Сын Никиты Хрущева Сергей Хрущев отметил 75-летие. Ученый, конструктор, историк, он с 1991 года живет в США, преподает в Браунском университете в Провиденсе, штат Род-Айленд. Недавно в Москве состоялась презентация его нового трехтомника об отце «Реформатор», «Рождение сверхдержавы» и «Пенсионер Союзного значения». С Сергеем Хрущевым побеседовал корреспондент «Голоса Америки» Олег Сулькин.
Олег Сулькин: Как вы отметили юбилей? Много было гостей?
Сергей Хрущев: Я отмечаю дни рождения у нас дома в Крэнстоне, во дворике, у нас там травка и небольшой прудик. Едим, закусываем, правда, уже не тот возраст, чтобы предаваться излишествам. В этом году пришел 61 гость.
О.С.: А что на столе? Русская кухня? Или американская?
С.Х.: Русская, американская, армянская, еврейская, узбекская. Мои друзья решили на этот раз не ломать голову, что дарить юбиляру, чтобы он потом ломал голову, что с этими подарками делать. А принесли угощения, какие умеют делать. 60 армянских пирожков, 60 штук узбекской самсы и так далее. Местный русский магазин подарил мне ведро моченых арбузов.
О.С.: Кто ваши самые близкие друзья?
С.Х.: Если брать аборигенов, то Марк Гаррисон, бывший дипломат, работавший в посольстве США в Москве. Он основал центр международных исследований в Браунском университете, в котором я и работаю. Мы регулярно ходим в баню, обсуждаем будущее мироустройства. Марк уверен, что Америка клонится к закату, я же не склонен к излишнему пессимизму. Муж и жена Пановы, энергетики из Баку. Их дочь вышла замуж за армянина и уехала в Америку, когда начались погромы. Потом вызвала родителей. Сергей Гельфанд, математик, сын академика Гельфанда. И еще много очень приличных людей.
О.С.: Вы впервые попали в Америку, когда в 1959 году отец взял вас с собой в историческую поездку. Помните первые впечатления?
С.Х.: Как и многие русские, я заочно идеализировал Америку. В ту поездку добился разрешения поехать в Бруклин. Я вычитал в журнале «Америка», что там живет человек, у которого большая коллекция бабочек. А я всю жизнь собирал бабочек. Бруклин был тогда закрыт для советских, но американцы разрешили из уважения к советскому лидеру. Оказалось, что там не небоскребы, а деревянные домики, а на мостовых есть выбоины. Я даже обрадовался: они как мы!
О.С.: В 1999 году вы получили гражданство США. Кем себя считаете – американцем или русским?
С.Х.: У меня есть и российский паспорт. Скажу так: мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз. Я вырос в Советском Союзе, и у меня была великодержавная ментальность. Но если говорить обыденно, то я гражданин маленького городка Крэнстон. Он мне нравится. А вот большую Америку не знаю. Я знаком практически со всеми авиационным терминалами, не более того. Прилетел, юркнул в машину и на кампус. Отчитал лекцию – и назад.
О.С.: На презентации вашего нового трехтомника в Москве, на которой мне довелось присутствовать, вы сказали, что некоторые идеи вашего отца остаются актуальными. Можете пояснить?
С.Х.: Мы не должны уповать на танки и ракеты, считал Никита Сергеевич, сверхдержавой нас сделает резкий рост уровня жизни людей. Разве это не актуально и сегодня? А жилищную проблему, которую он начал энергично решать, до сих пор решить не могут.
О.С.: Вы во многом оправдываете отца, его взгляды и политику. А есть ли позиции, по которым вы готовы критиковать Никиту Сергеевича Хрущева?
С.Х.: Я занимаюсь историей, собираю факты и их анализирую. Увы, бытующее сегодня понимание хрущевской эпохи создано брежневской пропагандой. По конкретным вопросам я всегда с отцом спорил. Он верил Лысенко, я ему возражал. Один раз даже до крика дело дошло. Конечно, он был неправ и в деле Пастернака, и в травле поэтов и художников. Я вовсе не являюсь его идеологическим защитником. Но нельзя говорить, что он был во всем неправ. Говорят, что реформы времен Хрущева привели страну к хаосу. Неправда! Лучше, чем при Хрущеве, Россия никогда не жила. Продолжительность жизни в СССР была дольше, чем в США. По совокупности я оцениваю хрущевский период со знаком плюс. Что касается частностей, то, скажем, полезность кукурузы для аграрного сектора никто уже не оспаривает.
О.С.: Бесспорная историческая заслуга вашего отца – разоблачение «культа личности» и его тягчайших преступлений. Но почему, на ваш взгляд, в России до сих пор остается популярной фигура Сталина?
С.Х.: Никита Сергеевич любил повторять, что популярность Сталина зиждется на рабской психологии народа, который скучает по плетке. Не знаю, так это или нет. Если почитать сегодняшние российские учебники, то вы узнаете, что Сталин был эффективным менеджером. Говорят: Сталин выиграл войну. Но пока он не поверил своим генералам и разведчикам, войну проигрывал. Увы, мы продолжаем жить мифами.
О.С.: Приходите ли вы на могилу отца и матери на Новодевичьем кладбище?
С.Х.: Каждый раз, когда приезжаю в Москву. Мы очень друг друга любили. Там и отец, и мама, а теперь и мой сын Никита (Никита Хрущев, сотрудник газеты «Московские новости», скончался в 2007 году от инсульта – О.С.), мои сестры. Установлен камень в память о моем брате Леониде, погибшем на войне.
О.С.: Чем занимаются два других ваших сына Илья и Сергей?
С.Х.: Илья бизнесмен, его фирма устанавливает компьютерное оборудование. Сережа – специалист по компьютерной информатике, преподает в МГУ.
О.С.: А чем занимается ваша супруга, помимо выпечки юбилейных угощений?
С.Х.: Перепечатывает мои книги и статьи. Ведь я пишу от руки. Ворчит каждый раз, когда начинаю новую книгу.
О.С.: Дадите ей новый повод поворчать?
С.Х.: Пока нет. Готовлю для американского издательства сокращенный и адаптированный вариант «Реформатора», описывающий последние четыре года правления Хрущева.
Другие интервью «Голоса Америки» читайте здесь
