В рамках Недели российского кино в Нью-Йорке состоялась американская премьера новой картины российского режиссера Павла Лунгина «Царь». Прошедшие с аншлагом просмотры стали главным событием Недели, организованной уже 9-й год подряд в культурной столице США.
В России новый фильм Лунгина, появившийся на фоне очередного обострения споров об отношении к жесткой руке власти, вызвал острые дискуссии. В картине противопоставлены грешный царь Иван Грозный (Петр Мамонов) и праведный митрополит Филипп (Олег Янковский – это была последняя роль Олега Ивановича), вошедший в историю как обличитель злодейств опричнины и убитый по приказу царя. Одни обвиняют режиссера в том, что он создал излишне жестокий, параноидальный образ русского царя. Другие критикуют Лунгина за то, что он сделал слишком православный фильм. Третьи обвиняют его в том, что он нанес «сильный удар по русскому национальному сознанию».
По словам Лунгина, его фильм не исторический, а поэтический. Тем не менее, говорит он, картина основана на реальной истории Филиппа, а «все реплики Грозного взяты из его писем, его покаяний».
Предваряя просмотр в Нью-Йорке, Павел Лунгин отметил, что сегодня в России Иван Грозный вновь стал центральной фигурой в обществе. «Кажется, именно с него начался миф о том, что России нужны жестокие тиранические правители, и что прогресс в России может достигаться только с помощью кнута», – сказал он.
В интервью Русской службе «Голоса Америки» режиссер отметил, что Иван Грозный «всплыл» как победитель телеигры «Имя России», формат которой, что любопытно, был куплен в Англии. «Сегодня общество расколото, – сказал он. – В современной России для многих Грозный, а под этим именем подразумевается Иосиф Виссарионович Сталин, является по-прежнему лирическим героем».
Эту игру смыслов, пояснил Лунгин, придумал сам Сталин, заказав фильм о Грозном Сергею Эйзенштейну. «Сталин использовал многие изобретения Грозного, в том числе и опричнину, и теорию заговоров», – утверждает режиссер.
«Грозный, конечно, хотел быть Богом, – продолжает Лунгин, – и власть с его легкой руки пытается быть Богом. До сих пор еще предпринимаются такие попытки. И часть населения хочет во власти видеть Бога».
На вопрос, задумывал ли он этот фильм как предупреждение, Лунгин ответил: «Мне кажется, он обращен в большей степени к людям, чем к власти. Сейчас у нас, слава Богу, нет такой страшной, подавляющей, тиранической власти – сам факт того, что этот фильм мог быть сделан, говорит об этом. Но к людям, конечно, мне хотелось обратиться. Тем более что эта история с народом, который не пришел на казнь, описана у Карамзина. Это реальная история, когда люди были настолько напуганы кровопролитием, что заперлись у себя в домах».
Финальные кадры картины показывают сидящего в одиночестве Ивана Грозного, недоуменно вопрошающего: «А где мой народ?». Режиссер дает возможность зрителю самостоятельно решать, посмотрел ли он фильм о жестокости власти и бессилии святости или о всесилии святости и бессилии зверствующей власти. Но, по словам Лунгина, «любому моральному человеку очевидно, что мораль выше, чем власть».
Большой интерес зрителей в Нью-Йорке, в буквальном смысле штурмовавших залы, где проходит Неделя русского кино, вызвала и открывшая фестиваль новая экранизация Сергея Соловьева романа Льва Толстого «Анна Каренина». В этой картине также снялся Олег Янковский – он очень человечно сыграл Каренина, как человека цельного, вызывающего симпатию.
Представивший свою работу Сергей Соловьев, специально приехавший на открытие фестиваля, заявил, что в Америке сегодня «Анна Каренина» воспринимается «более адекватно, чем в России». По его словам, российские прокатчики говорили ему, что показывать фильм в России будет «очень трудно, потому что никто не знает, кто такая Анна Каренина».
Заинтересованную реакцию в США Соловьев объяснил тем, что, во-первых, «Толстой – это великий русский бренд», а во-вторых, тем, что интерес к «Анне Карениной» резко повысился после того, как в прошлом году известнейшая телеведущая Опра Уинфри представила в своем «клубе любителей книги» новый перевод романа, выполненный Ричардом Пивером и Ларисой Волохонской.
Соловьев сообщил, что в Голливуде его лента была дублирована на английский язык с использованием новейшей технологии, которая позволяет абсолютно точно передать тембр и интонации актеров.
На открытии Недели комплименты аудитории расточал не только Соловьев, но и режиссер Александр Прошкин, привезший в Нью-Йорк свою новую картину «Чудо». На пресс-конференции он сказал, что показывать в этом городе свой фильм – «уже подарок». «Здесь специфическая публика, и тем, кто ходит смотреть эти картины, в принципе интересно то, что происходит в России. Они и информированы, и заинтересованы», – сказал Прошкин. Он отметил, что в США сегодня живет около миллиона выходцев из России. «Публика, которую мы любили и ценили в России, переместилась сюда, и нам ее не хватает», – сказал режиссер, добавив, что «уровень российской публики упал».
Но если мэтров российского кино радовали встречи с соотечественниками, живущими в Нью-Йорке, организаторы фестиваля ставили перед собой задачи более масштабные. По словам программного директора российской кинонедели, нью-йоркского критика Олега Сулькина, «можно наговорить много комплиментов российскому кино, но Америка его практически не видит. Наша неделя – это попытка пробить эту брешь, приблизить русское кино к американскому зрителю».
С этой целью организаторы нынешней кинонедели впервые включили в ее программу несколько «круглых столов» с участием гостей из Москвы, американских продюсеров, режиссеров и прокатчиков. Уже первая из этих дискуссий – на тему «Продвижение российского кино в США: перспективы творческого обмена и сотрудничества» – продемонстрировала, что некоего «магистрального пути» для русского кино в Америку не может быть по определению.
Участники дискуссии единодушно отметили, что американский зритель традиционно не жалует кино с субтитрами (а именно так демонстрируются в США фильмы на иностранных языках). Было отмечено и отсутствие институтов, заинтересованных в продвижении российского кино в США. Правда, занимающаяся прокатом иностранных фильмов Уэнди Лидделл пыталась успокоить поклонников российского кино тем, что аналогичные проблемы испытывают все иностранные ленты. По ее данным, продажа билетов на иностранные фильмы в США составляет лишь 2-5 процентов от общего объема проданных билетов в кино. (Самым кассовым иностранным фильмом стал «Монгол» Сергея Бодрова, заработавший на прокате в Америке 5,7 миллиона долларов). Кинокритик Дэвид Д'Арси отметил, что Франция, Италия и даже Норвегия тратят немалые деньги на продвижение своей кинематографической продукции за рубежом, но если французское и итальянское кино еще известны в Америке, о норвежском знают единицы.
По мнению Павла Лунгина, чьи фильмы идут во Франции в широком прокате, проблема в том, что кинематограф выражает «национальную мифологию», а американцев не интересуют чужие мифы. Лунгин объясняет повсеместный успех американского кино тем, что в Голливуде научились делать «универсальные мифы для человечества». Сергей Соловьев с этим не согласился и сказал, что вопрос нужно рассматривать шире: не на уровне «продвижения» того или иного кино, а на уровне культурного влияния страны в мире. Он отметил то «колоссальное» влияние, которое по-прежнему оказывает американская культура. «Когда умер Джон Апдайк, мы в Москве очень переживали», – привел пример режиссер. На что критик Д'Арси отметил, что в самой Америке смерть писателя не вызвала столь острых переживаний.
