САНКТ-ПЕТЕРБУРГ —
18-й Петербургский экономический форум запомнится необычными сроками проведения, и тем, что он проходил в канун внеочередных президентских выборов в Украине.
Перенесение форума на месяц раньше обычного было обусловлено тем, что на июнь изначально планировался саммит «Большой восьмерки», который Владимир Путин хотел провести в столице зимних Олимпийских игр 2014 года – субтропическом курорте Сочи. О том, что саммит не состоится, и сама Россия, фактически, окажется вне «группы восьми», год назад никто не знал.
Как и о том, что на следующий день после окончания «Русского Давоса» (как в российских СМИ любят называть ПМЭФ), пройдут внеочередные выборы президента Украины. Кстати, украинские события, а также спровоцированные аннексией Крыма санкции против ряда российских чиновников и топ-менеджеров, введенные западными государствами, активно обсуждались и на сессиях форума, и в его кулуарах.
Так бывший министр финансов РФ Алексей Кудрин признал, что санкции «уже способны влиять на темпы экономического роста». Если не переломить ситуацию, и сохранится отрицательная динамика, то, по словам Кудрина, в течение двух-трех лет наступит «еще больший отрицательный эффект, и мы начнем отставать в освоении целого ряда технологий в мире».
А первый вице-премьер правительства России Игорь Шувалов, общаясь с журналистами в рамках ПМЭФ-2014, отметил: «Мы ощущаем и понимаем, что неформальный характер этого давления, которое осуществляют сейчас США и страны ЕС, – это все для нашей экономики имеет серьезные последствия».
Главное – не санкции, а их объявление
То, что санкции оказывают серьезное влияние, признал и Владимир Путин, общаясь с участниками и гостями форума после своего выступления на пленарном заседании. Говоря об эффекте от санкций, Путин подчеркнул: «надо прямо сказать: да, нанесли (ущерб – Г.А.)».
Профессор петербургского филиала Высшей школы экономики Андрей Заостровцев в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» отметил, что Владимир Путин попытался «в условиях санкций создать имидж человека благожелательного к иностранному бизнесу». По мнению эксперта, это свидетельствует о том, что российскими властями «санкции осознаются, как довольно серьёзный удар. Это не разовое мероприятие, они потихонечку проникают в экономику».
Но самый главный эффект санкций, по мнению профессора Заостровцева, – это негативное отношение к самой перспективе открытия дела в России со стороны потенциальных инвесторов. «Можно даже не вводить самих санкций, а просто предупредить об их возможности. И это будет негативным сигналом для бизнеса. И так у нас все было не идеально с инвестиционным климатом, а тут уж совсем беда», – констатирует экономист.
При этом эксперт затрудняется дать точную оценку, насколько санкции могут оказаться губительными для российской экономики:
«Нужно подождать хотя бы полгода, а лучше – год. Сравнить отток инвестиций, отток капитала до санкций и после них».
Пока же главным показателем эффективности западных санкций Андрей Заостровцев считает ситуацию с платежными системами Visa и MasterCard, когда российские власти поняли, что им не удастся в короткие сроки найти замену. И поэтому нынешний глава Минфина Антон Силуанов был вынужден признать, что страна не может отказаться от систем, обслуживающих до 90% держателей карточек.
Чем чреват газовый контракт с Китаем
Еще одной темой, активно обсуждавшейся в кулуарах 18-го ПМЭФ, было подписание в Шанхае долгосрочного контракта между «Газпромом» и китайской корпорацией CNPC. По условиям сделки стоимостью 400 млрд долларов, Поднебесная будет получать российский газ в течение трех десятилетий по фиксированной цене.
Данное соглашение уже поспешили назвать «контрактом века» и «разворотом России на восток».
