Был ли в Советском Союзе промышленный дизайн? Такая постановка вопроса может показаться странной. Ну, конечно, был, скажут эксперты-историки. На что скептики заметят: как мог реально существовать и развиваться промышленный дизайн в отсутствии конкурентной рыночной экономики?
Двойная концепция
Выставка, открывшаяся в Художественном музее Зиммерли, на кампусе университета Ратгерс в Нью-Брансвике (Нью-Джерси) призвана если и не расставить все точки над «i» в этом споре, то уж точно предъявить выразительные образцы советского индустриального дизайна.
Кроме того, организаторы выставки решили сопроводить показ артефактов дизайна образцами искусства художников-нонконформистов советской эпохи. Для Зиммерли такая двойная концепция выставки, во-первых, уместна в практическом смысле: здесь хранится богатейшая коллекция неофициального искусства советской эпохи, собранная предпринимателем и коллекционером Нортоном Доджем (1927-2011) и носящая его имя. Во-вторых, сталкивание лоб в лоб, казалось бы, столь далеких друг от друга культурных феноменов, как промышленный дизайн и искусство андерграунда, высекает неожиданный смысл.
Выставка носит название «Советский быт: советский промышленный дизайн и нонконформизм» (Everyday Soviet: Soviet Industrial Design and Nonconformist Art) и охватывает период с 1959-го по 1989 год. Ее организовали совместно Юлия Туловская, куратор русского и советского искусства музея Зиммерли, и Александра Санькова, директор Московского музея дизайна. В подготовке выставки принял самое деятельное участие художник и дизайнер Степан Лукьянов, арт-директор московского музея. Санькова и Лукьянов прилетели из Москвы для участия в открытии выставки.
В обсуждении выставки приняли участие профессор университета Ратгерс Джейн Шарп, исследователь-куратор коллекции Доджа, и Эвангелос Коциорис, куратор отдела архитектуры и дизайна MoMA.
Восстанавливая Атлантиду
Как заметил Коциорис, история дизайна уходит в глубь веков, и напомнил в этой связи о деятельности итальянского мастера эпохи Возрождения Джорджо Вазари, которого можно, по его мнению, считать одним из провозвестников дизайна. Коциорис также обратил внимание на то, что, несмотря на близость во времени с сегодняшним днем, часто крайне сложно идентифицировать авторов советского дизайна. В советское время личность автора намеренно преуменьшалась и стиралась, и права авторства, в том числе копирайт, получал коллектив, в точном соответствии с идеологической доктриной социализма.
Профессор Шарп напомнила, что само слово дизайн воспринималось в советское время как неприемлемый буржуазный термин, и его заменой на много лет стало понятие «техническая эстетика». Был открыт научно-исследовательский институт технической эстетики (ВНИИТЭ) с многочисленными филиалами и отделениями по всему Советскому Союзу, издавался бюллетень, впоследствии преобразованный в журнал «Техническая эстетика».
Гостям вернисажа показали документальный фильм «Открывая утопию: забытые архивы советского дизайна» Ольги Дружининой и Андрея Сильвестрова. В нем представлены интервью с многими советскими дизайнерами, в том числе бывшими сотрудниками-ветеранами ВНИИТЭ, которые пытаются таким образом коллективно реконструировать «затонувшую Атлантиду». Это образное сравнение не раз звучало в ходе вернисажа.
«Наш музей дизайна – попытка восстановить утраченное, - сказала Александра Санькова. – Это сугубо частная инициатива. Музей зарегистрирован в моей квартире. У нас нет государственного финансирования. Нам помогают энтузиасты, волонтеры. Иногда раздается звонок от дизайнеров старшего поколения. Мол, мы переезжаем, срочно забирайте коробки с архивами. Если сегодня не заберете, все уйдет на свалку. Приходится срочно нанимать грузовик и спасать архивы» (здесь и далее обратный перевод с английского).
