48-й Нью-йоркский международный кинофестиваль в Линкольн-Центре завершается в воскресенье. Из полутора десятков фильмов, показанных в основной программе, два – из России, чего на фестивале, на который картины отбираются крайне придирчиво, не было уже много лет.
Фильм Сергея Лозницы «Счастье мое», дебютировавший в Каннах в мае этого года, до Нью-Йорка показывался на фестивалях в Торонто и Теллурайде, штат Колорадо. Сам Лозница, известный документалист, автор таких лент, как «Блокада» и «Представление» («Ревю»), приехать на встречу с журналистами, аккредитованными на фестивале, не смог. При посредничестве программного директора Нью-йоркского кинофестиваля Ричарда Пеньи г-н Лозница беседовал с ними по скайпу.
«Лет четырнадцать я путешествовал по России, делал фильмы о русской провинции, – рассказал режиссер, постоянно живущий в Германии. – У меня накопилось много впечатлений от разных ситуаций, и я решил сделать игровую картину. Финансирование искали четыре года. Истории, которые есть в фильме, отчасти были мне рассказаны, отчасти выдуманы мною, отчасти инспирированы реальными событиями».
«В названии “Счастье мое” есть элемент горькой иронии, – продолжал Лозница. – Я соблюдаю определенную дистанцию по отношению к рассказаному. My Happiness – более точное название по-английски, чем My Joy. Название осталось от первого варианта сценария, который претерпел сильные изменения, но я решил его сохранить».
По мнению ряда критиков, с которыми я побеседовал в кулуарах, эмоциональный пик фильма – эпизод на провинциальном рынке под открытым небом, где камера блуждает по лицам посетителей и продавцов. Галерея выразительных, преимущественно простоватых, землистых и диковатых до гротескности лиц навевает ассоциации с персонажами массовых сцен с картин Брейгеля и Босха.
«Мы полгода искали эти лица, – сказал Лозница, – нам нужно было примерно 350 человек, а в картотеке статистов значилось примерно пять тысяч. Я их тщательно отбирал, руководствуясь опытом в документальном кино. Рынок – сложная постановочная сцена, нужно создать естественное движение людей. Мы сделали 19 дублей, и один получился отменным».
Корреспондент «Голоса Америки» поинтересовался, что именно г-н Лозница отвечает своим критикам в России, которые возмущены густым негативизмом фильма и обвиняют постановщика в антипатриотизме и русофобии.
«Аудитория в России разделилась на два лагеря – один активно не принимает картину, другой – безоговорочно "за", – ответил режиссер. – Правде в глаза трудно смотреть, особенно когда фильм не оставляет никакой надежды, не дает рецепта выхода из ситуации».
Кинокритик «Нью-Йорк таймс» Стивен Холден назвал фильм Лозницы «экстремальным упражнением в показе жизненных несчастий». «История прослеживает опасное путешествие русского водителя грузовика по нищенскому сельскому аду, – пишет г-н Холден. – Сюжет вскоре разбивается на последовательность внешне не связанных между собой фрагментов (из прошлого и настоящего), которые рисуют человеческое существование как кошмар в духе Хоббса, где избыточная жестокость есть модель поведения».
В отличие от г-на Лозницы, Алексей Федорченко, режиссер «Овсянок», получивших прокатное название Silent Souls, не по скайпу, а лично ответил на вопросы журналистов после пресс-просмотра фильма. Уральский режиссер, автор нашумевшего фильма-дебюта «Первые на луне», подробно рассказал о мифологической подоплеке сюжета своей новой ленты, о местах, где снималась картина, удостоенная приза за лучшую операторскую работу на фестивале в Венеции. Директор комбината, потерявший жену, и его сотрудник-фотограф едут ее хоронить согласно древнему обряду. Обряд этот, по словам режиссера, относится к языческой культуре меря, которая в начале 17 века была целиком поглощена христианской культурой.
Режиссер подчеркнул, что главный мотив фильма – ожидание смерти, что для него было важно передать смешение древних культурных традиций в русской жизни – финских, славянских, тюркских. Объясняя название фильма, Федорченко пояснил: «Овсянки – это лесные воробьи. Их подсаживают к канарейкам учить тех петь. Трели канареек называют овсяночными. А остальное про птиц я придумал».
Это уже третий совместный проект режиссера Федорченко и казанского писателя, драматурга Дениса Осокина. В работе у них еще 5 сценариев Осокина.
«Мы снимали 33 дня, – рассказал Федорченко. – Группа быстро сплотилась. Уже через неделю – как одна дружная семья. Актерами я очень доволен. Кастинг проходил легко. Когда Юрий Цурило, уже назначенный на роль директора комбината, вошел в комнату, там сидела актриса Юлия Ауг, выбранная на роль любимой жены его героя. Между ними пробежала искра, и сразу стало ясно, что выбор сделан. Обсуждать ничего с актерами не пришлось, все было понятно. Я с ними о сверхзадаче не говорил».
Как пишет в «Нью-Йорк таймс» кинокритик А.О.Скотт, лейтмотив «Овсянок» укладывается в главный тренд фестиваля, где преобладают фильмы-путешествия. (Кстати, замечу, и «Счастье мое» ему соответствует). По замечанию г-на Скотта, фильм Федорченко «наполняет реки, озера и луга северной России меланхолической душевностью».
«Мне этот фильм (“Овсянки”) представляется крайне значительным, если не сказать выдающимся, – отмечает в «Российской газете» кинокритик Валерий Кичин. – По силе впечатления, которое теперь занозой сидит в памяти, в отечественном кино второй половины ХХ века я нахожу только одно сопоставимое название – "Зеркало", лучший фильм Тарковского... Это принципиально новая концепция кинематографа, и я не сомневаюсь, что это открытие теперь растащат на цитаты и, возможно, войдя в эту дверь, ринутся искать дальше».
Фильм «Счастье мое» будет прокатывать на территории США известная своим каталогом классических артхаусных лент компания Kino International. А права на американский прокат фильма «Овсянки» приобрела компания Memento Films.