Экономический обозреватель Forbes.ru Борис Грозовский в комментарии для «Голоса Америки» отмечает, что российским гражданам предоставлено не так уж много информации об этом контракте. Те параметры соглашения, которые известны, предполагают цену в $350 – $380 за тысячу кубометров газа. По мнению эксперта, для «Газпрома» эта цена находится «на грани рентабельности, особенно с учетом того, что для поставок газа в Китай нужно построить трубопровод, который оценивается в 50 – 60 миллиардов долларов», – подчеркивает Грозовский. И добавляет, что по опыту прошлых лет, такую стоимость строительства следует считать предварительной. В целом же, прибыльность контракта для газового монополиста, очевидно, будет обеспечена за счет налоговых льгот.
В связи с этим, Борис Грозовский также отметил, что пресловутый «поворот на восток», очевидно, имеет место, о чем свидетельствует и проходившая в рамках ПМЭФ панельная сессия, посвященная перспективам Шанхайской организации сотрудничества.
«То есть, придется теперь российским политикам активно дружить с Китаем и идти на уступки, очевидно, и в миграционной политике. То есть, придется забыть о тезисе, что Дальний Восток и Восточная Сибирь должны быть свободен от китайского влияния», – замечает Борис Грозовский. И заключает, что экономические выгоды принесены в жертву сиюминутным геополитическим соображениям.
«Россия – европейская страна»
С опаской смотрит на «восточный разворот» и директор института экономики РАН Руслан Гринберг, с которым корреспондент «Голоса Америки» встретилась на Петербургском международном экономическом форуме.
«Я очень боюсь этого дела, – признался ученый, – это совершенно не нужно России. Зачем нам это шараханье и в философии, и в политике, и даже в мировоззрении? Вот мы в 1917 году шарахнулись в сторону “справедливости” и забыли про свободу. В 1991 году шарахнулись в другую сторону – тоже глупость большая», – считает директор Института экономики.
По мнению Гринберга, ориентирование российских интересов исключительно в западном направлении – неправильно. «Но ясно, что мы – европейская страна, у нас европейская ментальность – продолжает он. – Мне кажется, будет очень плохо, если у нас опять начнется “холодная война” с Западом. Мы должны находиться в партнерских отношениях со всеми заинтересованными сторонами», – заключает Руслан Гринберг.
Перенесение форума на месяц раньше обычного было обусловлено тем, что на июнь изначально планировался саммит «Большой восьмерки», который Владимир Путин хотел провести в столице зимних Олимпийских игр 2014 года – субтропическом курорте Сочи. О том, что саммит не состоится, и сама Россия, фактически, окажется вне «группы восьми», год назад никто не знал.
Как и о том, что на следующий день после окончания «Русского Давоса» (как в российских СМИ любят называть ПМЭФ), пройдут внеочередные выборы президента Украины. Кстати, украинские события, а также спровоцированные аннексией Крыма санкции против ряда российских чиновников и топ-менеджеров, введенные западными государствами, активно обсуждались и на сессиях форума, и в его кулуарах.
Так бывший министр финансов РФ Алексей Кудрин признал, что санкции «уже способны влиять на темпы экономического роста». Если не переломить ситуацию, и сохранится отрицательная динамика, то, по словам Кудрина, в течение двух-трех лет наступит «еще больший отрицательный эффект, и мы начнем отставать в освоении целого ряда технологий в мире».
А первый вице-премьер правительства России Игорь Шувалов, общаясь с журналистами в рамках ПМЭФ-2014, отметил: «Мы ощущаем и понимаем, что неформальный характер этого давления, которое осуществляют сейчас США и страны ЕС, – это все для нашей экономики имеет серьезные последствия».
Главное – не санкции, а их объявление
То, что санкции оказывают серьезное влияние, признал и Владимир Путин, общаясь с участниками и гостями форума после своего выступления на пленарном заседании. Говоря об эффекте от санкций, Путин подчеркнул: «надо прямо сказать: да, нанесли (ущерб – Г.А.)».
