Вторая мировая война обездолила более двух миллионов украинцев. Примерно 200 тысяч из них выбрали судьбу перемещенных лиц, остальные добровольно или принудительно, вернулись в СССР.
О трудных судьбах «ди-пи» (DP, так называли эту категорию пострадавших от войны) рассказывает новый документальный фильм «Баба бабе сказала» (Grandmother Told Grandmother) снятый молодым американским режиссером Матеем Силеки (Matej Silecky).
Фильм, сделанный с использованием компьютерной анимации, будет показан на открывающемся 2 августа Фестивале кино NYC (Festival of Cinema NYC). Главная задача этого проводимого в третий раз смотра, как ее формулируют организаторы, - помочь расширить аудиторию независимого кино США и других стран. Ранее он носил название Фестиваль кино в Кью-Гарденс (один из районов Квинса). Программа смотра состоит из более ста фильмов разных жанров и форматов. «Баба бабе сказала» будет показан на специальном просмотре 10 августа в Библиотеке Квинса в Форест-Хиллс.
Матею Силеки удалось отыскать и расспросить примерно три десятка американцев украинского происхождения, которые рассказали на камеру о том, как жили в лагерях для «ди-пи» сразу после войны, а позже эмигрировали в США. Одной из этих рассказчиц стала Татьяна Силеки, бабушка Матея.
Режиссер включил в свой фильм архивные визуальные материалы из Национального киноархива Украины в Киеве, а также из Украинского научного института Гарвардского университета и Украинского музея-архива в Кливленде. Драматические события того периода комментирует известный историк профессор университета Ратгерс Александр Мотыль.
Матей Силеки родился в Ливингстоне, штат Нью-Джерси. Жил и учился в нескольких странах Европы и Азии, где работали его родители-адвокаты. Серьезно занимался фигурным катанием, продолжает выступать сам и тренировать других. Закончил Калифорнийский университет в Беркли, специализируясь сразу в нескольких гуманитарных дисциплинах. Матей получил мировую известность в прошлом году как фигурист после участия в популярном телевизионном шоу «Dancing On Ice», где с партнершей, британской актрисой Брук Винсент, занял второе место.
Кроме того, 25-летний Матей занимается и другими видами спорта, пробует себя в литературе, актерском ремесле и кинематографе. Сейчас живет в городе Монклер, штат Нью-Джерси.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» взял интервью у Матея Силеки по телефону.
Олег Сулькин: Матей, я посмотрел твой сайт. В твоем возрасте ты уже столько сделал в разных сферах творчества и спорта. Моя реакция – вау!
Матей Силеки: Спасибо, признателен вам.
О.С.: Ты снял фильм на украинскую тему. А сам ты украинского происхождения?
М.С.: Да, по отцовской линии больше, чем по материнской.
О.С.: Свидетельства твоей бабушки включены в фильм. Не она ли тебя вдохновила на этот проект?
М.С.: Моя бабушка Татьяна – единственный человек в нашей семье, которая прошла войну и связанные с ней тяжкие испытания. Но я в детстве не понимал того, что она рассказывала. И только когда поступил в колледж, картина стала для меня постепенно проясняться. Тогда умер мой дед, он в молодости служил в ВВС США. Его должны были отправить на фронт, но ему повезло, война закончилась. На последнем курсе колледжа я изучал историю имперской России и Советского Союза. У меня был замечательный профессор-германист, украинец по происхождению, но я обратил внимание, что к нему коллеги относятся, как бы это сказать, с некоторым пренебрежением. Вообще, общение с американскими украинцами убедило меня в том, что реальная история украинского народа в 20-м веке еще не написана. Как ни странно, многое продолжает существовать только в виде устного фольклора. И я решил заняться сбором недостающей информации.
О.С.: Ты имеешь в виду подготовку к фильму?
М.С.: Да. Я получил грант от Elle Lyman Cabot Trust на исследование этой темы в рамках моей учебы в Беркли.
О.С.: А ты говоришь по-русски? Какие еще языки ты знаешь?
М.С.: (отвечает по-русски) Да, немного. Сейчас у меня мало практики. Еще говорю по-украински, по-китайски и по-японски.
О.С.: Впечатляет! А зачем восточные языки?
