Верить в объективность исследований по серьезным общественно-политическим проблемам социологических центров ВЦИОМ и ФОМ нельзя, так как они находятся в полной зависимости от Кремля. Вследствие этого социологам «на службе» приходится идти на разного рода ухищрения, чтобы добиться нужных властям результатов. К такому выводу склоняются авторы расследования, проведенного изданием «Проект».
В частности, как утверждают журналисты, прокремлевские соцструктуры задают респондентам вопросы с очевидной «подсказкой», а неугодные заказчику итоги опросов кладут под сукно. А для строптивых организаций путь один – в «иностранные агенты», как это и произошло с «Левада-центром».
Лучше всего предвзятые варианты ответа видны в опросе ФОМа о целях «спецоперации» в Украине, полагают авторы расследования: «Три из четырех ответов предназначены для сторонников войны: “обеспечить безопасность России”, “защитить жителей ДНР и ЛНР”, “отстранить украинских националистов от власти”. Вариант для противников войны только один, и не самый очевидный: “ликвидировать государственность Украины и присоединить ее к России”».
Тем не менее, именно последний вариант чаще всего выбирали молодые респонденты, но достоянием широкой общественности это, как правило, не становилось, свидетельствуют журналисты «Проекта». Так, по итогам самого первого опроса ВЦИОМ об одобрении «спецоперации» выяснилось, что 55 % граждан в возрасте 18–24 года и 45 % в возрасте 25–34 года тогда выступили против войны. Но в медийное пространство это не попало.
Также заметное влияние на итоги опросов оказывает атмосфера страха в России, отмечают журналисты. Большинство россиян попросту отказываются общаться с социологами.
«Не зря Путин и вся его команда так уперто придерживаются термина “спецоперация”»
Социологические службы социологическим службам рознь, считает политолог Дмитрий Орешкин. Поэтому, как ему представляется, у каждого здесь может быть своя «иерархия доверия» по отношению к ним.
«Лично я склонен в большей мере доверять данным “Левада-центра” и совсем в небольшой степени – данным ВЦИОМа, поскольку его главный клиент – администрация президента, и они именно оттуда получают основные деньги, – уточнил он в интервью Русской службе «Голоса Америки». – А “Левада” на казенные средства никогда не жила, что уже предполагает большую объективность. Так что, когда дело касается политических аспектов, то, конечно, ВЦИОМ или не будет проводить опросы по скользкой тематике или не опубликует неприятные для заказчика итоги».
Бывает еще хуже, когда результаты исследований откровенно фальсифицируют, но, безусловно, можно добиваться нужных целей и с помощью умело поставленных вопросов, констатировал Дмитрий Орешкин. Что, по его мнению, регулярно в России и осуществляется на практике прокремлевскими соцслужбами.
«Так, если спрашивать про поддержку войны, то большинство людей отреагируют соответствующе, – рассуждает он. – И понятно, почему. Война ассоциируются с ужасами, бесчеловечными действиями, а вот «специальная операция» – уже как бы другое дело. Во всяком случае, в сознании определенной и весьма существенной части населения, подверженной телепропаганде. Поэтому формулировка вопросов и даже термины, которые употребляются при опросах, позволяет в известной степени заранее предвидеть тот или иной ответ».
При использовании слова – «война», показатель поддержки гражданами действий России в Украине упал бы как минимум на 10-15 %, а может, и больше, предполагает политолог.
«И не зря Путин и вся его команда так уперто придерживаются термина “спецоперация”, хотя это и создает им проблемы. Когда “спецоперация” тянется пятый месяц, люди перестают понимать трактовку событий властями. Также на результаты исследований влияет общая атмосфера страха, сложившаяся в стране. Особенно это касается наименее образованных групп населения и провинции», – резюмировал Дмитрий Орешкин.
«Часть людей поддерживают не чудовищную войну, происходящую в реальности, а ту, которая сложилась в их головах»
В свою очередь, член федерального политсовета Партии народной свободы (ПАРНАС), правозащитник Наталья Пелевина допускает, что те из россиян, кто во время опросов отвечает, что поддерживает войну, все-таки не верят в то, что там «наши военные творят всякие ужасы». На ее взгляд, у них это просто не укладывается в голове.
«Поэтому они предпочитают считать, что это фейки, – подчеркнула собеседник «Голоса Америки». – Я общалась с такими людьми. Они вслед за телевизором твердят, что информационные вбросы, осуществляемые самими украинцами. Они верят (или делают вид, что верят) в это еще и потому, что им страшно подумать о том, что такое и вправду происходит».
Таким образом, эта часть людей поддерживают не чудовищную войну, происходящую в реальности, а ту, которая сложилась в их головах после пропагандистского телезомбирования, со всеми этими «точечными» ударами, которые якобы Россия только и использует в войне, и прочей чушью, заметила Наталья Пелевина.
«Ну не может же у нас в стране действительно быть столько абсолютных людоедов, которые и впрямь ратуют за войну!.. К тому же многие, наверное, склонны опереться, как им кажется, на сильную сторону – на власть в обстановке нестабильности, неуверенности и страха. Это чисто психологическая реакция. Плюс, если говорить объективно, то, конечно, любым опросам, проводимым сегодня в России, до конца доверять нельзя. Многие люди не хотят отвечать ни на какие вопросы – по крайней мере, честно. И особенно боятся говорить то, что может не понравиться власти, тем более, что в стране усиливаются репрессии», – заключила политик и правозащитник.
Согласно совместному исследованию Russian Field и Максима Каца об отношении россиян к войне, из 31 тысячи респондентов 29,5 тысяч воздержались от ответов.