Профессор петербургского филиала Высшей школы экономики Андрей Заостровцев в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» отметил, что Владимир Путин попытался «в условиях санкций создать имидж человека благожелательного к иностранному бизнесу». По мнению эксперта, это свидетельствует о том, что российскими властями «санкции осознаются, как довольно серьёзный удар. Это не разовое мероприятие, они потихонечку проникают в экономику».
Но самый главный эффект санкций, по мнению профессора Заостровцева, – это негативное отношение к самой перспективе открытия дела в России со стороны потенциальных инвесторов. «Можно даже не вводить самих санкций, а просто предупредить об их возможности. И это будет негативным сигналом для бизнеса. И так у нас все было не идеально с инвестиционным климатом, а тут уж совсем беда», – констатирует экономист.
При этом эксперт затрудняется дать точную оценку, насколько санкции могут оказаться губительными для российской экономики:
«Нужно подождать хотя бы полгода, а лучше – год. Сравнить отток инвестиций, отток капитала до санкций и после них».
Пока же главным показателем эффективности западных санкций Андрей Заостровцев считает ситуацию с платежными системами Visa и MasterCard, когда российские власти поняли, что им не удастся в короткие сроки найти замену. И поэтому нынешний глава Минфина Антон Силуанов был вынужден признать, что страна не может отказаться от систем, обслуживающих до 90% держателей карточек.
Чем чреват газовый контракт с Китаем
Еще одной темой, активно обсуждавшейся в кулуарах 18-го ПМЭФ, было подписание в Шанхае долгосрочного контракта между «Газпромом» и китайской корпорацией CNPC. По условиям сделки стоимостью 400 млрд долларов, Поднебесная будет получать российский газ в течение трех десятилетий по фиксированной цене.
Данное соглашение уже поспешили назвать «контрактом века» и «разворотом России на восток».
Экономический обозреватель Forbes.ru Борис Грозовский в комментарии для «Голоса Америки» отмечает, что российским гражданам предоставлено не так уж много информации об этом контракте. Те параметры соглашения, которые известны, предполагают цену в $350 – $380 за тысячу кубометров газа. По мнению эксперта, для «Газпрома» эта цена находится «на грани рентабельности, особенно с учетом того, что для поставок газа в Китай нужно построить трубопровод, который оценивается в 50 – 60 миллиардов долларов», – подчеркивает Грозовский. И добавляет, что по опыту прошлых лет, такую стоимость строительства следует считать предварительной. В целом же, прибыльность контракта для газового монополиста, очевидно, будет обеспечена за счет налоговых льгот.
В связи с этим, Борис Грозовский также отметил, что пресловутый «поворот на восток», очевидно, имеет место, о чем свидетельствует и проходившая в рамках ПМЭФ панельная сессия, посвященная перспективам Шанхайской организации сотрудничества.
«То есть, придется теперь российским политикам активно дружить с Китаем и идти на уступки, очевидно, и в миграционной политике. То есть, придется забыть о тезисе, что Дальний Восток и Восточная Сибирь должны быть свободен от китайского влияния», – замечает Борис Грозовский. И заключает, что экономические выгоды принесены в жертву сиюминутным геополитическим соображениям.
«Россия – европейская страна»
С опаской смотрит на «восточный разворот» и директор института экономики РАН Руслан Гринберг, с которым корреспондент «Голоса Америки» встретилась на Петербургском международном экономическом форуме.
«Я очень боюсь этого дела, – признался ученый, – это совершенно не нужно России. Зачем нам это шараханье и в философии, и в политике, и даже в мировоззрении? Вот мы в 1917 году шарахнулись в сторону “справедливости” и забыли про свободу. В 1991 году шарахнулись в другую сторону – тоже глупость большая», – считает директор Института экономики.
По мнению Гринберга, ориентирование российских интересов исключительно в западном направлении – неправильно. «Но ясно, что мы – европейская страна, у нас европейская ментальность – продолжает он. – Мне кажется, будет очень плохо, если у нас опять начнется “холодная война” с Западом. Мы должны находиться в партнерских отношениях со всеми заинтересованными сторонами», – заключает Руслан Гринберг.
