никогда. Соединенные Штаты всегда находятся в более выгодном геостратегическом положении, чем Россия».
«У Соединенных Штатов есть система передового базирования в виде тактического ядерного оружия в Европе и на Дальнем Востоке, то есть в непосредственной близости от российских границ. У нас такой системы базирования рядом с Соединенными Штатами не было и нет», – подчеркнул аналитик.
Кроме того, Фененко напомнил о таких союзниках Америки, как Франция и Великобритания, обладающих ядерным оружием. «Можно говорить о том, что у них маленький ядерный арсенал, но на самом деле это не так. Дело в том, что эти страны, с одной стороны, не являются участниками договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, то есть теоретически им ничто не мешает завтра с помощью США воссоздать этот класс ракет. Кроме того, по пакту Нассау 1962-го года, британский ядерный арсенал включен в систему американского ядерного планирования. То есть Соединенные Штаты могут развивать свои стратегические ядерные силы в виде программ совместно с Британией, вне лимитов договора СНВ».
Тем не менее, сам договор между Россией и США Алексей Фененко считает равноправным. Прежде всего потому, что речь идет о равнозначных сокращениях. Существенно и другое: каждая сторона получает скрытые преимущества.
«Безусловная выгода для Соединенных Штатов», указывает Фененко, заключается в том, что «нигде не прописана проблематика возвратного потенциала, то есть вопрос о том, можно ли снимать с боевого дежурства боезаряды, складировать их, а через какое-то время возвращать, остается открытым».
В то же время Россия добилась в соглашении «косвенной привязки к системам противоракетной обороны», благодаря тому, о чем говорил, выступая в Праге, Дмитрий Медведев, – «каждая из сторон самостоятельно определяет состав и структуры своих стратегических наступательных вооружений».
«Это полное определение стратегической триады, – констатирует Фененко, – то есть мы сами можем определять для себя, сколько боезарядов иметь на межконтинентальных баллистических ракетах, сколько на баллистических ракетах, сколько на подводных лодках, а сколько на тяжелых бомбардировщиках. Американцы могут делать то же самое».
Военный аналитик и политолог Александр Гольц оценивает договор более скептически.
«Этот договор на самом деле не имеет отношения к безопасности двух сторон, – сказал он. – С помощью разного рода «уловок» или обоюдовыгодных решений стороны фактически сохраняют свои ядерные силы нетронутыми. Никаких радикальных сокращений, о которых говорят и в Вашингтоне, и в Москве, фактически не происходит».
Александр Гольц полагает, что значение договора – скорее символическое: «На мой взгляд, идея нажимать кнопку “reset” в российско-американских отношениях, пытаясь в том или ином виде восстановить договор, который писался в эпоху «холодной войны», – не самая лучшая идея».
«Но, тем не менее, как говорил Стендаль, надо играть картами, которые предлагает эпоха. Вот выбрали именно эту точку для восстановления отношений и, вроде бы, договорились. Это говорит о том, что все-таки есть надежда, что взаимоотношения двух стран будут улучшаться», – отметил Александр Гольц.
Дмитрий Тренин убежден, что подписанный договор – «это не конец пути» в американо-российских отношениях. Наоборот, по словам эксперта, он открывает новые возможности в совместных действиях по обеспечению режима ядерного нераспространения. В первую очередь – в отношении Ирана. Кроме того, продолжает Тренин, новый договор СНВ позволяет вновь поставить вопрос о возвращении России на очень перспективный американский рынок гражданской ядерной энергетики. «Наконец, может и должен быть поставлен на повестку дня вопрос о практическом сотрудничестве США и России в области противоракетной обороны. Именно тогда американские и российские вооружения институционально не будут направлены друг против друга. А значит, не будет и того страха, который до сих пор присутствует», – считает Дмитрий Тренин.
Об Иране и о проблемах ядерного нераспространения президенты США и РФ говорили в ходе торжественной церемонии подписания Пражского соглашения.
Тем, кто нарушает правила, придется дать отчет в своих действиях, заявил Барак Обама, – в противном случае Договор о нераспространении превращается в простой клочок бумаги, – заявил Барак Обама. По словам президента США, США, Россия и их союзники должны быть готовы к введению «жестких санкций против Ирана».
В ответ Дмитрий Медведев заявил: «Конечно, сами по себе санкции редко приводят к каким-либо результатам, хотя иногда без них не обойтись. Но в любом случае эти санкции должны быть умными, заточенными только на достижение нераспространенческих задач, а не на то, чтобы противодействовать иранскому народу и привести к гуманитарной катастрофе».
Президент Медведев выразил надежду, что российско-американское взаимодействие не ограничится только военной сферой, затронув другие области – и прежде всего экономическую.
