Художнику и скульптору Михаилу Шемякину исполнилось 70 лет. С момента изгнания из СССР в 1971 году он жил сначала во Франции, а затем, спустя десять лет, переехал в США. В 2007 году вернулся во Францию, где живет и поныне. Первая выставка его работ в посткоммунистической России прошла в 1989 году. Сегодня Шемякин, как и прежде, активен на многих художественных «фронтах» – в живописи, скульптуре, графике, кино, театре, издательском деле. Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» Олег Сулькин позвонил Михаилу Шемякину во Францию, в старинный замок Шамуссо, где он живет.
Олег Сулькин: Миша, примите поздравления. Как вы себя ощущаете, переступив заметный возрастной рубеж?
Михаил Шемякин: Спасибо. Насчет рубежа. Не так давно я побывал на концерте «Роллинг стоунз» в Лондоне, на стадионе. Ребята они примерно моих лет, но держатся так, что дай бог каждому. Есть определенная порода людей, над которыми время не властно. Навскидку назову еще двух – директора Пушкинского музея Ирину Антонову и актера Владимира Зельдина. Им уже очень много лет, но они невероятно активны. С другой стороны, есть люди значительно моложе меня, но они почему-то опустошены и очень устали от жизни. Конечно, 70 лет – немалый срок, не знаю, сколько еще прокопчу. Но особо возраста я не ощущаю.
О.С.: Как прошел юбилей?
М.Ш.: Я получил множество поздравлений. Из официальных лиц меня поздравили Дмитрий Медведев, Сергей Миронов, патриарх Кирилл. Огромная пачка телеграмм – я ее еще всю не просмотрел. Приехали мои близкие друзья из разных стран, коллекционеры, искусствоведы. Приехала моя дочь, Доротея Михайловна. Хлопоты по приему гостей, конечно, достались Саре (Сара Де Кей – жена, секретарь и помощник художника. – О.С.).
О.С.: Что бы вы выделили из сделанного за последнее время?
М.Ш.: В прошлом году я стал художником-постановщиком военно-музыкального фестиваля «Спасская башня» в Москве, посвященного 200-летию Бородинской битвы. Работал с конницей, артиллерией, пиротехникой – очень интересно! Прошла выставка моих иллюстраций к песням Владимира Высоцкого в Пушкинском музее в Москве и Русском музее в Петербурге. Выпущена книга «Две судьбы» с этими иллюстрациями. Целый месяц продолжалась выставка «Рисунки в стиле Дзен» в Государственном музее Востока. И еще многое другое.
О.С.: А что на очереди?
М.Ш.: Все это время я готовлюсь к большой персональной выставке в стенах Русского музея. Каталог ее выйдет в трех вариантах, на трех языках – русском, английском и французском. С русско-американским режиссером Андреем Загданским мы работаем над документальным фильмом, который подробно расскажет о моей творческой лаборатории. Одновременно готовится тоже большая выставка «Парижские тротуары», которая пройдет, соответственно, в столице Франции.
О.С.: Что это за выставка?
М.Ш.: Я ходил по ночному Парижу и фотографировал самые разные вещи: обрывки бумаги на мостовой, подтеки собачьей мочи, трещины на стенах, куски стен, разрисованных граффити. Потом на специальной офортной бумаге я распечатывал отобранные снимки, прорисовывал, снова сканировал, опять прорисовывал и опять сканировал. Получились любопытные вещи в смешанной технике. Некоторые небольшого формата, другие – побольше. Готовится книга «Парижские тротуары», предисловие к которой написал замечательный историк и искусствовед священник Владимир Иванов. Несколько лет назад в петербургском издательстве «Вита Нова» вышла его книга обо мне «Петербургский метафизик». Сейчас для серии «Авангард на Неве» готовится большая книга «Круг Шемякина», где я показываю работы тех ленинградских художников, известных и неизвестных, которые шли рядом со мной. Текст написала Люба Гуревич, замечательный искусствовед. Как обычно, разрываюсь между одним проектом, вторым, третьим.
О.С.: Помнится, вы много внимания уделяли вашему Институту философии и психологии творчества, организовывали тематические научные выставки в Хадсоне, под Нью-Йорком.