Без авоськи - никуда
По словам Юлии Туловской, важные перемены относятся к второй половине 50-х годов, когда впервые был приоткрыт «железный занавес». В 1957 году в Москве прошел Всемирный фестиваль молодежи и студентов, а два года спустя в Нью-Йорке и Москве состоялись первые обменные национальные выставки, причем на американской выставке в Сокольниках впервые можно было увидеть работы абстрактных экспрессионистов, а во время визита на нее Никиты Хрущева состоялись его знаменитые «кухонные дебаты» с Ричардом Никсоном.
Кухонная утварь и посуда, представленные на выставке в Зиммерли, – своего рода продолжение того спора. На столах и в витринах – образцы советского дизайна 50-80-х годов. Радиотелеаппаратура, телефонные аппараты, одежда, ткани, табачные изделия, игрушки, дверные таблички, журналы, плакаты, безделушки с символикой тех лет, в которой безраздельно царили тема «покорения космоса» и образы русских писателей-классиков.
В одном зале воссоздана типичная советская квартира 60-70-х годов со стандартной минималистской мебелью, небольшим черно-белым телевизором и непременным портретом Есенина на стене.
В одной из витрин – скромная незатейливая и прочная сумка, знакомая миллионам советских домохозяек. Юлия Туловская сочла необходимым пояснить для несведущих гостей выставки, что это и есть незаменимая «авоська», важнейший атрибут шоппинга эпохи тотального дефицита.
Александра Санькова подчеркнула, что многие потребительские товары изготавливались на военных заводах, что объясняет их прочность, буквально «на века».
Фантазии инопланетян
Если советский дизайн 20-30 годов хорошо известен в мире, то дизайн 50-80-х годов практически остается терра инкогнита.
Как отметила Александра Санькова, советская промышленность, в отличие от западной, не стимулировала потребителей приобретать новые товары, заменяя ими старые. Безраздельно господствовал дефицит, любые товары сметались с полок и покупались на долгое время. Что касается нового дизайна, то он внедрялся из-под начальственной палки, преодолевая сопротивление производителей. Гость вернисажа, нью-йоркский художник Марк Поляков заметил, что в таких условиях дизайн в СССР не отвечал своим сущностным задачам и фактически представлял собой государственную пропаганду.
По мнению Степана Лукьянова, можно считать своего рода парадоксом то, что сохранились тысячи картин и инсталляций художников-нонконформистов, а образцы советского дизайна во многом утрачены, и их как реликвии приходится собирать по крупицам. Он считает, что прямое сопоставление советского дизайна и нонконформизма выявляет их глубинное родство.
«И те, и другие были инопланетянами, – заметил Лукьянов. – Работали преимущественно в стол. Дизайнеры создавали красивые, невозможные для внедрения фантазии, от которых шарахалась промышленность. А неофициальным художникам были плотно перекрыты пути к публичному признанию».
Юлия Туловская отметила, что показанные на выставке работы Комара и Меламида, Эрика Булатова, Оскара Рабина, Леонида Сокова, Михаила Рогинского, Александра Косолапова, Франсиско Инфанте, Мирона Лукьянова (отца Степана Лукьянова) и других мастеров неофициального искусства создают удивительную атмосферу рефлексии, которая заставляет по-новому воспринимать представленные образцы дизайна.
Отвечая на вопрос «Голоса Америки» о теперешнем состоянии дизайна в России, Степан Лукьянов отметил, что оно впрямую отражает уровень той или иной отрасли промышленности. «У нас традиционно на высоком уровне полиграфический дизайн, - сказал Лукьянов. – Интересно развивается мебельный дизайн, дизайн среды и моды».
Многие экспонаты сопровождает табличка «неизвестный художник». Впрочем, в одном случае, похоже, впору вносить уточнение. Одна из посетительниц выставки, Дарья Азрикан, сообщила «Голосу Америки», что авторство дизайна переносного магнитофона марки «Сайгак» 1986 года принадлежит ее отцу Дмитрию Азрикану. Он работал в те годы во ВНИИТЭ, а его жена Светлана Сильвестрова, мать Дарьи, была заместителем главного редактора журнала «Техническая эстетика», экземпляры которого также представлены на выставке. Как рассказала Дарья, в 80-е годы родители приняли решение покинуть Советский Союз. Они переехали в США, где живут в Чикаго.
Выставка в музее Зиммерли закрывается 17 мая с. г.