М.С.: Собственно, я начал изучать иностранные языки с японского. Я очень ценю японскую культуру. А в 10 лет я в Японии тренировался. У меня там есть поклонники как у фигуриста. Я бываю в Японии довольно часто, и ко мне время от времени приезжают японские друзья. Ребенком я жил в Украине, там несколько лет работали мои родители. Некоторое время я тренировался в России, в Петербурге, как фигурист.
О.С.: Ты продолжаешь выступать?
М.С.: Да, продолжаю. И еще работаю как тренер. На днях выступаю на танцевальном фестивале Jacob’s Pillow в Бекете (Массачусетс).
О.С.: Почему ты решил дать своему фильму такое экзотическое название «Баба бабе сказала»?
М.С.: Это очень популярное выражение в украинской общине Америки. Оно хорошо характеризует способ передачи информации на обычном уровне межличностного общения. И имеет буквальный смысл - ведь именно бабушки и дедушки рассказывают нам правду о нашей истории.
О.С.: Использовал ли ты традиционные источники информации? Библиотеки, архивы, академические исследования?
М.С.: Разумеется. Я бы назвал наш метод перекрестным сравнением. Официальную информацию мы сравнивали с существующими свидетельствами и воспоминаниями тех украинцев, кто прошел лагеря для «ди-пи», и с записанными специально для фильма свидетельствами выживших участников событий того времени.
О.С.: Что-то тебя особенно поразило при знакомстве с этими материалами и свидетельствами?
М.С.: Начну с менее личного. Как мало мы знаем об истории украинского народа в годы Второй мировой войны и о реальном смысле того выбора, который делался украинцами в те годы. Мы крайне мало знаем об украинском подполье. Очень много сейчас навешивают ярлыков на украинцев. А нужно попытаться примерить на себя ситуацию того выбора. Украинский народ оказался тогда между молотом и наковальней, я имею в виду германский фашизм и сталинский социализм. Отказ от сотрудничества с нацистами был чреват расстрелом и концентрационным лагерем. Отказ от сотрудничества с Советами был чреват расстрелом и Сибирью. Что такое социализм и чем он оборачивается для народа, украинцы узнали еще до войны, во время Голодомора, унесшего жизни миллионов людей. Со всех сторон это была проигрышная дилемма. Может быть, поэтому люди, даже по прошествии стольких лет, неохотно говорят об этом публично.
О.С.: Как ты находил тех, кто соглашался говорить?
М.С.: Мой фильм – о выживших. Большинство из них прошли лагеря для «ди-пи». Эти группы стали провозвестниками украинских общин Америки. Люди в этих общинах тесно связаны между собой. Нам очень помог Украинский музей-архив в Кливленде. Люди старшего поколения отправляют туда свои архивы, которые служат ценнейшим источником достоверной информации о военном времени.
О.С.: Наверное, важно было успеть проинтервьюировать очевидцев...
М.С.: Да, им уже очень много лет, это уходящее поколение. Только за один год умерли четверо из тех, кого мы записали. И что любопытно: с нами связались их родные и попросили поделиться их свидетельствами на камеру. Оказывается, родным они никогда так подробно не рассказывали о своей жизни.
О.С.: У тебя есть объяснение этому?
М.С.: Я для них чужак, человек со стороны. А такому человеку легче поведать сокровенное, чем члену своей семьи. Кроме того, они понимали, что это для них уникальный шанс выговориться и что рассказанное станет частью коллективной памяти народа.
О.С.: Интересно и крайне необычно, что ты используешь эстетику видеогр и компьютерной анимации для создания художественных образов военного времени. Поначалу возникает странное чувство чужеродности, но потом привыкаешь. Видимо, таким способом вы хочешь привлечь молодое поколение зрителей, своих сверстников?
М.С.: Я много занимался видеодизайном, эта культура меня увлекает. От эпохи 30-40-х годов сохранилось очень мало качественных фотографий, тем более цветных. Воссоздать реалистические образы было практически невозможно. И я решил: пусть имиджи будут магическими, несколько условными, как в видеоиграх. Рассказы очевидцев в сочетании с этими образами создают, как я надеюсь, основу для эмоционального восприятия зрителем, который сам достроит в своем воображении картину происходившего.