М.Ш.: Продолжаю эту деятельность, и не только в США. 16 мая в Петербурге открывается научная выставка «Образ ребенка в искусстве». Дважды в год мы, то есть «Фонд Шемякина», организовываем выставки моего Института в художественном центре в Петербурге. В мае же в большом зале петербургской филармонии запланирована встреча с творческой интеллигенцией, на которой я расскажу о своих взглядах на современное искусство. 29 мая мои друзья Вячеслав Полунин и Антон Адасинский проведут карнавальное шествие, которым откроется моя выставка в Мраморном дворце.
О.С.: Впечатляет... Хочу спросить про усадьбу Клаверак в Катскильских горах, где вы прожили значительный сегмент вашей американской жизни. Что там сейчас происходит?
М.Ш.: Там поддерживается порядок, живет мой друг с семьей, который следит за этим. Мы планируем посетить Клаверак в октябре этого года в связи с очередной научной выставкой в Хадсоне и вариантом выставки «Парижские тротуары», которую мы готовим в галерее Mimi Ferzt в Сохо.
О.С.: Нет сожаления по поводу отъезда из Америки?
М.Ш.: Я по-прежнему очень люблю Америку. За границей я нигде дольше не жил. Привязался и к ритму жизни, и к людям. Физической возможности жить в России я не имею, но считаю, что должен жить недалеко, поэтому выбрал Францию.
О.С.: Как вы оцениваете нынешнее состояние культуры в России?
М.Ш.: Все мои мольбы о том, что надо спасать гибнущую российскую культуру и создавать мощные интеллектуальные очаги, оказываются неуслышанными российскими властями. Потому что власть занята только тем, как бы растащить самые лакомые куски национального богатства.
О.С.: Но разве власть не поддержала один из таких очагов? На строительство нового здания Мариинского театра, как сообщалось, потрачено 700 млн долларов.
М.Ш.: Только потому, что у Гергиева очень хорошие отношения с Путиным.
О.С.: Если не ошибаюсь, у вас с Путиным тоже хорошие отношения...
М.Ш.: Не такие теплые, как у Гергиева (смеется). 12 лет тому назад Путин обещал мне поддержку, и все это время я жду, когда он исполнит обещание. Одно дело – поведение Гергиева, другое – Шемякина, извечного бунтаря. А меняться я не собираюсь. В определенном возрасте осознаешь, что законсервирован на всю оставшуюся жизнь.
Олег Сулькин: Миша, примите поздравления. Как вы себя ощущаете, переступив заметный возрастной рубеж?
Михаил Шемякин: Спасибо. Насчет рубежа. Не так давно я побывал на концерте «Роллинг стоунз» в Лондоне, на стадионе. Ребята они примерно моих лет, но держатся так, что дай бог каждому. Есть определенная порода людей, над которыми время не властно. Навскидку назову еще двух – директора Пушкинского музея Ирину Антонову и актера Владимира Зельдина. Им уже очень много лет, но они невероятно активны. С другой стороны, есть люди значительно моложе меня, но они почему-то опустошены и очень устали от жизни. Конечно, 70 лет – немалый срок, не знаю, сколько еще прокопчу. Но особо возраста я не ощущаю.
О.С.: Как прошел юбилей?
М.Ш.: Я получил множество поздравлений. Из официальных лиц меня поздравили Дмитрий Медведев, Сергей Миронов, патриарх Кирилл. Огромная пачка телеграмм – я ее еще всю не просмотрел. Приехали мои близкие друзья из разных стран, коллекционеры, искусствоведы. Приехала моя дочь, Доротея Михайловна. Хлопоты по приему гостей, конечно, достались Саре (Сара Де Кей – жена, секретарь и помощник художника. – О.С.).
О.С.: Что бы вы выделили из сделанного за последнее время?
М.Ш.: В прошлом году я стал художником-постановщиком военно-музыкального фестиваля «Спасская башня» в Москве, посвященного 200-летию Бородинской битвы. Работал с конницей, артиллерией, пиротехникой – очень интересно! Прошла выставка моих иллюстраций к песням Владимира Высоцкого в Пушкинском музее в Москве и Русском музее в Петербурге. Выпущена книга «Две судьбы» с этими иллюстрациями. Целый месяц продолжалась выставка «Рисунки в стиле Дзен» в Государственном музее Востока. И еще многое другое.
