ВАШИНГТОН – Ученые обнаружили, что протоптанные копытами скота дорожки стали ключевым связующим звеном между цивилизациями Востока и Запада на просторах Великого шелкового пути еще задолго по появления торговых караванов.
В новом исследовании кочевым скотоводческим общинам отводится место не на задворках великих цивилизации Азии и Европы, а ровно по центру древнего трансконтинентального торгового пути.
Великий шелковый путь был каналом обмена товарами и идеями, начиная по меньшей мере с третьего века до нашей эры. Его изображения напоминают карты современных шоссе: переплетение линий, соединяющих множество городов, от Сианя на востоке до Генуи на Западе.
Посередине же располагались горы Центральной Азии. Лишь слегка уступающие размерами Гималаям, эти горы представляли собой «весьма пугающий барьер», отмечает антрополог Вашингтонского университета Майкл Фрачетти.
По его словам, скотоводы жили в этих горах тысячелетиями. Даже сегодня они продолжают двигаться вверх и вниз по горам по мере смены сезонов.
Изучая современные животноводческие общины Казахстана, Фрачетти смоделировал маршруты передвижения кочевников Бронзового века по горам Центральной Азии, от высокогорных пастбищ летом в низины зимой.
Однако, по его словам, то исследование «было совсем не про Великий шелковый путь».
Недавно соавтор исследования Тим Уильямс из Университетского колледжа в Лондоне нанес на карту 258 известных объектов Великого шелкового пути.
Когда Фрачетти и его коллеги сопоставили карту предположительных скотоводческих маршрутов с картой Великого шелкового пути, составленной Уильямсом, они обнаружили множество совпадений.
«Это был такой момент истины: ну что, насколько они пересекаются? И пересечения оказались удивительными», – рассказывает он.
По мнению исследователей, задолго до того, как торговцы со своими караванами стали пересекать континент, горы уже были испещрены сетью троп, которые впоследствии стали ключевым звеном Великого шелкового пути.
Данная работа, опубликованная в журнале Nature, «меняет весь расклад», отметил куратор археологического отделения Смитсоновского национального музея естественной истории Дэн Роджерс, который не принимал участи в исследовании.