О.С.: А что на очереди?
М.Ш.: Все это время я готовлюсь к большой персональной выставке в стенах Русского музея. Каталог ее выйдет в трех вариантах, на трех языках – русском, английском и французском. С русско-американским режиссером Андреем Загданским мы работаем над документальным фильмом, который подробно расскажет о моей творческой лаборатории. Одновременно готовится тоже большая выставка «Парижские тротуары», которая пройдет, соответственно, в столице Франции.
О.С.: Что это за выставка?
М.Ш.: Я ходил по ночному Парижу и фотографировал самые разные вещи: обрывки бумаги на мостовой, подтеки собачьей мочи, трещины на стенах, куски стен, разрисованных граффити. Потом на специальной офортной бумаге я распечатывал отобранные снимки, прорисовывал, снова сканировал, опять прорисовывал и опять сканировал. Получились любопытные вещи в смешанной технике. Некоторые небольшого формата, другие – побольше. Готовится книга «Парижские тротуары», предисловие к которой написал замечательный историк и искусствовед священник Владимир Иванов. Несколько лет назад в петербургском издательстве «Вита Нова» вышла его книга обо мне «Петербургский метафизик». Сейчас для серии «Авангард на Неве» готовится большая книга «Круг Шемякина», где я показываю работы тех ленинградских художников, известных и неизвестных, которые шли рядом со мной. Текст написала Люба Гуревич, замечательный искусствовед. Как обычно, разрываюсь между одним проектом, вторым, третьим.
О.С.: Помнится, вы много внимания уделяли вашему Институту философии и психологии творчества, организовывали тематические научные выставки в Хадсоне, под Нью-Йорком.
М.Ш.: Продолжаю эту деятельность, и не только в США. 16 мая в Петербурге открывается научная выставка «Образ ребенка в искусстве». Дважды в год мы, то есть «Фонд Шемякина», организовываем выставки моего Института в художественном центре в Петербурге. В мае же в большом зале петербургской филармонии запланирована встреча с творческой интеллигенцией, на которой я расскажу о своих взглядах на современное искусство. 29 мая мои друзья Вячеслав Полунин и Антон Адасинский проведут карнавальное шествие, которым откроется моя выставка в Мраморном дворце.
О.С.: Впечатляет... Хочу спросить про усадьбу Клаверак в Катскильских горах, где вы прожили значительный сегмент вашей американской жизни. Что там сейчас происходит?
М.Ш.: Там поддерживается порядок, живет мой друг с семьей, который следит за этим. Мы планируем посетить Клаверак в октябре этого года в связи с очередной научной выставкой в Хадсоне и вариантом выставки «Парижские тротуары», которую мы готовим в галерее Mimi Ferzt в Сохо.
О.С.: Нет сожаления по поводу отъезда из Америки?
М.Ш.: Я по-прежнему очень люблю Америку. За границей я нигде дольше не жил. Привязался и к ритму жизни, и к людям. Физической возможности жить в России я не имею, но считаю, что должен жить недалеко, поэтому выбрал Францию.
О.С.: Как вы оцениваете нынешнее состояние культуры в России?
М.Ш.: Все мои мольбы о том, что надо спасать гибнущую российскую культуру и создавать мощные интеллектуальные очаги, оказываются неуслышанными российскими властями. Потому что власть занята только тем, как бы растащить самые лакомые куски национального богатства.
О.С.: Но разве власть не поддержала один из таких очагов? На строительство нового здания Мариинского театра, как сообщалось, потрачено 700 млн долларов.
М.Ш.: Только потому, что у Гергиева очень хорошие отношения с Путиным.
О.С.: Если не ошибаюсь, у вас с Путиным тоже хорошие отношения...
М.Ш.: Не такие теплые, как у Гергиева (смеется). 12 лет тому назад Путин обещал мне поддержку, и все это время я жду, когда он исполнит обещание. Одно дело – поведение Гергиева, другое – Шемякина, извечного бунтаря. А меняться я не собираюсь. В определенном возрасте осознаешь, что законсервирован на всю оставшуюся жизнь.
